Ты на сколько уезжаешь? перед уходом уточнила я у Надьки.

Учеба от двух до четырех лет в зависимости от специальности, а что?

Оформить бумаги сможешь?

Девушка с ужасом на меня уставилась.

Какие бумаги?

В коридор сразу Анжела выбежала, закрывая дочь собой.

Что не так?

Какие бумаги? Надя переводила глаза с меня на мать. Чтобы я ей ребенка отдала?

Успокойся, одернула женщина дочь. Нужен он ей, она ко мне развернулась и свысока бросила: Ты про временную опеку?

Да. Вы не подумали, что если с ним чтото случится, то я не смогу все формальности выполнить? Я не мать.

Очевидно, они не подумали. Но Анжела сразу же взяла дело в ежовые рукавицы.

Через три дня будет. У мужа какието знакомые есть, я узнаю.

Я только плечами пожала и вышла. В их же интересах все оформить, да побыстрее. Кирилл, уютно устроившийся у меня на руках, растерянно оглянулся на захлопнувшуюся с гулким железным звуком серую металлическую дверь, и непонимающе заморгал.

Мама? невнятно пробормотал он и перевел голубенькие глазки на меня, как на единственное знакомое лицо. Мама?

Мама скоро приедет, Кирюш, соврала я и сморгнула обжигающие слезы. Ты только не плачь, ладно? Ты мужик у нас или не мужик?

***

Поправь меня, если я ошибаюсь, медленно произнес Митя, поглядывая через дверную щель на Кирю, который, сидя на пушистом ковре, с удовольствием играл в кубики. Ты что, просто так взяла и забрала его?

А что ты мне предлагаешь? свистящим шепотом спросила я, уперев руки в бока. На улице его оставить?

Митька взялся за ручку и раздраженно захлопнул дверь.

Ты сама сказала, что они его в какойто там пансион устроили.

Такого отпора я от Мити не ожидала. Знала я его, конечно, не первый год, да что там, мы столько лет под одной крышей прожили, поэтому я догадывалась, что особого восторга мое решение у него не вызовет. Но он мог бы хотя бы понять, встать на мое место, подумать, в конце концов.

Ты сейчас серьезно говоришь? я пристально вглядывалась в его лицо в поисках ответа. Митька глаза спрятал и раздраженно выдохнул. Ты понимаешь, что они его в интернат хотели сдать? Именно сдать, как вещь какуюто? Ты в своем уме? Что бы ты на моем месте сделал?

Причем тут я? Но вообщето мы с тобой вместе живем, не забыла? съязвил мужчина. И, по меньшей мере, ты могла бы меня хотя бы с мной посоветоваться. Так, мол, и так, Мить, мы теперь не одни жить будем.

Надька со дня на день уезжает уже. Подорвалась и уезжает. Чудом будет, если они документы оформить успеют.

Митька выругался себе под нос и, не сказав ни слова, развернулся ко мне напряженной спиной, на которой каждая мышца играла, и ушел на кухню. Я лишь устало к стене прислонилась, не зная, что делать теперь. И искренне не понимала, почему Митя так бурно отреагировал. Изза того, что я с ним не обсудила ничего? Так мне и в голову не пришло, что нужно еще советоваться, чтобы не позволить ребенка на улицу выкинуть. Для меня все было кристально ясно и понятно, а оно вон как...советоваться надо.

Когда Митька немного успокоился и перестал напоминать закипающий чайник, я решила попытать счастье и попробовать поговорить с ним начистоту. Кирилл к тому времени уже спал я ему диван разобрала и подушками со всех сторон обложила, чтобы во сне не упал. Кроватки пока у нас не было.

Есть будешь? я изогнулась, дотягиваясь до полной окурков пепельницы, и вопросительно на мужчину поглядела. Митька даже не подвинулся, только коротко качнул головой, отказываясь, и снова за сигаретой потянулся. Мить.

На сколько эта Надежда уехала?

Я заморгала и, тянув время, окурки пошла выкидывать и окно открывать, потому что накурено было знатно.

Не знаю точно.

Он с непередаваемым выражением на меня уставился.

Не знаешь точно? неверяще еще раз переспросил. Я только кивнула, глаза вниз опуская. Митька все делал для того чтобы я себя виноватой почувствовала. Ты издеваешься надо мной?

Да не сказала она, ясно? От двух до четырех лет там учатся, а Надька сама ничего не знает.

Он по столу пальцами забарабанил, но молчал, а меня так напрягало и раздражало сейчас все и гробовое молчание его, и стук этот, но лезть не решилась сейчас с Митей лучше не спорить было.

Через пару минут я к нему подошла, заставила подвинуться и на колени села, обвивая руки вокруг шеи. Митька как сидел, так и остался неподвижно сидеть только рука, расслабленно и спокойно лежавшая на столе, в кулак сжалась, а другая плетью висела вдоль тела.

Я не могла его там оставить, Мить, пойми ты это, прошептала я, прикрыв от усталости глаза. Как ты понять не можешь? Он им не нужен совсем не нужен. Есть он, нет его им без разницы.

А тебе это все нужно?

Он таким усталым голосом вопрос задал, что можно было подумать, будто это его заставляют Кирилла воспитывать. А я никак не могла понять всей трагедии. Что такогото?

Нужно.

Митя устало глаза прикрыл и потер переносицу, о чемто напряженно размышляя. Наконец, смирившись с чемто, выдохнул и руками развел.

Ладно. Пусть будет. Придумаем чтонибудь.

Такое чувство было, что мне сделали одолжение, за которое я должна чуть ли не в ноги кланяться. Но, отбросив от себя странные мысли, мягко улыбнулась и поцеловала Митьку, прошептав в губы "люблю". Правда, мужчина не расслабился, да и на поцелуй почти не ответил.

Проблемы начались почти сразу же. Кире было чуть больше года самостоятельно ходить мы уже умели, но говорили со скрипом. Ничего серьезного, нужно было больше с ним заниматься и все. Митька к племяннику относился нормально. Именно нормально, другого слова и не подберешь. Кирилл его не трогал все хорошо. Если трогал...тут надо смотреть, что он хочет. Иногда мужчина мне помогал, играл с Кирей, но както без энтузиазма и словно нехотя, как одолжение делал. Если я просила посидеть с ребенком, в то время как сама смогу сбегать в магазин или по делам, то Митя чаще всего кривился и отказывался. Находил сто пять причин, по которым именно в данную минуту побыть с малышом не может.

Еще одна большая проблема садик. И моя работа, что шло вкупе. Никакой декрет мне не светил, отпуск тоже, а работала я весь день, с утра до вечера, как и Митя, впрочем. Вся надежда оставалась только на мою маму. Она, к моему безмерному удивлению и радости, совершенно не расстроилась, узнав, что Кирилл не особо оказался нужен родственникам. Наоборот, узнав о сложившейся ситуации, мама словно расцвела и даже помолодела. Снова в глазах искорки засверкали, не слишком сильно и заметно, но уже чтото.

Мам, только у меня дело к тебе есть, я губу прикусила и с легкой улыбкой наблюдала за тем, как Кирилл по маминой квартире лазит и все высматривает, шкодливо оглядываясь на нас и неуверенно дотрагиваясь до какихто вещей. По поводу Кири.

Ты по поводу садика?

И по поводу садика тоже, подтвердила я. На очередь мы встали, правда, под какимто жутким номером, про который мне думать страшно. Что мне делать, мам? Я не могу работу бросить. Я, конечно, пытаюсь найти чтото с более скользящим графиком, но пока ничего.

А бабушка вам на что? мама задорно подмигнула и негромко рассмеялась впервые с похорон сына. Я еще у тебя огого какая. Даже вот, она кивком указала на лежащий на диване мобильник, который Кирилл потрошил с завидным упорством, телефон есть. С камерой, между прочим.

Продвинутая ты моя.

Так что не забивай себе голову и работай нормально, посерьезнев, приказала женщина. Кирилл один не останется, не волнуйся. С садиком тоже все решится.

Услышав нашу цифру, я так уже не думаю, скептично хмыкнула я.