Малый едва не рыдал, раздираемый страхом и раздражением, вызванным моим наигранным недоверием.

— Чушь! — ответил я. — Ты и сам отлично понимаешь, что просто заснул на вахте. Тебе снился какой-нибудь кошмар; ты резко проснулся, и у тебя в башке чтото сдвинулось.

Я хотел убедить его, что ему все померещилось. Бог мой, это меня самого нужно было убеждать! Если б Тамми только знал о том, что мне довелось увидеть неделю назад на главной палубе, даже не представляю, что бы он тогда сказал и подумал.

— Если я и спал, то не больше, чем ты, — сказал он с горечью. — И ты знаешь это. Делаешь из меня дурака. На корабле — привидения.

— Привидения! — воскликнул я.

— Здесь водятся привидения, — повторил он. — Здесь водятся привидения.

— Кто тебе сказал? — поинтересовался я с недоверием.

— Я тебе говорю! И тебе самому это известно. Всем вокруг известно, только им до конца не верится… И я не верил, до сегодняшней ночи.

— Чушь собачья! — сказал я. — Все это глупые матросские байки. Тогда уж скажи, что и в меня вселились бесы.

— И вовсе не чушь, — ответил он, продолжая стоять на своем. — И совсем не глупые байки… Почему ты твердишь, будто ничего не видел? вскричал он, разволновавшись почти до слез и снова повышая голос.

Я заметил ему, что так он всех разбудит.

— Почему ты твердишь, будто ничего не видел? — повторил он.

Я встал с рундука и направился к двери.

— Ты — идиот, молокосос! — сказал я. — Я посоветовал бы тебе никому не рассказывать о том, что ты якобы видел. Послушай моего совета: укладывайся в койку и выспись как следует. А то несешь всякую чепуху. Завтра тебе будет стыдно.

Я перешагнул порог и ушел. Он кинулся следом, чтобы еще что-то добавить, но я был уже далеко.

В течение последующих двух дней я старательно избегал Тамми, делая все возможное, чтобы не оказаться с ним с глазу на глаз. Я был полон решимости убедить его, если представится такой случай, в том, что он ошибается, утверждая, будто видел в ту ночь нечто необычное. Однако все это оказалось ненужным, как вы сами вскоре увидите, потому как к вечеру второго дня эта история получила неожиданное развитие, сделавшее бесполезными все мои отрицания очевидного.