Катя уж было хотела отказаться, сославшись на чтонибудь все что угодно, лишь уйти отсюда, наконец! но неожиданно для них обеих в разговор включился Михаил.

Наташ, поезжай домой отдыхать. Я все равно в ту же сторону сейчас поеду, что и Катя.

Но мне же по пути. Мы потом домой все.

Куцова.

Ната забавно заморгала и суетливо начала сгребать бумаги в одну кучу.

Ой, все, идуиду. Мне, кстати, надо еще заехать в этот...как его...

Магазин, заботливо подсказал Михаил.

Девушка, как болванчик, согласно закивала.

Дада, в магазин надо. Купить срочно...эээ...рис. Да, рис. А то у меня кончился, внезапно. Ну я...пока, в общем, она вихрем пронеслась мимо, успев шепнуть Кате на ухо: Приедешь когда домой позвони.

    ***

Все произошло быстро, спонтанно и совершенно спокойно, как будто это в порядке вещей.

Михаил Иванович, не нужно...

Одевайтесь, Катя. Адрес тот же?

Тот же, но...

Слушать ее никто не стал мужчина молча взял со стола свой мобильный, накинул на плечи пальто и направился к выходу, по пути аккуратно ухватив Катю за локоть. Она подавила порыв вырвать свою руку из его крепкой и уверенной хватки, чтобы потереть разгоряченную прикосновением кожу.

Уже уходите? с любопытством прищурилась Галя, рассматривая их двоих.

Да, Галь. Насчет завтра ты ничего не забыла? и тут же без перехода Михаил обратился к застывший как соляной столб девушке. Одевайтесь пока.

Катя встретилась взглядом с не менее ошарашенной женщиной и слегка пожала плечами. А что она? Она ни при чем. Это все он. Вот пусть Галя на него глазами сверкает.

Да, Михаил Иванович, я не забыла. Вы завтра приедете?

А почему я должен не приехать?

Секретарша снова кинула испытующий и изучающий взгляд на Катину напряженную спину.

Не знаю, мало ли...

Если чтото пойдет не так, я позвоню, спокойно и без эмоций произнес Михаил, возвышаясь над своей секретаршей, и даже та поежилась от холода, сочившегося из каждого произнесенного слова. Все, до завтра. Катя, вы оделись? через плечо бросил он.

Да.

Отлично. Прошу.

Миша внимательно наблюдал за тем, как Катя, занервничав, дернулась в сторону, когда он сделал шаг к ней, а потом, желая хоть както реабилитировать себя, выпрямилась и улыбнулась ему благодарной и едва подрагивающей улыбкой. Кивком головы поблагодарила и на спринтерской скорости рванула к выходу.

Против воли он улыбнулся. Удивительно забавная женщина. И открытая. Не легковерная дурочка, которая только что и умеет хлопать глазами, и не наивная идеалистка, которая своей восторженностью и верой в доброе и светлое раздражает всех вокруг, а просто обычный человек, которому лгать, притворяться и скрывать истинные мысли ни к чему. Такое дорогого стоит.

С такими, как Катя, Михаил в последнее время не сталкивался. Не попадались чтото. Не сказать, что его такие уж плохие и расчетливые люди окружали, совсем нет, просто те, с кем он общался и с которыми варился в одном котле, имели другие ценности, приоритеты и желания. Каждый носил определенные, вылепленные под него маски, практически сросшиеся с собой настоящим. И чтобы заглянуть под такую маску, нужно руки стереть в кровь, вывернуть себя и человека. Еще не факт, что и получится.

А Катя не такая. И эта необычность, непривычность его удивительным образом...притягивала, наверное. Заинтриговывала, возможно. Мишка сам не знал, почему так, но он старательно к ней приглядывался и так же старательно изучал, наблюдая за тем, как она волнуется и нервничает от его пристального внимания. Сам себя понимать перестал. Особенно после той злополучной случайной встречи и своего спонтанного решения извиниться.

Он двое суток себе места не находил тогда, все думал о чемто, а поговорив даже скорее уговорив, успокоился. Действительно успокоился. Как будто все вернулось на свои места и стало правильным. Бред сумасшедшего, наверное, но ощущение от принятого решения было именно таким. Его смущали подобные мысли. И не потому что он собирался их отрицать или они какимто образом были для него чужды, совсем нет. Для Михаила подобные эмоции, испытываемые по отношению к этой малознакомой девушке, были непонятными и необъяснимыми. Они заставляли его размышлять о чемто неизвестном и сложном для себя. А ему не нравилось чтото не понимать. Но и отмахнуться не получилось. Поэтому...он решил отпустить поводья и...Пусть все идет как идет. Как бы то ни было.

В машину они сели молча, девушка старательно отводила глаза и всеми силами делала вид, что ее безумно заинтересовал рекламный плакат, на котором была изображена стиральная машина.

Кирилл ваш племянник? желая хоть както завязать разговор, через несколько минут поинтересовался Михаил.

Да.

А сколько ему?

Не поворачивая головы, Катя негромко ответила:

Пять будет.

Все. Это единственный вежливый вопрос о ребенке, который он смог придумать. Он выдохся. Устал. И вообще, дети это...ну это чтото такое далекое, маленькое, вечно ноющее и...Не его. Но, как бы невежливо снова замолчать, а ехать им еще достаточно долго, поэтому Миша решился задать давно интересующий его вопрос, впрочем, не особо надеясь на ответ.

Катя, а он с вами живет?

Наконец, она повернулась к нему. Правда, не сказать, что выглядела довольной его вопросом. Скорее, наоборот.

Да, а что?

А его родители? осторожно поинтересовался он.

На лице девушки промелькнула масса эмоций слишком сильных и не самых приятных. Он себя последним козлом почувствовал, как будто своими грязными руками к ней в душу влез.

А что родители?

Они...есть?

Есть. Мать.

Как все запущено.

Вам неприятно об этом говорить?

Неожиданно она съязвила:

Какой вы проницательный!

Ей было плохо, больно это читалось в образовавшихся напряженных складках вокруг рта, в сузившихся голубых мятежных глазах, пронизывающих насквозь, в упрямо вздернутом подбородке. Даже в осанке проскальзывал стальной стержень, даже не так стальные оковы, которыми она сама себя сковала, чтобы держаться.

Я теб...вас чемто сейчас задел?

Это не ваше дело, как можно мягче попыталась сказать она, старательно пытаясь скрыть досаду из своего голоса. И знаете, я вообще этого всего не понимаю.

Чего всего?

Катя неопределенно взмахнула рукой. Светлая густая прядь упала ей на глаза, но девушка даже внимания не обратила.

Всего этого. То вы останавливаетесь посреди улицы, то вы меня вечно начинаете кудато возить...Вы что, со всеми себя так ведете? Я правда не понимаю.

Он тоже не понимает. И что сказать ей не имеет ни малейшего понятия. Хотя сам себе задает такой же вопрос зачем?

А что в моем поведении плохого? вопросительно протянул Миша. И нет, я так себя веду не со всеми.

Тогда зачем? Нет, спасибо большое, конечно. Но зачем такое повышенное внимание к моей скромной персоне? Куцова просила? внезапно пришедшая глупая, если не сказать невозможная мысль, заставила Катю подозрительно прищуриться.

Он бы в жизни не стал действовать по чьейто указке. Или просьбе не суть. Миша себя любил, причем довольно сильно. И уважал. И уважая себя, он старался не опускаться до снисходительности в личных отношениях. Отношения должны строиться или на взаимовыгоде как у них с Юлькой или на взаимном равном уважении. И никак иначе. И глупое предположение Катерины его разозлило сильнее, чем могло показаться.

Ты сейчас чушь несешь, действительно разозлившись, Миша неосознанно перешел на ты. И повысил голос, отчего Катя вздрогнула, выпрямила и постаралась отодвинуться от него как можно дальше. Ты со стороны себя слышишь?