Но это было не все. Большое волосатое существо преподнесло нам еще один сюрприз.

Громко рыча, оно плюхнулось на покрытую снегом землю. И мы с удивлением увидели, что оно начало кататься по снегу.

Снежный человек быстро перекатывался по лужайке. Снег прилипал к его шкуре и исчезал.

Через несколько минут он уже валялся на зеленой траве. Когда от снега не осталось и следа, снежный человек встал на ноги. Его глаза широко раскрылись, и он издал пронзительный крик, как будто почувствовал сильную боль.

— Что это с ним? — озабоченно спросила Лорен.

Снежный монстр очумело пялился на зеленую траву и пальмы. Затем поднял глаза вверх и посмотрел на яркое солнце.

После этого он обхватил руками свою волосатую голову и испустил крик ужаса.

С минуту он постоял в нерешительности. Казалось, ему было страшно. Затем с утробным рычанием монстр выбежал на дорогу. Его большие лапы тяжело застучали по тротуару.

Я припустил за ним.

— Подожди! Вернись!

Снежный человек перемахнул через изгородь и понесся по соседнему двору.

Я остановился. Гнаться за ним было бессмысленно.

Николь и Лорен подошли ко мне.

— Куда он побежал? — спросила Николь.

— Почем я знаю? — Я еще задыхался от быстрого бега.

— Думаю, он ищет какое-нибудь холодное место, — сказала Лорен.

Николь кивнула.

— Наверно, ты права. Здесь ему, должно быть, очень жарко. Пасадена — не подходящее место для снежного человека.

— Может быть, он найдет пещеру где-нибудь в горах. — Я тяжело вздохнул. — В горах намного холоднее. Хорошо бы ему удалось найти еще и мюсли.

Мы потащились назад, к нашему дому. Кругом опять все зеленело. Было нестерпимо жарко. Я знал, что мы с Николь думали об одном и том же. О папе.

Ведь он просил нас не прикасаться к злополучному сундуку, а мы его не послушались.

И вот теперь снежный человек убежал. Сенсации не будет. Папин верный шанс прославиться упущен.

Монстр ушел. Пропал навсегда.

И во всем этом виноваты мы.

— Про крайней мере у папы остались снимки, — тихо проговорил я. — Эти фотографии наделают такого шуму!

— И все-таки жаль, что мы упустили снежного человека. — Николь озабоченно закусила нижнюю губу.

Мы поплелись назад в фотолабораторию, чтобы закрыть дорожный сундук. Я заглянул внутрь. На дне лежали два волшебных снежка.

— Эти штуки опасны. Лучше от них избавиться, — предупредила Николь.

— Я боюсь к ним прикасаться. — Лорен отпрянула назад.

— Ты права, — сказал я сестре. — Мы должны их где-нибудь спрятать. От этих снежков одни неприятности.

Николь сбегала в дом и вернулась с большим мешком.

— Быстро клади их сюда.

Я по одному вынул снежки и осторожно опустил их в мешок. Сверху я завязал мешок крепким узлом.

— И как мы избавимся от этих снежков? — поинтересовалась Лорен.

— Запустим их в космос, — горько усмехнулась Николь. — Представляете, что будет, если кто-нибудь найдет их и бросит на землю! Все окрестности завалит снегом. Чтобы избавиться от него, нам потребуется ужасный снежный человек. Но он скрылся.

— Пасадена превратится в лыжный курорт. — подхватил я. — А мы сможем кататься на коньках на льду бассейна у Кайла и Кары.

Мне стало не по себе от собственной шутки. Не хотелось думать о Кайле и Каре. Не хотелось думать о снеге.

— Нужно закопать снежки, — сказал я девчонкам. — Вот только где?

— Чур, не у меня во дворе! — поспешно за-явила Лорен.

Я тоже не горел желанием закапывать их рядом с нашим домом. Кто знает, что произойдет со снежками под землей? А вдруг они и там начнут расти и образовывать залежи снега? И в один прекрасный день снег вырвется из-под земли?

Мы вышли из лаборатории и огляделись. Нужно было подыскать надежное место для захоронения.

— Может, зароем снежки на пустующем участке? — предложила Николь.

Через дорогу, прямо рядом с домом Кайла и Кары Миллеров, находился пустырь. На нем не было ничего, кроме песка и нескольких разбитых бутылок.

— Прекрасно, — одобрил я. — Их там никто и никогда не найдет.

Николь бегом бросилась в гараж и принесла совок. Озираясь по сторонам, чтобы удостовериться, что нас никто не заметил, мы перешли через дорогу.

Я взял совок и выкопал в песке большую яму. Это заняло больше времени, чем я предполагал. Песок то и дело осыпался вниз.

Наконец яма стала достаточно глубокой.

Николь бросила на дно мешок со снежками.

— Прощай, снег, — сказала она. — Прощай, Аляска.

Я засыпал яму песком. Лорен разровняла его, так что никто не догадался бы, что здесь что-то зарыто.

— Ух, — устало выдохнул я и вытер пот со лба. — Наконец-то с этим покончено. Пошли в дом, освежимся.

Я поставил совок на место. Николь, Лорен и я приготовили себе холодного яблочного сока и устроились перед телевизором.

Вскоре мы услышали, как по гравию подъездной дорожки шуршат колеса папиного автомобиля.

Лорен встрепенулась.

— Мне пора домой. Увидимся позже, ребята. — Она засеменила к черному ходу. — Удачи! — крикнула она, не оборачиваясь. Дверь за ней захлопнулась.

Я заерзал на стуле и посмотрел на Николь.

— Как ты думаешь, папа очень рассердится? Он нашел доисторическое существо, привез домой, а мы его выпустили на волю. Неплохо, а?

Николь вздрогнула.

— Может быть, нужно рассказать ему все как было и тогда он не рассердится? Папа будет даже рад, что с нами ничего не случилось.

— Хм… Посмотрим.

Входная дверь распахнулась.

— Дети! — крикнул папа с порога. — Я вернулся! Как там наш снежный человек?

В тот вечер мы рано сели ужинать. Все были подавлены случившимся.

— Я рад, что вы целы и невредимы, — в пятый раз повторил папа. — Это главное.

— Ага, — сказала Николь, жуя свою пиццу.

— Угу, — тихо добавил я. Обычно я ем по три куска. Но сегодня едва осилил один. И оставил корочку на тарелке.

Бедный папа. Он так старался не показать, что расстроен из-за потери ужасного снежного человека. Но мы с Николь видели, как ему плохо.

Папа уронил недоеденный кусок пиццы на тарелку.

— В музее естественной истории я скажу, что отдам им все фотографии.

— Фотографии лучше, чем ничего, — сказал я.

— Что ты говоришь? — воскликнула Николь. — Да этим фотографиям цены нет! Они потрясут весь мир!

Папа оживился.

— Это верно. Я говорил о них кое с кем на телевидении. Там пришли в дикий восторг.

Он встал и понес свою тарелку к раковине.

— Думаю, мне нужно пойти в лабораторию и проявить пленки прямо сейчас. Работа поднимет мне настроение. Разумеется, эти фотографии будут иметь исторические значение. Историческое!

Я был рад, что папа воспрял духом. Нам с Ни-коль тоже не терпелось увидеть фото, и мы по-шли за ним.

Пока папа проявлял негативы, мы тихо сидели под красным фонарем. Наконец он стал вытаскивать из ванночки с раствором первую партию отпечатанных снимков.

Мы с Николь наклонились вперед, чтобы лучше разглядеть фотографии.

— Ничего не понимаю! — удивленно воскликнул папа.

Снег. Снег, и больше ничего. Десять снимков со снегом.

— Странно, — пробормотал папа. — Не помню, когда я это снимал.

Николь сверкнула на меня злобным взглядом. Я понял, о чем она думает.

Я поднял руки вверх, как бы показывая, что невиновен.

— Я тут ни при чем. Клянусь!

— Лучше бы ты этого не делал, Джордан. У меня нет желания участвовать в розыгрышах.

Папа повернулся к ванночкам с растворами и проявил еще одну партию фотографий. Мы с нетерпением наблюдали, как он их вытаскивал и стряхивал с них воду.

Снова снег. Один только снег.

— Этого не может быть! — вскричал папа. — Ужасный снежный человек должен стоять вот здесь. — Он показал пальцем.

Его руки тряслись, когда он взял остальные негативы и начал рассматривать их на свет.