И мы отказались от идеи выследить Косичкобородого монстра. В конце концов, он пока мешает жить только тем, что бегает вокруг и воняет.

       По заранее оговорённому плану игры, собраться по её окончании все должны были в "мертвятнике", который устроили на базе машин семейства. Там были и переносные холодильники с напитками, и еда для тех, кто проголодается, и ноутбуки с выходом в Интернет, и телевизоры, работающие от аккумуляторов, и многое другое. В общем, нашим "мёртвым" скучать не приходилось, и Эдик немало обрадовался, когда мы окончательно решили идти в "мертвятник".

       И тут нелёгкая меня дёрнула, иначе и не скажешь, дать моему любимому шанс окончательно поверить в свои силы и доказать, что в ориентировании на местности ему тоже нет равных, как и в меткости.

       -- Ой! -- изобразила я, как сумела, растерянность. -- А куда нам идти теперь?

       Эдик улыбнулся:

       -- Ты шутишь?

       -- Нет... я не помню, мы оттуда шли? Или оттуда?

       Возлюбленный сосредоточенно проследил за движениями моей руки.

       Нахмурился.

       -- Э-э... ты не помнишь? Ты точно не помнишь, Наденька?

       Я кивнула. Подумала, и кивнула ещё несколько раз, часто-часто.

       Он побледнел:

       -- Это... это не шутка?!

       Я энергично покрутила головой, подтверждая: нет, не шутка!

       Эдик пошатнулся и привалился спиной к ближайшей сосне.

       -- Нет... Наденька, это не может, это не должно быть правдой! Ведь я же... я же совершенно не умею ориентироваться в лесу!

       Пришла моя очередь хмуриться:

       -- Как это так? Ты -- и не умеешь? Ты же живёшь рядом с лесом!

       -- Ага, последние пару месяцев...

       -- А до этого?

       -- А до этого в городе жил! В большом городе! И я даже в чужом городе могу куда угодно и откуда угодно пройти, но не в лесу!

       Я чувствовала, что приближается истерика.

       Итак, моя попытка помочь Эдику обрести веру в собственные силы с треском проваливалась прямо у меня на глазах. Я смотрела на любимого, понимая, что не понимаю, за что я люблю это истеричное создание? За то, что оно вкусно пахнет? За то, что мне без него трудно дышать? За то, что он ещё слишком молод, но вырастет настоящим мужчиной, за которым я до конца дней своих -- предположительно, очень и очень долгих, как и его! -- буду как за каменной стеной... надо просто немного подождать. Всё-таки девочки-вампиры взрослеют быстрее мальчиков-вампиров, и в этом мы тоже очень похожи на людей! Только вампиры взрослеют ещё медленнее.

       Мальчики-вампиры, имела я в виду.

       О боже... сколько лет -- или столетий?! -- мне ждать, пока моя любовь повзрослеет?

       Не знаю, что прочитал Эдик в моём внимательном, любящем взгляде, но лицо его исказила гримаса отчаяния и боли, и он, резко вскрикнув и спугнув криком дятла, примеривавшегося к сосне, стремглав кинулся в чащу леса.

       Я вздохнула и пошла к дороге, где меня ждал горячий чай и дружеская компания.

       Да, и разборка с Максимом, который, гарантия, уже пришёл в себя.

       Ветерок мягко подталкивал меня в спину, словно направляя в сторону дороги. А Эдику он сейчас бил в лицо, я просто чувствовала, как он летит, не чуя ног, среди сосен, перепрыгивая кусты, молодые сосенки, папоротники... похоже, он сам испугался собственной смелости, и теперь переживал время отходняка. Помнится, я как-то раз тоже решила съездить к маме на работу. Я училась тогда в первом классе и мужественно выдержала одинокое путешествие в метро, используя в качестве путеводителя поговорку о языке, доводящем до Киева. А когда моя мама, лучась радостью, что вырастила такую самостоятельную девочку, бросилась обнимать меня, я позорно разрыдалась и не могла успокоиться ещё часа полтора. Слезами изливались все те жуткие дядьки и тётки, встретившиеся на пути, кошмарные поезда метро, ужасы улиц в час пик...

       Так и Эдик сейчас. Он был умён и смел, силён и ловок, охотясь на своих родичей, тем более, рядом была я, и, как могла, помогала ему находить очередные жертвы. Теперь же вдруг оказалось, что мы заблудились, и выводить нас из леса придётся ему одному. А охота уже закончилась! И метко стрелять больше не нужно, да и ружьё-то он сам же и разбил о голову братца, и вообще... вокруг -- чужой, враждебный лес, полный всяких там Косичкобородцев...

       И зачем он только появился в моей жизни, этот "сладкоголосый певун"! Чего от меня хочет?

       Приближалась опушка леса, ветер становился крепче, конечно, всё меньше и меньше преград на его пути. Беззаботно перекликались птицы, вдали стали слышны голоса Клюевых, и я прибавила шагу.

       Эдик... что Эдик? Если что, я найду его за полчаса.

       А вот Максим... интересно, остыл ли он?

       Клюевы собрались уже почти все, Галя передала известие о том, что мы больше не играем, но никто не спешил пользоваться сумками-холодильниками. Все стояли тесной кучкой.

       Наверное, в центре был Максим, живописующий, как его огрели ружьём и он, крепкий парень, вырубился с одного удара. Не всякий же день такое случается!

       Но, когда я подошла ближе, увидела Макса во внешнем круге "могучей кучки".

       А кто же тогда в центре внимания?

       Ветерок ласково подпихнул меня ещё ближе к Клюевым... и только теперь проявился запах.

       Вонь!

       Это всё ветер виноват! Это он сдувал вонь Косичкобородца!

       Я замедлила шаг.

       Во мне схлестнулись два равнозначных желания: немедленно ринуться вперёд и придушить менестреля -- или, пока никто не заметил, слинять потихонечку в лес, разыскать Эдика и утащить куда-нибудь, куда угодно, только чтоб при мне был. Пока я раздумывала, что мне делать, как мне быть, меня заметила Энди:

       -- Наденька! -- принялась она размахивать руками и прыгать. -- Наденька, иди к нам! Смотри, кто пришёл!

       И я, как под гипнозом, медленно переставляя закостеневшие ноги, побрела вперёд.

       С каждым шагом запах Косичкобородца крепчал, а стоило мне подойти чуть ближе, стена Клюевых радушно расступилась, и менестрель предстал передо мной во всей красе. Со времени первой встречи он ничуть не изменился. Всё те же водянистые глаза на коричневом от загара лице, яркие, рыжие, нестерпимо рыжие волосы с волной... и длинная-длинная, кошмарная борода, всё так же заплетённая в косичку. Чтобы не расплеталась, он закреплял её на конце резинкой с божьими коровками. И широкие шорты камуфляжной расцветки, и замызганная майка неопределённого цвета -- всё осталось таким же, как в том поезде.

       Только аромат стал ещё гуще, ещё сочнее. И от него не просто хотелось чихать, от него уже тошнило! А Клюевы словно и не замечали. Может, потому, что они не так чувствительны к запахам...

       -- Надя, знакомься, это друг нашей семьи, Акакий Мерзлихин!

       -- А? -- я обернулась на голос Арсения Михайловича и только тогда поняла, что это он мне представляет Косичкобородца.

       Я всё-таки чихнула и энергично помотала головой, отступая на шаг. От позорного бегства, равно как и от агрессивного удушения менестреля, удержало недоумение во взгляде Клюева-старшего. Пока он не успел во всеуслышанье уточнить у меня, не случилось ли чего, я натянула на лицо что-то вроде милой улыбки и кивнула Косичкобородцу:

       -- Очень приятно! А меня зовут Надя. Надя Лебедева.

       -- Спасибо, я уже догадался, -- неожиданно добродушно прищурился Акакий.