Мыслительные процессы обитателей планеты, ввиду независящих от них обстоятельств никогда не отличавшиеся эффективностью, быстро ухудшались.
Период между концом Первой интенсивной фазы (ПИФ) и началом Второй интенсивной фазы (ВИФ) заполнили многочисленные мелкие войны, причем некоторые из них велись лишь для испытания оружия и отработки военных концепций. В результате штрафных мер, наложенных на одну из наций, проигравших Первую фазу, в ее государстве закономерно зародилась Диктатура. Северный Изолированный Континент (СИК), завоеванный эмигрантами из Северо-Западных Окраин, с исключительной жестокостью уничтожившими тамошнее население, быстро усилился, а сами Северо-Западные Окраины слабели. С целью восполнить потери, нанесенные войной, усилилась эксплуатация колоний, расположенных, главным образом, на Первом Южном Континенте (ПЮК). Недовольное местное население ПЮК оказывало вооруженное сопротивление.
Две главные Диктатуры росли и укрепляли позиции. В обеих для подавления населения широко использовалась идеология. В обеих повсеместно применялись пытки, уничтожались инакомыслящие, истреблялись религии, местные культуры и целые народы. Обе плодили последователей и сторонников по всей Шикаете, рассматривали друг друга как носителей зла, хотя, по сути, представляли собою одно и то же, во всем являясь как бы зеркально симметричными.
Промежуток между Первой мировой и Второй мировой войнами составил чуть больше двадцати лет.
Следует особо отметить, что большинство обитателей Шикасты не могли осознать, что живут в годы столетней войны, которая приведет планету к практически полному разрушению. Мы подчеркиваем это обстоятельство, потому что существу со здравым полноценным разумом, имеющему благоприятную возможность пользоваться благотворным влиянием вещества самочувствия, практически невозможно представить себе образ мышления обитателей Шикасты. Неужели когда уничтожаются достижения культуры, когда всюду бушует война, когда истребляются народы, когда все ресурсы наций используются исключительно для войны (для подготовки к войне, для пропаганды войны, для исследований в целях войны), когда мораль стремится к нулю, когда все покупается и продается, возможно верить, что «в общем — то» все в порядке?
Оказывается, возможно. В первую очередь, разумеется, верят в это живущие в богатстве, не знающие нужды — таких меньшинство. Но верят в это и миллионы, миллиарды голодных и нищих, перебивающихся случайными заработками.
Те, на кого возлагают задачу «сделать наконец что-нибудь», обычно состоят при идеологиях, подающих себя по-разному, но, по сути, совершенно одинаковых. Они суетятся, как друг мой, несчастный Тофик, выступают с речами, заседают за столами разной конфигурации, выпускают коммюнике, и все это якобы во имя масс, сознающих, что все не так, что все вывернуто наизнанку, и втискивающих в себя веру, что все к лучшему в этом лучшем из миров, что все образуется, что все совершенно нормально и лучшего даже желать невозможно.
И не так уж трудно представить себе обитателя разрушенной войной страны, сидящего в полуразвалившемся подвале. Он только что сварил в ржавой жестянке на отдающей бензином воде из лужи суп из удачно пойманной крысы и теперь расплылся в счастливой улыбке, полагая, что все не так уж, в конце-то концов, и плохо.
Вторая мировая война длилась пять лет и во всех отношениях превзошла Первую. В ней получили существенное развитие все черты предыдущей бойни. Уничтожение живых существ приняло масштабы массового истребления гражданского населения в плановом порядке. Стирались с лица земли крупные города. Экономика промышленных районов и сельскохозяйственных ареалов полностью уничтожалась, широко применялась тактика «выжженной земли». Уцелевших в этой войне не было. Ибо уцелевшие претерпели необратимые изменения; об этом позаботилась пропаганда, настолько преуспевшая в достижении своей цели, что самые прозорливые представители населения, столкнувшись с очевидными фактами, терялись в догадках, реальность это или фикция. Достигшая апогея своего развития ложь (приблизительный синоним пропаганды) стала формой правления, однако ложь пропитывала и все иные аспекты жизни планеты. Она прикрывала эксплуатацию колонизированных частей планеты, обеспечивала господство физических форм принуждения, и протест угнетенных выражался в столь же лживых формах.
После Второй мировой войны имели место на Шикаете многочисленные локальные конфликты, войны, вспышки насилия, акты геноцида на уже достигнутом уровне жестокости. Такое развитие событий нисколько не противоречило потребностям идеологии и нуждам военно-промышленного комплекса. Истреблялись «дикие» племена на Южном Изолированном Континенте (ЮИК), называемом также Вторым Южным (ВЮК). Восстания и конфликты в колониях и бывших колониях использовались крупными державами в своих интересах. В этот период серьезное внимание уделялось развитию средств психологической войны.
Здесь мы попытаемся обособить еще одну черту, немыслимую для нашего, канопианского, склада мышления.
Когда окончилась война или, иначе, фаза войны, отличавшаяся немыслимыми дикостью, варварством, жестокостью, почти все население Шикасты постаралось — с успехом — «забыть» либо исказить воспоминания. Война возвеличивалась, массмедиа взахлеб превозносили подвиги героев, помпезные военные мемориалы выскакивали на поверхности планеты, как грибы после дождя, событиям частного характера придавалось значение исторических свершений. Все это затрудняло, а для большинства населения и вовсе делало невозможным понимание процесса разрушения культуры. После каждой войны резко бросался в глаза очередной скачок к варварству, но способность прослеживать причинно-следственные связи в сознании населения Шикасты полностью атрофировалась.
После Второй мировой войны на Северо-Западных Окраинах и на Северном Изолированном Континенте пышным цветом расцвела коррупция, нормы морали как управляющий фактор жизни общества практически утратили значение. Две локальные войны Северного Изолированного Континента привели к полной деградации его правительственных агентств, устраивавших вне пределов своей страны заговоры, физически устранявших лидеров движений и стран. Взяточничество, казнокрадство, злоупотребления повсюду — от вершины административной пирамиды и до ее подножия — стали нормой. Народ приучали жить, сосредоточившись на удовлетворении физических потребностей. Пропагандировались обжорство, бытовые удобства, излишества всякого рода, на удовлетворении их концентрировалась экономика (см. том 3009 «Экономика эпохи изобилия»). И никто не рассматривал эти отвратительные симптомы в качестве следствия войн.
Во время всего Века Разрушения наблюдались неожиданные метаморфозы. Вчерашние враги за ночь становились союзниками, заключались секретные пакты между странами, находящимися в состоянии войны. Такая перетасовка врагов и друзей наилучшим образом иллюстрировала доминирующее значение фактора войны ради войны. В течение этого периода каждый крупный город северного полушария жил, сдавленный тисками ужаса, под прицелом десятков единиц оружия, готового разразиться смертоносной грозой из космоса, из-под воды, из атмосферы, с поверхности земли; способного в мгновение ока превратить его в выгоревшую пустыню. Многочисленные системы оружия управлялись устройствами, подверженными сбоям и неполадкам; известно, что несколько раз лишь чудом удалось предотвратить непоправимое. Машины — носители оружия сталкивались в воздухе, под водой, то и дело происходили опасные инциденты на сухопутных базах. Информация о случаях такого «чудесного избавления», однако, по большей части утаивалась. Глядя на планету со стороны, из космоса, можно было подумать, что она населена сумасшедшими.
На обширных территориях северного полушария, в особенности на Северном Изолированном Континенте, жизненный уровень массы населения соответствовал доступному когда-то лишь коронованным особам. Здешние бедняки жили комфортнее и изобильнее, чем миллионеры прежних времен. Даже сами граждане сознавали ненормальность сложившейся ситуации. Континент зарастал отходами жизнедеятельности городов, окруженных мусорными свалками, которые могли бы послужить источником жизни для миллионов неимущих в других частях планеты. Приезжие восхищались, возмущались, недоумевали, но большинство полагало, что так все в идеале и быть должно.