В сведения о продолжительности спячки ежей нужно внести уточнение. Она определяется в основном климатическими факторами. В теплых краях еж дремлет месяц или того меньше — нет холодных зим, а вот в Сибири он спит до семи месяцев. В тех местах, где морозный период превышает 250 дней в году, эти зверьки вообще не живут: они не успевают вырастить потомство и накопить жировые запасы для долгого сна меньше чем за четыре теплых месяца. Как видно, жизнь ежа определяет климат.

С приходом весны еж оживает и, как все живое, радуется теплу, свету и пробуждению леса. Он, за спячку ни разу не евший, а потому изрядно исхудавший, полон забот: надо кормиться, подругу отыскать, чтобы позаботиться о продлении колючеиглого рода.

Впрочем, строгой приуроченности периода размножения к весне у ежей нет. Если зимовка была тяжелой, то они, сильно ослабленные, сначала отъедаются, восстанавливают силы. В другой же год, когда с осени накоплено много жира, гнездо было очень теплое, а зима мягкая, зверьки встречают весну в силе и соку и сразу же вступают в брачные игры.

Ежи в брачный период при всем своем индивидуализме тоже ухаживают за подругами. И даже дерутся между собой из-за них, норовя острыми иглами уколоть соперника в самое чувствительное место — в мордочку, лоб, а лучше всего в глаз или нос. В эту волнующую пору они стремятся оставаться в паре: третий, более слабый, должен непременно уйти.

Когда он и она остаются вдвоем, на них любо посмотреть. Еж пыхтит, быстро вертится, кружится сам и предмету своего внимания хочет вскружить голову. Ежиха не остается безучастной к стараниям кавалера, все время наблюдает за ним, а когда он, устав, замрет в передышке, нежно лижет его мордочку и покусывает нос, вроде бы целует. И ободренный вниманием дружок снова начинает кружиться и кружить.

Насладившись любовью, еж вновь становится хмурым и уединяется, оставив все заботы о потомстве ежихе. Беременность у нее длится около 50 дней, на свет появляется четыре — пять, иногда восемь — десять крохотных ежат: слепых, глухих, беззубых. Но всего через несколько часов у них образуются иглы, а в полумесячном возрасте детеныши уже имеют облик своей мамы, умеют сворачиваться в клубок и начинают знакомиться с окружающим их миром. Мать-одиночка водит их, учит жить, воспитывает. Трудно ей, но она терпеливо несет свой крест, не поминая «злым словом» бессердечного отца своих детей. К концу лета молодые ежата становятся «сами с усами» и покидают кормилицу, ища уединенный участок, где бы им никто не мешал. Уже в юном возрасте они становятся закоренелыми индивидуалистами.

Есть у ежей одна особенность: они чрезвычайно устойчивы к ядам. Французский натуралист Морис Кейн сообщает, что один еж оказался в 40 раз крепче к змеиному яду, чем кролик, что он выдерживал дозу столбняка, способную умертвить несколько тысяч человек. Даже такие сильнейшие яды, как мышьяк, ему нипочем! Просто удивительно!

С такой фантастической невосприимчивостью к ядам змея для ежа не враг, а пища. Гадюку он убивает как бы шутя. Впрочем, об этом стоит рассказать подробнее.

Принято считать, что нападение — лучший вид обороны, но еж, встретив гадюку или другую змею, действует по принципу: оборона — лучший вид нападения. Без всякого страха подойдя к змее, а для лучшего начала при случае укусив ее, он спокойно готовится к свирепой лобовой атаке. При броске змеи в мгновение ока наклоняет голову, и удар приходится не в лоб, а в очень колючий козырек, нависающий над ним. Нетрудно представить, какую боль испытывает змея, смыкая свои челюсти на столь колючем предмете. Взбешенная, она раз за разом безудержно и остервенело бросается на ежа, но каждый раз в ее пасти оказываются крепкие и острые иглы. Змея сама себя окровавливает, истязает нервно и физически и застывает в неподвижности. Победителю остается лишь перекусить ей затылок, а потом съесть.

Часто пишут, что ежи поедают змей вместе с ядом, но я видел, как они головы от гадюк оставляли нетронутыми: тоже не хотят судьбу испытывать лишний раз.

Будучи пойманным, особенно в юном возрасте, еж привыкает к человеку, ест все, что ему дают, хотя обожает мясные блюда. Он довольно смышлен, его можно обучить несложным командам. Одна неприятность: своей безудержной деятельностью, и непременно ночью, он не дает спать. Шуршит, топает, а то затарахтит, как моторчик.

Меня также не обошел соблазн, и однажды я держал ежа в квартире довольно долго, пока ночью не наступил на него босой ногой… В ту ночь мне удалось удивительно точно воспроизвести знаменитый крик Тарзана, а утром я отпустил своего невольника на свободу. Но не так просто было от него избавиться: он вернулся как ни в чем не бывало. Я увез его в лес за пять километров от дома и благословил на вольную жизнь, но через три дня он снова был в моем доме. Вот те и на…

Оказывается, у ежей есть врожденная способность ориентироваться при дальних перемещениях. Может быть, что-то вроде внутреннего загадочного механизма ориентации, как у птиц, лососей, белого медведя… Есть просто удивительные случаи: в Сахаре ученые увезли пойманного ежа за 30 километров, а он от них сбежал и точным курсом направился на свой участок, где родился и где должен был умереть.

Казалось бы, в прошлом, когда люди от природы только брали, ничего не давая ей взамен, еж не должен был возбуждать интерес человека к себе, ибо нет в нем пользы: ни пушнины, ни мяса, ни целебных веществ. Ан нет! В античном мире (более двухтысячелетий назад!) за ежом охотились очень активно: его колючей шкуркой, натянутой на дощечку и засушенной, расчесывали овечью шерсть. В Древнем Риме ежей так усердно промышляли, что их численность катастрофически снизилась. И сенат вынужден был взять несчастных под охрану закона.

А позже еж привлек пристальное внимание гурманов. Его мясо оказалось вкусным, питательным, но главное — модным, а что ради моды не съешь! В Лондоне в свое время даже существовал «ежиный рынок», где милых зверюшек продавали как мясо. Как хорошо, что весь этот ужас уже в прошлом!

Я подумал: «Избави бог, если шкурка ежа вдруг привлечет внимание законодателей моды!» Не смейтесь, кто может измерить прихотливость моды и предвидеть крутые повороты ее фантазии? Разве полсотни лет назад думал кто-нибудь, что нерпа станет модным мехом, хотя на ее шкуре меха-то и нет и даже щетины мало?

Нет, не надо моды! Пусть живет еж в своем доме, в своем мире. Не только из нашей симпатии к его странностям и оригинальности, но и потому, что он уничтожает великое множество вредителей леса, тем самым принося большую пользу. На площади в гектар земли обычно живут одна-две особи, при таком раскладе растительность оказывается «в заботливых руках», а ведь иногда на гектаре водится четыре, шесть, до восьми ежей.

Думаете, почему колонисты, осваивавшие Австралию, Новую Зеландию, Америку, везли с собой ежей? Потому что они симпатичны? Да! Но еще, может быть, потому, что они очень полезны, эти закоренелые индивидуалисты, жизнь которых определяет климат.

То раннее сентябрьское утро в одном из уголков уссурийского леса было чистое и ясное. Толстый рыжий ковер из опавших листьев от обильной росы стал таким мягким, что мы с проводником шли по нему беззвучными тенями и видели все живое в пробуждающемся лесу. Суетились белки, перепархивали сойки, надсадно кричали кедровки. С легким шорохом отрывались разукрашенные листья и неслышно совершали свой первый и последний полет. Над стеною могучих кедров голубело небо, а где-то высоко звонко и тревожно перекликались улетающие на юг гуси.

В какое-то мгновение я заметил метрах в десяти впереди большой темный силуэт с плавными очертаниями несомненно живого существа. Присмотрелся — бурый медведь. Мирно спит возле кучи свежевырытой земли, уткнув голову в яму. Можно было предположить, что косолапый нашел и разграбил кладовую бурундука, наелся и заснул, «не отходя от стола».