— Ну ладно, — неохотно согласилась Мод. — Я тогда приду за тобой после, и мы хотя бы пойдём вместе на общее собрание.

— Э… Да, но я же должна отвести на собрание Инид, — робко заметила Милдред. — Но и ты можешь пойти с нами.

— Ну спасибо! — взорвалась Мод. — Только, знаешь, я уж как-нибудь сама! — Она сорвала с себя плащ и скинула с шеи котёнка. — Может быть, ты найдёшь для меня время хотя бы на будущей неделе!

— Ну Мод! — попыталась вставить Милдред. — Не говори глупостей, я просто имела в виду…

Но Мод уже выскочила из комнаты, громко хлопнув дверью.

Десять минут спустя в школьных коридорах задребезжал первый утренний звонок. Милдред, которая почти успела снова заснуть, усилием воли выволокла себя из кровати и начала одеваться, подбирая раскиданную по всей комнате одежду. Надо сказать, что надевать летнее платье было гораздо проще, чем зимнюю форму. Почему-то зимой ей всегда приходилось долго сражаться с галстуком.

Милдред уже совсем было собралась побежать и постучаться в комнату к Мод, чтобы та удивилась, как быстро она сегодня встала, но вспомнила про Инид и отправилась за ней в соседний коридор.

— Инид, ты готова? — спросила Милдред из-за двери.

— Ещё секунду! — ответил голос Инид. — Я только обезьяну покормлю!

— Обезьяну? — удивилась Милдред. — Мне, наверное, послышалось.

Но ей не послышалось. Когда она отворила дверь, то увидела Инид, сидевшую на кровати. А у неё на плече уплетала банан небольшая серая обезьяна.

— Она сидит у меня на метле, — пояснила Инид.

Милдред поспешно вошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь, на случай, если мисс Хардбрум внезапно решит как всегда некстати материализоваться в коридоре.

— Но, Инид, это же обезьяна! — воскликнула Милдред. — Тебе же не разрешат! В школьных правилах говорится, что нам можно иметь только кошек. Нам даже сов — и тех запретили.

— Ой, да ладно, всё будет нормально, — отмахнулась Инид. — Никто и не заметит, кто там сидит, скорчившись, на конце моей метлы.

— Я в этом не уверена, — мрачно заметила Милдред. — Ты просто ещё не знаешь нашу мисс Хардбрум.

— И потом, — продолжала Инид, как будто даже не слышала предупреждения Милдред, — это гораздо интереснее, чем простая дурацкая кошка. Она может висеть вверх ногами, и держаться хвостом, и вытворять ещё другие штуки.

— Да ладно, — с сомнением протянула Милдред, — мне-то что. Я надеюсь, у тебя всё обойдется. А сейчас пошли, нам надо успеть на общее собрание, а то мы опоздаем, а так не годится, потому что мне поручили за тобой смотреть.

Когда все девочки входили в Главный зал, Милдред успела схватить Мод за руку и прошептать ей:

— Слушай, Мод, ты себе даже не представляешь, что есть у Инид в комнате!

Но Мод не ответила и прошла мимо, задрав нос.

Мисс Хардбрум и мисс Кэкл стояли рядом на сцене Главного зала. В отличие от хмурой мисс Хардбрум, мисс Кэкл радостно улыбалась своим ученицам, выстроившимся перед ней стройными рядами в чёрно-серую клеточку. Милдред не смогла подавить смешок, глядя на эту забавную парочку. Мисс Кэкл — толстенькая, низенькая, в сером шёлковом платье, которое было ей тесно, отчего она выглядела ещё толще. И мисс Хардбрум — высокая и тощая, в платье в серо-чёрную продольную полоску, которое делало ее еще выше.

Пронзительный взгляд мисс Хардбрум, как луч прожектора, тут же остановился на Милдред, отчего всё её веселье тут же исчезло, как солнце за тучей.

— Добро пожаловать в школу, девочки, — начала мисс Кэкл. — У вас впереди целый семестр упорной, но интересной работы. И, кроме обычных экзаменов, у нас в этом семестре будет ещё общешкольный День спорта. Я знаю, что вы ждёте его с нетерпением.

При этих словах мисс Хардбрум закрыла глаза, и по её лицу пробежала гримаса, как от зубной боли. Милдред тоже передёрнулась в ужасе, вспомнив кошмарное выступление на мётлах во время празднования Хэллоуина в прошлом семестре.

А мисс Кэкл тем временем добавила, немного стесняясь:

— И ещё, девочки, у меня будет день рождения. Я надеюсь, что вы, как всегда, подготовите для меня несколько милых песенок и стишков.

По залу пронёсся тихий стон. День рождения мисс Кэкл всегда был самым скучным событием года.

После собрания девочки отправились прямо в музыкальную комнату, где их уже ждала учительница песнопений, мисс Бэт[2]. Она была крошечной, сморщенной и очень старой. Свои кудрявые седые волосы она заплетала в длинную косу, которую оборачивала вокруг головы. Из-за привычки непрерывно прижимать нижнюю челюсть к груди у неё было три подбородка, что выглядело очень странным в сочетании с хрупкой фигуркой. Свои круглые очки в железной оправе она носила на цепочке вокруг шеи (не тоненькой золотой, а толстенной железной, больше похожей на велосипедную цепь), а за ухом у неё всегда торчала дирижёрская палочка.

Когда девочки вошли в класс, мисс Бэт в чёрном платье с серенькими цветочками сидела за пианино и наигрывала бодрый марш.

— Песнопения — это такая скукотища, — прошептала Милдред на ухо Инид, маршируя по классу.

— Ничего подобного, вот увидишь, — прошептала Инид в ответ с каким-то странным озорным блеском в глазах.

Все встали по местам, и Милдред повезло — она оказалась в ряду как раз между Мод с одной стороны и Инид с другой. Правда, Мод до сих пор имела очень надутый вид и, когда Милдред улыбнулась ей, притворилась, что не замечает этого.

Мисс Бэт проиграла вступление к песне, которую они прекрасно выучили ещё в прошлом семестре, и девочки запели.

К удивлению Милдред, Инид, стоящая рядом, пела совершенно не в тон — не так громко, чтобы её услышала мисс Бэт, но при этом достаточно громко для того, чтобы сама Милдред не могла сосредоточиться на правильной ноте. Куплет за куплетом Инид продолжала сбиваться с нужных нот, И всем ученицам вокруг неё приходилось прилагать усилия, чтобы петь в лад.

Милдред скосила глаза и посмотрела на Инид, но та так невинно улыбалась, что было совершенно ясно — она нарочно фальшивит. Милдред поглядела на Мод — та отчаянно пыталась сделать серьёзное лицо. И тут Милдред охватил совершенно неконтролируемый приступ смеха.

Она стиснула зубы и изо всех сил попыталась подумать о чём-нибудь печальном, но голос Инид, перевирающий мелодию прямо у неё над ухом, не умолкал, и Милдред, не удержавшись, наконец громко фыркнула. Воздух вырвался у неё из носа с таким звуком, как будто кто-то пытался завести мотоцикл.

Милдред зажала рот руками и даже попыталась затолкать в него носовой платок, но всё было бесполезно. Приступ смеха оказался сильнее неё, она ничего не могла с ним поделать и наконец сдалась, разразившись громким хохотом, так что у неё даже лицо заболело.

— Милдред Хаббл! — неизбежно раздалось в классе. Причём тон, которым были сказаны эти слова, ясно давал понять, что мисс Бэт не шутит.

Все прекратили пение, в классе наступила тишина, прерываемая только смехом Милдред, что выглядело уже совсем неприлично.

— Немедленно подойди сюда! — велела мисс Бэт.

Милдред вышла из строя и подошла к пианино. Она сделала глубокий вдох, изо всех сил пытаясь собраться и выглядеть серьезно, хотя ее лицо пылало, а в ушах всё ещё продолжал звучать голос Инид.

Когда мисс Бэт злилась, она обычно делала две вещи. Во-первых, она начинала трясти головой (чем занималась в эту минуту), а во-вторых, вытаскивала из-за уха дирижёрскую палочку и размахивала ею, как будто управляя невидимым оркестром (чем тоже занималась в эту минуту). Так что у Милдред не могло быть никаких сомнений — мисс Бэт действительно в ярости.

— Что, позволь тебя спросить, ты нашла такого весёлого, ради чего готова была сорвать урок? — сердито спросила мисс Бэт. — Никто больше не смеётся, только ты! Может быть, расскажешь нам, в чём дело, и мы повеселимся все вместе?