— Чертова дура! — заорал он. — Почему вы не остались внизу?

Он бегом повлек ее через палубу в свою каюту, прежде чем она смогла ответить. Сестра Анджела без сил упала в кресло за столом, а Бергер захлопнул дверь и оперся об нее.

— Что, черт побери, прикажете мне делать с вами?

— Простите — сказала она. — Внизу началась паника. Я просто хотела узнать, что происходит.

Он взял с койки полотенце и перебросил ей:

— Разошелся линь и разорвался парус. Он мог переломить топ-мачту, словно спичку, но Рихтер оказался проворнее. — Он открыл шкаф и достал бутылку. — Глоточек, сестра? Конечно, в чисто медицинских целях. Боюсь, что могу предложить только ром.

— Спасибо, нет. — Бергер налил себе хорошую дозу, а она вытерла лицо и с любопытством смотрела на него. — Невероятно, как вы работали там, наверху. Вы и господин Рихтер, так высоко в такую погоду.

— Ничего особенного, — спокойно ответил он, — для того, кто зарифлял главный парус на клиппере, идущем в шторм под всеми парусами у мыса Горн.

Она медленно кивнула:

— Скажите, вы еще думаете, что нам не везет? Нам гарантирован встречный ветер, вы так говорили в первую встречу. И все же мы далеко продвинулись, вы не согласны?

— Да, мы хорошо использовали время, — согласился Бергер. — Хотя каждый день понемногу баркентина разваливается под нами на кусочки.

— Вы говорите о «Дойчланд», словно она — живое существо, словно у неё свое собственное бытие.

— Не стану спорить. Хотя предполагаю, что ваша церковь поспорила бы. У судна не один голос, а множество. Можно слышать, как они перекликаются друг с другом, особенно по ночам.

— Ветер в оснастке? — Что-то в ее голосе было похоже на усмешку.

— Есть и другие объяснения. Старожилы говорят, что духи разбившихся до смерти матросов остаются на судне.

— И вы верите?

— В Кригсмарине такая вера обязательна! — Он иронически улыбнулся. — Представьте, сколько теней населяют эту старую леди. Когда в следующий раз что-то проскользнет мимо вас в темноте на трапе, будете знать, что это. Тогда вас будут охранять Отец наш и две святые Марии.

Ее щеки залила краска, но прежде чем она ответила, распахнулась дверь и появилась сестра Эльза.

— Сестра, быстрее, пожалуйста. Кажется, фрау Прагер хуже.

Сестра Анджела вскочила на ноги и помчалась. Бергер закрыл за ней дверь, подобрал отброшенное полотенце и вытер лицо. Странно, как ей удавалось выявить в нем самое худшее. Постоянный источник раздражения, но вероятно, просто потому, что они слишком долго находятся вместе в замкнутом пространстве. И все же…

Большую часть дня корабль Его величества «Гардиан» подводная лодка класса "Т" британского Флота Метрополии на пути в Тринидад со спецзаданием, шла в погруженном состоянии, но в 16-00 поднялась на поверхность.

Вибрация дизелей разбудила ее капитана, лейтенант-коммандера Джорджа Харви. Мгновение он лежал на койке, уставившись на стальную переборку, ощущая привкус во рту, запахи подлодки, потом зеленая занавеска отодвинулась и старшина Сваллоу вошел с чаем в обколотой эмалированной кружке.

— Только что всплыли, сэр. Чай плохой, но по крайней мере в нем был настоящий сахар, а это уже кое-что.

— Что снаружи?

— Облачно. Ветер северо-западный. Два-три балла. Видимость плохая, сэр. Легкий туман, мелкий дождь.

— Как всегда, лаконично, боцман — сказал Харви.

— Прошу прощения, сэр?

— Ничего. Просто передайте мистеру Иджу, что я присоединюсь к нему на мостике через пять минут.

— Да, сэр.

Сваллоу удалился, Харви, зевая, опустил ноги на пол. Потом подошел к столику, привинченному к переборке, открыл боевой журнал «Гардиан» и холодным, точным морским языком начал записывать события очередного дня.

На мостике стояли трое: вахтенный офицер суб-лейтенант Идж, сигнальщик и впередсмотрящий. Море было на удивление тихим, нет обычного швыряния и качки, которые подлодка часто испытывала, плывя на поверхности в плохую погоду.

Идж основательно наслаждался. Дождь освежал лицо, соленый воздух вызывал в легких ощущение чистоты и сладости, после многих часов, проведенных внизу.

Сваллоу поднялся по трапу с кружкой чая в руке.

— Вам, однако, нравится сырая погода, сэр. Капитан присоединится к вам на мостике через пять минут.

— Прекрасный вид — радостно сказал Идж. — Плохо, что не о чем докладывать.

Сваллоу открыл рот отвечать, но вдруг его глаза расширились и на лице появилось выражение недоверчивого изумления.

— Боже всемогущий — сказал он, — я в это не верю.

В тот же миг впередсмотрящий закричал, указывая, и Идж, обернувшись, увидел трехмачтовую баркентину под всеми парусами, появившуюся из полосы тумана в четверти мили по левому борту.

На борту «Дойчланд» паники не возникло, ибо план действий в таких обстоятельствах был опробован много раз и каждый в точности знал, что делать.

Бергер был на квартердеке, Штурм и Рихтер рядом у поручней. Боцман держал сигнальную лампу. Капитан заговорил, не опуская бинокля:

— Британская подлодка класса "Т".

— Вот оно? — спросил Штурм. — Все кончилось?

— Похоже.

Расчет пушки на «Гардиан» облепил боевую рубку и занял места. Несколько мгновений продолжалась значительная активность, потом замигала сигнальная лампа.

— Остановитесь или открою огонь — сказал Рихтер.

— Весьма четко. Ответ: как нейтральное судно подчиняюсь, но протестую.

В руках боцмана затарахтела шторка сигнальной лампы. Мгновение спустя пришел ответ:

— Намереваюсь взойти на борт. Остановитесь.

Бергер опустил бинокль:

— Прекрасно, джентльмены. Действуйте, если хотите. Спустить все паруса, Штурм. Рихтер, проверьте команду в трюмах, а я займусь пассажирами.

Возник шквал активности, когда Штурм пролаял приказ палубной вахте. Рихтер быстро спустился по трапу на квартердек. Бергер последовал за ним, направляясь в кают-компанию.

Когда он вошел, четверо монахинь сидели вокруг стола слушая, как сестра Лотта читает библию.

— Где сестра Анджела? — спросил Бергер.

Сестра Лотта прервалась:

— С фрау Прагер.

Дверь каюты консула открылась и появился Прагер. Он выглядел изможденным, обессилевшим, и так похудел с первой ночи в Белеме, что тропический льняной костюм казался на размер больше.

— Как дела — спросил Бергер.

— Плохо — сказал Прагер. — Она слабеет с часу на час.

— Прошу прощения — сказал Бергер, обращаясь ко всем. — Британская подлодка находится на поверхности в четверти мили по левому борту и приближается. Они хотят высадиться на борт.

Сестра Кэт быстро перекрестилась, сестра Анджела вышла из каюты Прагеров, сжимая эмалированное ведро, белый передник был влажным.

Бергер обратился к ней:

— Вы слышали?

— Да.

— У нас плохая ночь, сестра, чертовски плохая. Вы понимаете?

— Прекрасно, капитан, — ее лицо побледнело, но глаза сверкали. — Мы не хотим, чтобы вы утонули.

Бергер взял швабру, оперся о переборку, выпрямился и несколько раз ткнул в световой люк. Осколки дождем посыпались на стол, монахини с криком отпрянули.

Он бросил швабру в угол.

— Проследите за этим — сказал он и вышел из кают-компании.

Наступила мертвая тишина, монахини выжидательно уставились на сестру Анджелу. Внезапным движением она подняла ведро и выплеснула его содержимое на пол. Сразу поднялась всепроникающая вонь рвоты, сестра Бригитта отвернулась, прижав руки ко рту.

— Прекрасно — сказала сестра Анджела. — Теперь ты, Лотта, ступай в уборную и принеси ведро помоев. Я хочу, чтобы здесь было так, чтобы томми убрались из кают-компании через две минуты.

Она совершенно изменилась, голос стал четким, резким, почти командирским.

— Остальные, устройте ужасный беспорядок в каютах. Намочите постели морской водой.

Прагер дернул ее за рукав: