Сердце ныло, в груди было пусто. Кажется, набегают слезы, но Иден удалось провести по глазам полотенцем. Неужели ее ответ на его страсть возмутил Рэма? Может быть, он ожидал другого или, наоборот, большего? Считал, что она должна уметь то, чего никогда не делала? Или злится, что ее семья заставила провести первую брачную ночь под крышей дома Марлоу? О, почему она чувствует себя такой несчастной?

В напряженной тишине Черити помогла ей вытереться, надеть легкую сорочку. Пока натягивала шелковые чулки и застегивала подвязки, украдкой взглядывала на темнеющее лицо Рэма. Дрожащими руками разгладила складки нежно-розового шелкового платья, а Черити расправила кружева выреза на шее. Иден начала проявлять признаки нетерпения.

– Черити, нельзя ли поскорее? – тихо сказала она, заняв место за туалетным столиком. В зеркале она увидела, что служанка неодобрительно посмотрела на Рэма, который тоже не скрывал нетерпения.

– Поскорей, женщина, – Маклин лениво развалился в кресле, чувствуя, что настроение его все больше ухудшается. – Это прекрасное зрелище, но СЕМЬЯ ждет. Упакуй вещи, – Рэм взял Иден под руку. Уже с порога еще раз повернулся к Черити. – Поскорее. Я пришлю за ними во второй половине дня.

Без лишних слов он повел Иден по коридору, невзирая на ее желание высвободить руку из цепкой хватки.

– Что с тобой? – прошептала Иден, упираясь в ковер каблуками, заставив его остановиться. – Убери руку, мне больно!

Лицо Рэма напряглось, стало еще мрачнее, но он ослабил хватку.

– Мы опаздываем. Я очень не люблю опаздывать. И не люблю валяться в постели после полудня.

Иден замигала. Ей показалось, что ее ударили. Но Рэм не обратил внимания.

– Пошли. Пора с этим кончать.

Он чуть не тащил ее вниз по лестнице, затем по коридору. Они помедлили на пороге столовой, и Иден с удивлением заметила, что семья в сборе. Все сидели за столом в позах, выражающих нетерпение и неудовольствие. При появлении молодых все повернулись к ним. Адам вскочил, Констанция подняла опухшие, покрасневшие глаза. Чейз качнулся на стуле, Джеймс быстро вскочил, опрокинув бутылку бренди, стоящую перед ним.

– Рад, что все в сборе, – сказал Рэм с наигранной веселостью. – К сожалению, мы не сможем остаться на завтрак. И так уже слишком долго злоупотребляли вашим гостеприимством.

– Не останетесь на завтрак? – Констанция встала, бросив на мужа встревоженный взгляд.

– Послушайте, Маклин… – лицо Адама приняло угрожающее выражение.

– Моя ЖЕНА и я уезжаем, – Рэм буквально протащил Иден по комнате и отпустил ее локоть только для того, чтобы сжать кисть. – У нас есть немного времени, чтобы вы сами убедились – она жива и здорова. Если сомневаетесь, то смотрите, – он подтолкнул Иден вперед, поднял ее руку вверх, несмотря на протест. Она пыталась опустить руку, но он начал поворачивать девушку, чтобы семья могла увидеть ее со всех сторон.

– Рэмсей, прекрати, что ты…

– Отметьте, нет ни синяков, ни ссадин, ни следов от веревок, – он сдвинул ворот, обнажив молочно-белую кожу. – Ее тело не пытали, – он поднял подол платья, открыв колено. – Иден так же жива и здорова, как в ту минуту, когда ее выдали в мои ужасные руки.

Бледное лицо Иден стало пунцовым. Она смотрела на мужа, не веря своим глазам.

– Рэмсей!

– Послушайте, Маклин… – вновь начал Адам.

– Черт бы побрал твою шотландскую гордость! – Джеймс рванулся вперед, но его остановил Итон.

– Но могу заверить, брак вашей дочери был в полной мере осуществлен, – Рэм рванул Иден к себе. – Претензий нет? И не говорите потом, что у вас не было шанса их высказать.

Он обхватил жену за бедра, поднял и перекинул через широкое плечо. Не обращая внимания на кулаки, бьющие его по спине, быстро пошел к двери. На пороге помедлил и оглянулся, демонстративно похлопав Иден по ягодицам рукой собственника.

– Иди спать, Джеймс. Ты выглядишь чертовски усталым.

Рэм пронес Иден через парадную дверь роскошного особняка Марлоу и бесцеремонно плюхнул на пол заранее нанятого кэба, ждущего у мраморных ступеней. Поставив ногу на железную перекладину подножки, крикнул кучеру:

– Гони!

Члены семьи Марлоу выбежали из дома, разгневанные, и у Рэма времени осталось только на то, чтобы вскочить в экипаж и захлопнуть дверцу.

Когда кэб рванулся вперед, Иден качнуло так, что она ударилась плечом о кромку сиденья. Боль и шок после утренних событий лишили ее возможности что-либо сказать. Руки, казалось, тянулись к ней со всех сторон – Рэм и Арло пытались усадить ее на скамейку.

– Отпустите! – прошипела она.

– Я сам, – Рэм глянул на Арло, и он тут же отстранился, предоставив хозяину возможность самому бороться со своей женой. Тот сгреб ее в охапку и, не обращая внимания на мелькающие в воздухе кулачки, опустил на скамью рядом с собой.

– Не прикасайся ко мне! – она в последний раз с силой ударила его по плечу и отодвинулась в угол. – Ты гнусный, наглый… Как ты посмел так обращаться со мной перед моей семьей?

– А как посмели они обращаться со мной, как с последним негодяем, и ухмыляться по поводу того, как я обслуживаю свою жену? – с каменным лицом он ткнул себя в грудь большим пальцем. – Я оказался достаточно хорош, чтобы дать их дочери свое имя и спасти от участи старой девы, но недостаточно хорош, чтобы достойно вести себя с ней в постели. Они оскорбили мою семейную честь, женщина, и я надеюсь, они больше не посмеют…

– О чем ты? Твоя гордость? – в ее голосе смешались гнев и недоверие. Иден выпрямилась, расправила смятые складки платья с высокой талией. Какое-то время она пыталась привести себя в порядок и опустила глаза, разглаживая платье, а на самом деле скрывая пламя во взгляде. Когда она подняла лицо, ее ноздри раздувались, а глаза сверкали яростью. Рэм даже не успел перехватить ее руку, когда она залепила ему звонкую пощечину.

– Ты больше не посмеешь так поступать, Рэмсей Маклин! Ты еще пожалеешь, что вообще познакомился со мной!

Арло вздрогнул и затаил дыхание, Рэм повернулся к ней, сотрясаясь от гнева.

– Я уже жалею, – слова были еще ужаснее, чем повисший в воздухе кулак. Он расслабился только тогда, когда она отвернулась. После долгого молчания вновь раздался голос Рэма:

– Скажи кучеру, что мы едем прямо на «Эффингхем», – приказал он.

– Но…

– «Эффингхем», – повторил Рэм с угрозой в голосе.

– Хорошо, лейрд Рэмсей, – Арло не смог скрыть неудовольствие, когда встал, открыл дверцу кэба и передал кучеру указание хозяина.

Лицо Иден было бледным – под цвет кружев, украшающих корсаж. Руки сжимались и разжимались на коленях. Голова кружилась. Как мог этот человек, такой нежный несколько часов тому назад, превратиться в негодяя, вертящего ее словно марионетку, на глазах всей семьи, а затем вынести задом вперед, чтобы «внести в счастье семейной жизни». И она УДАРИЛА его! Ударила! Боже, что происходит? Иден еще никогда никого в своей жизни не била – ну, может быть, Джеймса в детстве.

Она тяжело вздохнула, стараясь проглотить комок, застрявший в горле, но обнаружила, что от усилия только защипало в глазах. Слезы подступали, но она замигала, стараясь их удержать. Что случилось, пока она спала? Чем она провинилась, что Рэм так разозлился? Почему они едут не в гостиницу «Бостон», а куда-то еще? Что такое «Эффингхем»? И как, черт возьми, она собирается быть женой человека, который так обращается с нею с первого дня встречи?

Всхлип достиг ушей Рэма, он повернул окаменевшее лицо в тот самый момент, когда первая слезинка скатилась по бледной щеке девушки. У Рэма закололо в груди – он постарался сесть прямее, чтобы не выдать своего смятения. Она вновь плачет! Рэм посмотрел в окно, его челюсть напряглась. Когда через несколько секунд он украдкой вновь поглядел на жену, то увидел, что та сидит в углу, прямая как палка, щеки влажные. Изящные пальцы украдкой скользнули к носу, раздался тихий всхлип. Рэм рассерженно хмыкнул и полез в карман сюртука. Тот был пуст.