Как уже сказал, я расхаживал около дома, погрузившись в чтение. Вдруг я услышал грохот где-то вдалеке, в направлении ямы. Быстро обернувшись, я увидел огромный столб пыли, поднимавшийся в вечернем воздухе.

Сестра с испуганным криком вскочила на ноги.

Велев ей оставаться на месте, я схватил ружье и побежал к яме. Приблизившись к ней, я услышал глухой гул, сменившийся грохотом, и из ямы поднялся новый столб пыли.

Шум затих, хотя пыль еще клубилась.

Подойдя к краю, я заглянул вниз, но не увидел ничего, кроме клубящейся пыли, поднимавшейся все ближе. Воздух был полон мельчайших частиц, которые слепили и душили меня. В конце концов мне пришлось отбежать подальше, чтобы продышаться.

Постепенно пыль осела на стенки оврага.

Можно было только догадываться, что произошло.

Случился обвал, я почти не сомневался, но причины его я не знал и даже едва мог себе представить, потому что хотя и подумал о падающих камнях и о существе на дне ямы, но в первые минуты замешательства не сумел прийти к нужному выводу.

Пыль медленно оседала, и я смог приблизиться к краю оврага и заглянуть вниз.

Какое-то время я безуспешно старался различить хоть что-нибудь в этой пыли. Сначала это не удавалось. Затем заметил что-то движущееся внизу, слева от меня. Я пристально вгляделся и различил еще одну и еще одну — три неясные фигуры, карабкавшиеся по склону ямы. Я видел их неотчетливо. Справа послышался шум катящихся камней. Я взглянул туда, но ничего не увидел. Наклонившись, я посмотрел вниз, и ярдах в двух от своих ног увидел задранное вверх отвратительное белое свиное рыло. Ниже я различил еще нескольких. Увидев меня, существо внезапно издало странный вопль, на который откликнулись во всех частях ямы. Я ощутил ужас и, нагнувшись, разрядил ружье прямо в страшную морду. Существо мгновенно исчезло, раздался шум осыпающейся земли и камней.

На мгновение наступила тишина, благодаря которой я, скорее всего, остался в живых, поскольку, услышав топот множества ног, я резко обернулся и увидел, что ко мне бежит целое войско этих существ. Подняв ружье, я выстрелил в того, кто шел первым, и он плюхнулся вперед с отвратительным воем. Я повернулся и побежал. На полпути к дому я увидел сестру — она шла мне навстречу. В сумерках я не мог отчетливо разглядеть ее лицо, но когда она спросила, почему я стрелял, в голосе слышался страх.

— Беги! — крикнул я в ответ. — Беги, спасайся!

Она без лишних слов повернулась и бросилась к дому, подобрав обеими руками юбки. Спеша следом за ней, я бросил взгляд назад: эти твари бежали то на задних лапах, то на четвереньках.

Должно быть, в моем голосе был слышен неподдельный ужас, раз Мэри бежала изо всех сил. Я был уверен, что она пока не видела исчадий ада, преследовавших нас.

Сестра впереди, я за ней — так мы и бежали.

Приближавшийся с каждой минутой топот свидетельствовал о том, что монстры быстро догоняют нас. Хотя я привык к активному образу жизни, гонка начинала на мне сказываться.

Впереди виднелся черный проем двери, по счастью оставшейся открытой. Я отставал от Мэри на полудюжину ярдов и уже стал задыхаться. Вдруг что-то коснулось моего плеча. Я быстро повернул голову и увидел рядом с собой одно из этих чудовищных мертвенно-бледных рыл: одно из существ, опередив своих собратьев, едва не схватило меня. Я отпрыгнул и, схватив ружье за ствол, со всей силы обрушил удар на голову мерзкой твари. Существо упало со стоном, напомнившим человеческий.

Этой минутной задержки хватило на то, чтобы остальные твари почти вплотную приблизились ко мне, поэтому, не тратя ни секунды времени, я повернулся и бросился к двери.

Вбежав в коридор, я быстро захлопнул дверь, закрыв ее на засов в тот самый момент, когда первые из этих чудовищ начали ломиться в нее.

Сестра, тяжело дыша, рухнула на стул. Она была близка к обмороку, но у меня не было времени заняться ею.

Нужно было поскорее убедиться, что все двери заперты. По счастью, так и оказалось. Последняя дверь, к которой я подошел, вела из кабинета в сады. Только я убедился в том, что она заперта, как мне послышался доносившийся шум снаружи. Я замер и прислушался. Да! Теперь я слышал отдаленный шепот, что-то скользило по филенкам с царапаньем и скрежетом. Очевидно, одна из тварей пробовала лапами дверь, проверяя, нет ли возможности войти.

То, что они так скоро сумели обнаружить дверь, послужило для меня доказательством их умственных способностей и утвердило в мысли, что их никак нельзя отнести к обычным животным. Каким-то образом я почувствовал это еще раньше, когда первое существо заглянуло в мое окно. Тогда я употребил слово «нечеловеческий», интуитивно чувствуя, что эти создания отличаются от зверей. Нечто выходящее за пределы человеческого разума, но не в хорошем смысле, скорее, нечто враждебное великому и доброму в человеческой природе. Короче говоря, нечто разумное, но нечеловеческое. Сама мысль об этих созданиях вызывала у меня отвращение.

Я вспомнил о сестре и, подойдя к буфету, достал бутыль бренди и стакан. Затем с зажженной свечой пошел в кухню. Сестра сползла со стула и лежала на полу лицом вниз.

Я тихонько перевернул ее и, приподняв ей голову, влил в рот немного бренди. Она вздрогнула, потом несколько раз прерывисто вздохнула и открыла глаза. Она смотрела на меня, не узнавая. Затем медленно закрыла глаза, и я дал ей еще немного бренди. Наверное, с минуту она лежала тихо, дыхание ее было быстрым. Вдруг она снова открыла глаза, и мне показалось, что зрачки у нее расширены, словно вместе с сознанием к ней вернулся страх. Затем неожиданно, так что я отпрянул, она села. Решив, что у нее кружится голова, я протянул руку, чтобы помочь ей. Тут она громко вскрикнула и, вскочив на ноги, бросилась из комнаты.

Какое-то время я так и стоял — на коленях и с бутылкой бренди в руках. Я был удивлен и озадачен.

Неужели сестра боится меня? Не может быть. С чего бы? Оставалось думать, что ее нервная система испытала потрясение и что она сейчас не в себе. Я услышал, как наверху громко хлопнула дверь, и понял, что она убежала к себе в комнату. Я поставил бутылку на стол. Мое внимание привлек шум у задней двери. Я подошел и прислушался. Казалось, ее трясут, словно несколько этих тварей молча сражаются с ней, но дверь была сбита крепко и прилегала плотно, с ней не так-то легко было справиться.

Снаружи, в садах, слышался шум. Случайный прохожий непременно бы ошибся, приняв его за хрюканье и повизгивание стада свиней, я же вскоре понял, что в этом похрюкивании есть свой смысл. Мало-помалу я уловил сходство этих звуков с человеческой речью, но какой-то вязкой и липкой, словно артикуляция была затруднена. Тем не менее я пришел к убеждению, что это не бессмысленная разноголосица, а быстрый обмен мнениями.

К этому времени в коридорах стало совсем темно, послышались разнообразные шумы и скрипы, которыми полон любой старый дом с наступлением ночи. Несомненно, это происходит потому, что все затихает, а у человека появляется больше свободного времени, чтобы слушать. Кроме того, это может объясняться воздействием резкой смены температуры при заходе солнца, что приводит к сжатию и оседанию всей конструкции дома по ночам. Так могло быть, но именно в эту ночь я бы охотно не слышал этих жутковатых звуков. Мне казалось, всякий треск и скрип означает, что по темным коридорам движется одно из этих существ, хотя в глубине души знал, что этого не может быть, потому что сам осмотрел двери и все они были крепко заперты.

В конце концов эти звуки раздражили меня, и я, чтобы наказать себя за трусость, решил снова обойти подвалы и, если там кто-то есть, встретиться с ним лицом к лицу. Потом подняться в свой кабинет, потому что мне не представлялось возможным спать, когда дом окружен этими жуткими созданиями, наполовину животными, наполовину неизвестно кем.

Взяв в кухне лампу, я проходил по коридорам из подвала в подвал, из помещения в помещение, через кладовую и подвал для хранения угля, заглядывал в сотни маленьких тупичков и закоулков, из которых складывался подвальный этаж старого дома. Затем, поняв, что побывал во всех уголках и видел каждую трещину, в которой кто-то мог бы спрятаться, я направился к лестнице.