– И в этот союз входят все европейские страны?

– Большинство. – Клер мысленно представила себе карту Европы и начала перечислять слева направо: – Англия, Швеция, Нидерланды, Дания, Бельгия, Франция, Германия, Австрия, Швейцария, Италия, Испания и Португалия.

– Вы еще забыли Финляндию, Люксембург и Грецию, – раздался у нее за спиной мужской голос.

Клер обернулась. Владелец голоса с безупречным английским произношением смотрел на них с холодной отстраненностью, присущей разве что какому-нибудь ученому, разглядывающему в микроскоп насекомое.

– И еще вы не упомянули целых десять стран, которые вошли в союз сравнительно недавно. В том числе Польшу, Словакию и Чешскую Республику.

Точно лекцию читает, подумала Клер и никак не могла понять, следует ей обидеться или нет. Она присмотрелась к незнакомцу, пытаясь отыскать какой-то ключ в его внешности. Внешность показалась столь же странной, что и манера вести разговор. Судя по всему, этот тип самонадеянно старался компенсировать довольно жалкий внешний вид богатым внутренним содержанием. Коричневые брюки, зеленая шерстяная спортивная куртка и светло-голубая рубашка-батник выглядели изрядно поношенными, помятыми, словно он спал прямо в одежде. К тому же и сочетание цветов не выдерживало никакой критики, точно он был дальтоником. В левой руке он держал рыжий кожаный портфель, в правой был зажат черный зонт. А, теперь она поняла, это и есть самое странное в нем. Погода в Венеции была теплая, солнечная, градусов восемнадцать выше нуля, а оделся онтак, словно собирался выйти на лондонские улицы, затянутые туманом.

А вот лицо в целом приятное, хотя и красивым тоже не назовешь. У него были длинные темные вьющиеся волосы, которые, судя по всему, он никогда не расчесывал, мало того,ленился лишний раз взглянуть в зеркало, потому как пряди слева выбились из прически и нелепо торчали над воротником. И еще он давно не брился: на впалых щеках и над верхней губой виднелась синеватая щетина.

– Что ж, – заметила Клер тоном человека, которого резко осадили или принизили в глазах других, – вы поистине кладезь ценнейшей информации.

– Благодарю, – ответил незнакомец. – К тому же я совершенно точно знаю, что Америка не входит в Европейский Союз. По вашему акценту я определил, что вы американка, а потому позвольте заметить, что встали вы совсем не в ту очередь. Вам следует стоять вон там.

С этими словами он указал зонтом на длинный хвост, что змеился через весь зал.

На секунду Клер даже утратила дар речи от возмущения.

– Но там же человек двести, если не больше! – воскликнула она.

– Это как минимум.

– И вы все равно считаете, что нам следует перейти туда?

– Но ведь мы уже установили, что вы не являетесь гражданкой Европейского Союза.

– Но здесь, – и Клер указала на знак, – вовсе не сказано, что дорога негражданам ЕС заказана.

– И вы расценили это как приглашение?

– Почему бы нет?

– Тут, к вашему сведению, у нас не Америка.

– Что именно вы имеете в виду?

– Да то, что вы, американцы, почему-то вообразили, что весь мир принадлежит только вам. А знак этот означает, что в данную очередь имеют право становиться исключительно граждане ЕС, а все остальные, в том числе и вы, должны стоять вон там. – И он снова указал зонтом на длинный хвост.

– Простите, вы что, сотрудник таможни? Или же каким-то образом связаны с полицейским аппаратом итальянского государства?

– Нет.

– Тогда почему лезете не в свое дело?

– Потому что европейские государства потратили миллиарды долларов на то, чтобы нам было легче пересекать границы стран, входящих в союз, – это помимо всего “прочего”, как вы изволили выразиться. И если каждый, кому только взбредет в голову, будет лезть через наши пограничные посты, тогда не было смысла затевать все это с самого начала.

Гвен наблюдала за их перепалкой с искренним недоумением. Потом толкнула Клер в бок и указала на пластиковую будку паспортного контроля.

– Он что, хочет сказать, что вот это обошлось в миллиарды долларов?

– Нет. Помолчи. – Клер снова обратилась к англичанину: – Если вы считаете, что мы как-то нарушаем ваши права, можете встать перед нами.

– Спасибо. Так и сделаю.

И англичанин с самым невозмутимым видом обошел их и встал впереди.

Клер вспыхнула от возмущения.

– А знаете, настоящий джентльмен никогда бы так не поступил! Даже напротив. Посочувствовал бы, согласился, что можно иногда и нарушить правила в пользу дамы, помочь при необходимости.

Он обернулся:

– Это вам-то нужна помощь?

– Вот эта девочка, – Клер схватила Гвен за руку и подтолкнула вперед, – тяжело больна, и нужно доставить ее в гостиницу как можно быстрее.

– Сочувствую. Что с ней такое?

– У меня похмелье, – пробормотала Гвен.

– А! – каким-то неестественно высоким голосом воскликнул он. Внимательнее присмотрелся к Гвен, отметил ее нежный возраст, ставший более очевидным, когда она смылавсю косметику. – Понимаю – Он окинул Клер укоризненным взглядом. – Что ж, хорошо.

И опять повернулся к ним спиной.

Клер гневно покосилась на Гвен.

– Что это с вами? – спросила та.

– Лично я считаю, – снова заговорил англичанин, почти не оборачиваясь к Клер, – что долг настоящего джентльмена предупредить американку, что она встала не в ту очередь. Показать ей ту, где следует стоять, и сделать все это до того, как офицер в будке паспортного контроля вызовет итальянскую военную полицию проводить эту даму в комнату для допросов. – Он кивком указал на спартански обставленный офис в дальнем конце зала. – Мне приходилось видеть такое.

И он решительным шагом направился к будке паспортного контроля, оставив их позади.

– Идем, – сказала Клер, подхватив рюкзак и подталкивая Гвен к очереди, где по-прежнему томились человек двести.

– Зачем мы снова переходим?

– Выбор прост. Или перейти добровольно, или в сопровождении эскорта военной полиции. Нет, этот британец просто невыносим! Если б кругом не стояли американцы, заговорил бы по-немецки!

– Почему? – удивилась Гвен.

– Из-за войны, разумеется.

– Разве сейчас война? Какая война?

– Ладно, неважно.

– И все же я не понимаю. Почему он говорил бы по-немецки?

– Да заткнись ты ради бога!

ГЛАВА 7

Водное такси завернуло за восточную оконечность острова, и пассажиры сразу увидели сердце Венеции. Даже с расстояния Клер различала очертания кампанилы, заостренная зелено-белая крыша возвышалась над площадью Сан-Марко, и еще – готический фасад Дворца дожей. Несмотря на усталость, она ощутила прилив возбуждения: что ж, по крайней мере, ей все же удастся побывать в городе, где Вивальди сочинил самые выдающиеся свои произведения, где Палладий возродил классическую римскую архитектуру, а Тициан и Тинторетто стали родоначальниками венецианского Ренессанса. И где Алессандра Россетти спасла республику от злостных интриг и заговоров испанского королевского двора.

– Ну, смотри, разве это не прекрасно? – обратилась она к Гвен.

Та сидела рядом, крепко ухватившись за поручень, и смотрела на воду внизу каким-то странным остекленевшим взглядом. На поверхности, на мелких волнах лагуны, покачивалась мертвая крыса.

– Кажется, меня сейчас опять вырвет, – сказала Гвен. – Надо было поехать на автобусе.

– Это заняло бы слишком много времени, – возразила Клер.

Но такой путь она выбрала не только из-за экономии времени. На протяжении веков, до того, как был построен перешеек, соединяющий город с “большой землей”, добраться до Венеции можно было только по воде – на лодке прямо до площади Сан-Марко, куда они теперь и направлялись. И Клер было почему-то приятно сознавать, что на подъезде город выглядит в точности так же, как и несколько веков тому назад.

– Мы уже почти на месте, – сообщила она и заставила Гвен взглянуть на приближающуюся Венецию.

Неровная линия зданий, выходящих на Рива-дельи-Скьявони, полоска набережной, тянущейся вдоль всей лагуны и отливающей медовыми отблесками заходящего солнца. А по ней разгуливают толпы туристов, неспешно прохаживаются в вечернем солнечном свете, толпятся у киосков с сувенирами или перекусывают в кафе под открытым небом, любуясь лагуной и церковью Сан Джордже Маджоре, что высится на острове. Самая большая толпа собралась на мосту к востоку от пьяццетты. И когда их такси проплывало мимо, Клер удалось разглядеть, чем вызвано такое любопытство туристов: в пятидесяти ярдах от этого моста нависал над каналом знаменитый мост Вздохов, ведущий прямо к Дворцу дожей и тюрьме, что располагалась под ним.