Таким образом, вырисовывается система, в которой ее теоретические основы претворяются в действия согласно схемам, чуждым для нас, но не становящимся от этого менее императивными. Боги предстают в ней не столько «личностями», сколько проявлениями этих фундаментальных основ. Каждый бог в каждый конкретный момент играет роль, и каждая роль, в зависимости от конкретного момента, может быть исполнена тем или иным богом. Именно потому, что боги сыграли свои роли в космическом спектакле, они могут — и должны — играть эти же роли вновь и вновь в ритуале. Исполнение ритуала — это символ признания значимости божества. В рамках ритуала происходит отождествление не личностей божеств, а их функций. С этой точки зрения синкретические отождествления, подобные Амону-Ра или Птаху-Татенену, создают равенство между «разными» богами в их идентичной функции в данный момент. Эти функции, в конечном счете не столь уж многочисленные, сообщают свою соединяющую силу всему изобилию форм египетского политеизма. Именно они, воплощенные лучше всего в божественном семействе Гелиополя, будут в первую очередь интересовать нас в связи с мировой драмой, написанной ими и предназначенной для ее ежедневной имитации в обряде.

Описать повседневную жизнь богов, в их собственном мире или в соприкосновении с царем-посредником — означает восстановить канву мифа, не столько как нечто вымышленное в обоснование реальности ритуалов, сколько как особую реальность, исследовать которую без помощи этих ритуалов было бы невозможно. Кроме того, подобный рассказ значил бы, как сообщают нам наши источники, соприкосновение с миром богов без посредников. Итак, мы приглашаем читателя приступить непосредственно, в самом буквальном смысле слова, к странному процессу постижения мира, совершенно непохожего на тот, в котором он пребывает. Может быть, страница за страницей этой книги, он постигнет сокровенную логику действий египетских богов и сумеет поверить, вслед за древними египтянами, что эти существа на самом деле жили в их повседневности.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

БОГИ В СВОЕМ МИРЕ[4]

Глава первая

Происхождение, судьба, история

Боги в представлениях египтян существовали не всегда. Религиозные тексты не раз возвращаются к мысли о том, что они могли рождаться и умирать, что время их жизни и бытия мира имело начало и конец. Если сюжет сотворения мира дошел до нас в нескольких версиях, хотя и характеризующихся пропусками деталей, порой фрагментарных и всегда сдержанных в изложении, если конец света внятно упоминается в одной из глав Книги мертвых, то произведения, по-настоящему систематично и обстоятельно описывающего жизнь богов, в нашем распоряжении нет. Сведения о их происхождении и жизни отрывочны и часто иносказательны. Тем не менее тексты, единственный для нас источник информации об этом, все же поднимают фундаментальные вопросы, на которые каждая цивилизация пытается ответить по-своему. Они открывают нам, что боги существовали во времени и имели собственную судьбу.

Начало и предел мира

Изучим для начала «обстоятельства места», в которых происходило творение. Понятие небытия, совершенной пустоты, абсолютного ничто не свойственно Египту, цивилизации слишком древней и слишком тяготеющей к конкретности, чтобы спекулировать по поводу столь абстрактных категорий. Мы узнаем, что не существовало абсолютно ничего — то есть ни одной конкретной вещи. Однако сама сложность представить себе это состояние вынуждала к уточнениям, тем более что все знали: до творения существовало безграничное пространство, заполненное недвижимыми и не рождающими движения водами и заключенное в абсолютную тьму. Однако это была не темнота ночи, поскольку ночь и день еще не были сотворены.

Чтобы передать это необычайное состояние мира, тексты сперва прибегают к негативным описаниям, приводя список того, чего не существовало. Так как всякий список по необходимости ограничен, а эти списки, имеющиеся в нашем распоряжении, еще, как правило, и очень коротки,{22} то благодаря имеющимся в них противопоставлениям мы тотчас можем понять, что египтяне считали неотъемлемыми составляющими сотворенного мира. Неба и земли еще не существовало — тем более не было богов и людей; не было гнева, суеты и борьбы; не было ужаса, исходящего от Ока Хора; не было смерти.

Если верно, что существование земли, неба, живых существ и богов — это самое характерное качество уже сотворенного мира, то перечисление остальных его составляющих, порой достаточно неожиданных, проливает особый свет именно на процесс творения с самого его начала. Сотворенному миру присущи «шум и ярость», присутствие смерти, страх перед чем-то, что может исходить от Ока Хора. Однако Око Хора — это не только дневное светило и податель жизни, но также, закономерным образом, и совокупность всего сотворенного, в том числе и сам Египет, то есть гармонично устроенный земной мир. Смерть и страх перед концом света заключены в самом акте творения и исходят от него.

Но что же в нем есть от жизни? Отрывок из Текстов саркофагов отчасти дает нам ответ на этот вопрос. Бог-демиург повествует о том, что происходило до творения: «Я был наедине с Изначальным Океаном, в недвижимости, и не находил места, на которое опереться… (боги) первого поколения еще не воссуществовали, (но) были со мной». И демиург сказал Изначальному Океану: «Я пребывал в твоих волнах полностью недвижим… и это мой сын, „Жизнь“, пробудил мой дух, оживил мое сердце и соединил мои недвижимые члены». И Изначальный Океан ответил демиургу: «Выдохни свою дочь Маат и поднеси ее к своим ноздрям, чтобы ожило твое сердце. Да не удалятся они от тебя, твоя дочь Маат и твой сын Шу, имя которому „Жизнь“».{23}

Этот великолепный текст, в котором отразилось возникновение жизни, разделяет его на три этапа. Вначале, в полном одиночестве, демиург размышляет. Первые боги, которые умножатся после сотворения, еще не существовали, но некоторым образом были заключены в самом творце. Без ясной причины жизнь сама по себе проявилась в демиурге; мы узнаем, что речь идет о появлении Шу, то есть бога воздуха. Тотчас же — и это уже второй этап — творец начинает говорить: его речь — самое очевидное следствие проявления жизни в его существе. В этот момент сам Изначальный Океан еще не обладает сознанием; собственно говоря, его и не существует.{24} Он не знает, что демиург пробудился и приступает к воссуществованию; ход этого процесса остается недоступен его наблюдению.{25} Таким образом, демиург растворен в Изначальном Океане, который египтяне называли именем Нун, означающим, видимо, «несуществующий» — и вместе с тем выделяет себя из него. Стало быть, скоро он сможет обратиться к Океану и представить ему некий отчет о том, что с ним произошло. Этот короткий рассказ побуждает Изначальный Океан к ответу — пробуждению; и это уже третий этап. Жизнь вызывает слово, слово порождает диалог. Посредством некоей майевтической[5] операции этот диалог сразу показывает, кто будет двигателем и опорой готового начаться творения: это жизнь, соединенная с Шу, богом воздуха, и Маат, которую выдохнул творец и которая по этой причине состоит практически из той же субстанции, что и воздух. Маат — это не что иное, как порядок, которому предстоит управлять закономерностями космических явлений, но вместе с тем и определять общественные нормы, а также внушать к ним подобающее уважение. Воздух и жизнь будут источаться самим ритмом дыхания бога-творца и сделают возможным возникновение всех остальных существ.{26}

вернуться

4

Эта часть книги написана Д. Меексом.

вернуться

5

Майевтика — термин Сократа, означающий выяснение скрытой истины путем наводящих вопросов.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: