Это случилось во время первой вахты, сразу, как пробили шесть склянок. Я был на носу, сидел на крыше люка. Главная палуба была пуста. Ночь выдалась чрезвычайно тихая, ветер упал почти до полного штиля, так что на корабле царили тишина и покой.

Вдруг я услышал голос второго помощника:

— Эй, на грот-мачте! Кто там на вантах?

Я поднял голову и прислушался. Последовала напряженная пауза, затем снова раздался голос второго помощника. Чувствовалось, что еще секунда и он выйдет из себя.

— Ты что, оглох, черт тебя побери?! Какого дьявола ты залез туда?

Спускайся!

Я поднялся на ноги и подошел к борту с наветренной стороны. Оттуда мне был виден ют. Второй помощник стоял там у трапа по правому борту. Похоже, он разглядывал что-то на реях, скрытое от меня топселями. Я всматривался в темноту, а он тем временем продолжал сыпать проклятиями: — Гром и молния, чертов салага, быстро вниз, я тебе сказал!

Он в ярости метался, раз за разом повторяя свой приказ. Но ответом ему была тишина. Я двинулся на корму. Что же случилось? Кто залез на мачту? Неужели нашелся идиот, сделавший это без приказа? Мне сразу вспомнилась таинственная фигура, которую видели Тамми и я. Что же увидел второй помощник? Или кого? Я заторопился было к нему, но в ту секунду раздался пронзительный свисток — это помощник капитана вызывал на палубу подвахтенных, и я, развернувшись, помчался в кубрик, чтобы побыстрее разбудить их. Еще минута, и вот я уже бежал на корму вместе с остальными выполнять приказания второго помощника.

Его голос остановил нас на полпути.

— Быстро на грот-мачту, несколько человек, и разберитесь, кто там наверху. Надо узнать, что задумал этот идиот!

— Есть, слушаюсь, сэр! — откликнулось несколько матросов, и двое первых прыгнули на ванты с наветренной стороны. Я последовал за ними, потом бросились и остальные; но помощник капитана закричал, чтобы ктонибудь поднялся на реи с другого борта — на тот случай, если этот тип попытается спуститься с подветренной стороны.

Поднимаясь по вантам, я услышал, как второй помощник приказывает Тамми, дежурившему на рынде, спуститься на главную палубу и вместе с другим практикантом держать под наблюдением носовые и кормовые штанги.

— Он может спуститься по одному из них, если мы загоним его в угол. Я слышал, как он объясняет. — Если что увидите, сразу кричите мне.

Тамми топтался на месте.

— Что такое? — спросил второй помощник.

— Ничего, сэр, — сказал Тамми и спустился на главную палубу.

Первый матрос достиг путенс-вант, он высунул голову над марсом[10] , оценивая обстановку перед тем, как решиться на дальнейшие действия.

— Что-нибудь видишь, Джок? — спросил тот матрос, что лез следом за ним и чуть впереди меня.

— Нет, — ответил коротко Джок. Потом он перебрался через марс и исчез из виду.

Парень передо мной поднялся выше. Он добрался до вант футтокса и остановился, чтобы перевести дыхание и прокашляться. Я был рядом, почти касался его башмаков, и он обратился ко мне:

— Из-за чего весь шум? Кого он увидел? За кем гоняемся?

Я ответил, что не знаю, и он подтянулся и перебрался на ванты стеньги. Я последовал за ним. Парни, поднимающиеся с другого борта, были на нашем уровне. Прямо под ногами я мог разглядеть на главной палубе Тамми и его товарища — они оба смотрели вверх.

Ребятки слегка нервничали, хотя и старались не показывать этого; я склонен думать, что всех охватило любопытство и, возможно, в какой-то степени осознание того, что во всем этом кроется нечто странное.

Один из матросов высказал предположение:

— Наверно, кто-то хотел прокатиться, не закатив; прятался где-нибудь в трюме, а теперь вылез наружу.

Я тут же ухватился за эту мысль. Возможно… Однако так же быстро я и отбросил ее. Я вспомнил, как та первая фигура шагнула через борт. Новое предположение никак не объясняло тот случай. Меня одновременно одолевали и беспокойство, и любопытство. На этот раз я лично ничего не видел. Но что мог заметить второй помощник? Я мысленно вернулся к тому происшествию, когда Тамми и я заметили кого-то у кормовой лебедки. Тогда второй помощник не сумел ничего разглядеть. Я снова вернулся к версии о прятавшемся в трюме пассажире. Во всяком случае этим можно хоть что-то объяснить. Было бы… Ход моих мыслей оказался неожиданно прерван. Один из матросов что-то кричал, размахивая руками.

— Я вижу его! Я вижу его! — Он показывал вверх.

— Где? — спросил висевший надо мной матрос. — Где?

Я смотрел во все глаза. Я ощущал облегчение. «Всетаки это не призрак», — подумал я. Я повертел головой, осматривая реи над нами, однако ничего не увидел, ничего, кроме теней и пятен света.

Снизу с палубы донесся голос второго помощника. Он кричал:

— Ну что, поймали его?

— Еще нет, сэр! — крикнул тот матрос, что был ниже всех на вантах.

— Мы видим его, сэр, — добавил Квойн.

— Я не вижу! — сказал я.

— Да вон же он, смотри! — сказал он.

Мы достигли уже брам-стеньги, и Квойн показывал на бом-брам-рей.

— Ты болван, Квойн! Болван самый настоящий.

Голос звучал сверху. Это говорил Джок. Раздался взрыв хохота.

Теперь я видел Джока. Он стоял на вантах чуть ниже верхнего рея. Он вырвался далеко вперед, пока мы возились на марсе.

— Ты болван, Квойн, — повторил он. — Похоже, что и помощник капитана такая же бестолочь.

Он начал спускаться.

— Ну что, никого не нашел? — спросил я.

— Нет, — ответил он коротко.

Когда мы вернулись на палубу, помощник капитана спустился с юта. Он подошел к нам, ожидая наших сообщений.

— Поймали его? — спросил он с уверенностью.

— Там никого не оказалось, — сказал я.

— Что?! — вскричал он. — Вы что-то скрываете от меня, — продолжал он сердито, переводя взгляд с одного матроса на другого. — Выкладывайте живо. Кто это был?

— Ничего мы не скрываем, — ответил я за всех матросов. — Там наверху никого нет.

Второй помощник оглядел нас по очереди.

— Что же, я идиот, по-вашему? — зло спросил он.

Ответом ему было красноречивое молчание.

— Я видел его собственными глазами, — продолжал он. — Спросите Тамми, он тоже видел. Он был под самым марсом, когда я его засек. Ошибки быть не может. А вы мне говорите, будто его там нет.