Миша стряхнул пепел с истлевшей до фильтра сигареты, выкинул окурок и зашел в подъезд. Три этажа; мельком посмотрел на квартиру Анны и постучал в соседнюю дверь.

Раздался топот маленьких ножек, скрип открываемой двери и наконец:

Кто там?

Это Миша. Открывай.

Подольский не успел договорить, как загремели замки и дверь распахнулась. Прямо ему навстречу ласточкой вылетел Кирилл, и Миша еле успел схватить его, чтобы тот босиком не побежал по подъездной плитке.

Мальчик и радостным возгласом вцепился в Мишкины запястья, и мужчине ничего не оставалось, как поднять его на руки. Кирилл счастливо взвизгнул и со всех сил тонкими ручонками обхватил его за шею.

Все так стремительно произошло, что Михаил совсем не успел ни подумать о сложившейся ситуации, ни удивиться поведению ребенку. Спокойно и правильно вот как это было. И мужчина поспешно, все так же держа мальчика на руках, зашел в теплую квартиру и прикрыл за собой дверь.

Тебя Катя не учила дверь незнакомым не открывать? усмехнулся Миша и поставил ребенка на пол.

Ну это же ты, как само собой разумеющееся произнес Кирилл и с ногами забрался на маленький деревянный стульчик. И я спросил.

Спросил он...Ты дверь открыл быстрее, чем спросил. Тетка твоя где?

А, купается, он равнодушно махнул рукой. А я играю. Пойдем со мной.

Миша разулся, повесил куртку на вешалку поверх Катиного пальто и пошел следом за Кириллом, мазнув взглядом по покрашенной светлой краской двери. Оттуда раздавалось журчание воды, а сквозь щель пробивалась полоска света.

Смотри, я покрасил, ребенок деловито усадил Мишу на разобранный диван и притащил смутно знакомую раскраску. Подольский отпихнул пуховое одеяло в сторону и подвинулся, освобождая место мелкому. Нравится?

Он склонил голову набок, пристально рассматривая яркозеленую машину с синими колесами.

Нравится.

Кирилл перевернул страницу, теперь демонстрируя кислотножелтый мотоцикл.

А этот?

И этот нравится.

А эту Катя красила, Миша увидел аккуратно разрисованный автомобиль, выделяющийся среди творчества мальчугана. Красиво?

Красиво, послушно кивнул Подольский и закатал рукава тонкой водолазки. Что так жарко?

Катя обогреватель включила. Миша?

Ребенок изпод опущенных ресниц на него косился с неуверенность и любопытством. Под Мишкиным понимающим взглядом Кирилл заерзал и выпалил:

А ты далеко был?

Мужчина на секунду замешкался.

Далеко.

Ребенок непонятно чему удовлетворенно кивнул. А затем продолжил:

А что ты делал?

Да уж, с этой семейкой нужно перестать удивляться. Вот и Кирилл сейчас сидит, дышит ему в пупок, но смотрит так угрожающе, недоверчиво и допрашивает. И этому мелкому только четыре.

Работал.

Кирилл широко улыбнулся и встал на диване на колени.

Это хорошо. Но ты не уезжай так больше. Мы тебя ждали.

Мы тебя ждали. Подольский испытал сильнейшее чувство дежа вю. Он это уже слышал. Пару дней назад, с такими же, но немного другими интонациями, со сквозившей обидой и болью в голосе, но такое же потерянное и едва ли не безнадежное.

Мы тебя ждали.

От Кирилла исходило столько доверия, что Мишке стало неуютно и страшно. Страшно не оправдать ожиданий, разочаровать и обидеть чемто. Их. Их обоих. А ведь его действительно ждали. Сильно ждали и скучали. По крайней мере, Миша надеялся, что Катя тоже скучала. А что ждала он не сомневался.

Не буду, пообещал Подольский, и протянул руку, за которую мальчик сразу же цепко ухватился. И переполз ему на колени. Я постараюсь так больше не делать.

Мальчик отстранился, заглядывая Мише в лицо, и пригрозил пальцем.

Я запомнил. Миш?

Чего?

Меня сегодня воспитательница хвалила.

Правда? изумленно приподнял брови Подольский и восхищенно присвистнул, отчего Кирилл расцвел и покраснел от удовольствия. За что?

Я по английскому всевсе слова выучил, которые она задавала.

Всевсе?

Да. Один из группы.

Вы и английский учите?

Для Мишки рассказы Кирилла были такими фантастическими, что он внимательно слушал и не перебивал. Во времена его детства они в садиках английский не учили. Да даже и в школе. Лишь в старших классах ввели, да и то все посредственно и както вяло. Это уже потом Подольский, приехав в Питер и столкнувшись с проблемой нехватки знаний, начал посещать специальные курсы быстрого изучения языка, книги начал читать, а потом мотаться по загранице.

Миша хотел добиться многого, хотел стать самостоятельным, самодостаточным человек, а не жалким подобием личности, как его опустившийся на самое дно отец. Подольский всеми силами, хватаясь почти за любую работу а иногда и за несколько сразу покорял нужные вершины. И покорил. И имел право гордиться собой. Он сам всего добился, потом, кровью и своими силами, без чьейлибо помощи.

Учим, но Кирилл тут же помрачнел. А еще нас теперь танцам учат. Фу!

В его голосе столько отвращения было, что Миша не выдержал и рассмеялся.

Чем тебе танцы не угодили?

Мне не нравится!

Зато полезно.

А ты танцевал? полюбопытствовал Кирилл.

Миша чуть не подавился.

Нет. Да я и сейчас не умею.

Вот и я не буду, мальчик воинственно скрестил руки на груди и вздернул острый подбородок. Я буду чемнибудь другим заниматься.

Чем?

А ты что в детстве делал?

Подольский нахмурил лоб, пытаясь вспомнить правильные и приличествующие для ушей ребенка занятия.

Ну...я спортом занимался, удачно выкрутился мужчина.

Каким?

Да я уже и не помню.

Я тоже хочу спортом, решительно заявил Кирилл, но сразу поник. Но Катя не разрешит. Она всегда говорит, что это опасно.

А каким ты хочешь спортом заниматься?

Ребенок, пожевывая губу, всерьез задумался, морща лоб от напряжения.

Не знаю... медленно произнес он. Какимнибудь...ну таким...чтобы прям ух!

Я так понимаю, шахматы это не твой вариант, белозубо и ярко усмехнулся Миша, заставив мальчика недоуменно застыть и вопросительно на него поглядеть. Забудь.

Я хочу быть сильнымсильным. Чтобы стукнуть и все.

Смотри, при Кате этого не скажи.

А я вот стану сильным и буду ее защищать. Вот. И танцы мне все равно не нужны.

Ладно, придумаем чтонибудь, сдался Миша, предчувствуя намечающееся недовольство Кати по этому поводу. А Кирилл сразу посветлел лицом и довольно заулыбался. Но на танцы все равно ходи. Потом пригодится.

Зачем?! возопил он.

Девчонкам нравиться будешь, быстро нашелся Подольский.

Мальчик пренебрежительно фыркнул и дернул плечом.

Нужны эти девчонки. От них только неприятности. Меня изза Лизкиподлизки постоянно наказывают. А я не виноват, да? Но все равно в угол.

Он так расстроился от несправедливости этого мира, что Миша даже постеснялся без зазрения совести смеяться. Хотя очень хотелось. Проглотил смешок, кашлянул в кулак и как можно серьезнее спросил:

За что тебя так?

Лизка все время жалуется. А я ее не трогал, понимаешь? Подлиза!

Они еще немного поговорили, Кирилл с упоением рассказывал о своих делах в садике, о том, чем они с Катей занимались. Рассказывал о какихто мультиках, даже показал один про какуюто желтую губку. Тупой до ужаса, но мальчику вроде нравилось. И довольно скоро начал зевать, хотя изо всех сил старался своей усталости Мишке не показывать.

Идика ты спать, решил Миша и потянул малыша с дивана, мельком глянув на часы. Когда Кирилл ложился, он не имел ни малейшего понятия, но на улице давно стемнело, а стрелка часов перевалила за девять вечера.