Меня несло. Это истерика. Я знала это совершенно точно.

— Слушай. Ты ведь можешь все, да? — попыталась успокоиться я.

«Да».

— Добудь мне бутылку чего-нибудь. Не алкоголя. Воды. Пить очень хочется — это после выпитого началось обезвоживание организма. И накинь на себя хоть что-нибудь. Я не могу смотреть на… — я кивнула головой на его пах и отвернулась.

Не смотреть туда было сложно. Потому что со мной что-то происходило. Мысль о сексе со Смертью уже не вызывала у меня страха. Скорее любопытство или… в общем, вид его меня смущал. И я чувствовала, что щеки мои раскраснелись, а такого со мной в жизни не бывало. Издержки физиологии.

Я не успела додумать эту мысль, как он протянул мне бутылку минералки.

— Спасибо. Ты очень добр, — вздохнула я и с наслаждением сделала глоток.

Тянуть время. Надо тянуть время. И тогда моя белая горячка закончится. Возможно. Или кто-нибудь меня спасет. Неужели мои девицы про меня не вспомнили? Я же ушла из клуба несколько часов назад. И не попрощалась. Сказала, что на минутку, глотнуть свеженького воздуха. Глотнула, называется. Нет, так я напиваюсь в последний раз. Вот ей-богу!

«В последний», — поддакнул в голове Смерть.

— Хватит подслушивать мои мысли! — огрызнулась я. — Это невежливо.

«Я слышу тебя всю. Я ощущаю тебя всю. Это то, что я есть. Я не могу не слышать тебя. Ты — часть меня».

— Красиво говоришь. Прям как возлюбленный в любовных романах.

«Я — твой возлюбленный. Твой последний любимый. Я — твоя Смерть. Я — конец».

— Да уж, конец у тебя что надо, — не удержалась я.

Смерть, кажется, снова растерялся.

— Ну, твой половой член, — на всякий случай пояснила я, ткнув рукой с пластиковой бутылкой куда-то ему между ног и, кажется, не промахнулась.

Смерть охнул и отступил на шаг, что-то прошипев невнятное.

— Извини, — покаянно и совершенно искренне сказала я. — Я нечаянно. Но уж чего у тебя не отнять — так это… э… твоей красоты. Господи, дожили. Делаю комплименты мужику. Куда катится этот мир? В Апокалипсис, не иначе.

И я снова заржала. Потом икнула и замолчала.

— Ну что же ты молчишь? Так красиво говорил — и смолк. Обиделся? Так я тебе правду говорю. Ты — красивый… А я все еще пьяная, — после долгой паузы сообщила ему я. — Ты можешь сделать так, чтобы я стала трезвая?

Он молча меня разглядывал. Глаза его снова стали светлеть. Я не отводила взгляда. Кажется, голова больше не кружилась, когда я так пристально на него смотрела.

— Смерть?

Он приподнял одну бровь.

— Ты можешь, ну, это… стабилизироваться? Твои татуировки все время бегают. Останови их. Хочется рассмотреть.

«Ты странная женщина. Я никогда не общался со смертными до этого дня. Но то, что я узнал, не подходит к тебе. Ты не такая. Иная».

— Больная, угу. — Мне вдруг стало грустно. — Многие так считают. Не от мира сего. Одной ногой в другом мире. Мечтаю. Не способна мыслить реально. Витаю в облаках.

«Я не об этом. Ты откуда взялась?»

— Из бара. Вышла подышать. Взяла виски с собой. Потом пошла вперед. Свернула за угол и попала сюда. Город разгромлен. И… тут появился ты… Ладно, неважно… Кстати, а что это за город?

Ну и дура, подумала я сразу же после очередной своей тирады — ляпнуть такую глупость. Кем бы этот парень ни был, но он уже, похоже, и сам врубился, что со мной связываться — свихнешься прежде.

«Дублин».

— А? — Я захлопала ресницами.

«Дублин. Стены между мирами пали. И мы на свободе».

— Вы?

«Темные. Все. А у тебя нет Дара, хотя ты и видела всех. Меня, моих братьев. Низших, что бежали по улице.

Я схватилась за голову. Белая горячка! Я чуяла! И ведь где-то у меня в голове давно вертелась мысль, что мне тут кое-что знакомо. Но чтоб вот так?! Или это сон? Надеюсь только, что я заснула не в канаве. И проснусь со своими вещами, не обобранная, в полном порядке…

Я повернулась к нему спиной и зашагала в ту сторону, откуда явилась целую жизнь назад.

«Остановись», — прогремело в голове.

Ага, ты еще молнией шарахни. А то темновато.

Я подняла руку с выставленным средним пальцем.

За углом бежали люди. Толпа. Как я ничего не услышала? Паника. Безысходность. Смертельный ужас был в их глазах. Я наткнулась на эти эмоции словно на стену и встала как столб.

Высокое худое существо, вышагивающее вдоль толпы, словно на ходулях, замерло и повернуло ко мне голову. Оно посмотрело мне в глаза.

Я выругалась так, как никогда не ругалась раньше. Существо шагнуло в мою сторону.

От ужаса я не могла пошевелиться. Мысли куда-то исчезли. Ни одной не осталось.

На мою талию легла рука. Я скосила вниз глаза. Не рука — кисть скелета. Я содрогнулась. Существо передо мной остановилось. Потом дергано поклонилось в пояс, выпрямилось и одним шагом смешалось с толпой.

Я снова взглянула на лежащую на моей талии руку — нормальная, золотистая кожа, длинные сильные пальцы. Рука чуть двинулась, поглаживая меня. Теплые волны распространялись от нее во все стороны, стекаясь к единому центру.

Я закусила губу, чтобы не застонать.

«Ты сопротивляешься мне. Меня это… удивляет».

Угу. Сопротивляюсь. Вернее, делаю вид, что сопротивляюсь. А на самом деле уже давно сдалась. Мною двигало исключительно врожденное чувство противоречия да остатки моего залитого виски разума.

— Значит, ты — Принц Темного Двора.

«Да».

— Но ты, — я ткнула в него пальцем, — ты же недоделанный… Ты не способен ничего чувствовать. Мифология… Я же читала. Ты… ты… Ох!

Наверно, я его обидела. Если, конечно, он способен обижаться. Но язык мой — враг мой.

Он насмешливо смотрел на меня.

«Я могу чувствовать, пока во мне живут души женщин, которые были удостоены последней радости быть со мной. Уже очень скоро последняя душа… как это сказать? Отработает свой ресурс».

— И поэтому тебе понадобилась я.

«И поэтому мне понадобилась ты».

Он обошел меня, встал спереди и протянул мне руку…

И я взяла ее.

«Тебе понравится, я обещаю».

— Та девушка, в церкви… Она…

«Забудь о ней. Она не имеет значения. Ты имеешь значение. Только ты».

Я смотрела ему в глаза и не могла отвести взгляд. Меня затягивало в темные глубины, в водоворот, в звезды и туман.

— У тебя есть резинка? — прошептала я.

«Резинка?»

Н-да, опять я ввела его в ступор. Значит, он что-то чувствует. В некотором роде.

— Ну, презерватив. Кондом. Я не знаю, со сколькими ты сегодня переспал. Не хотелось бы подхватить чего-нибудь гадкое, вроде венерической болезни, а про возможность забеременеть я вообще молчу.

«Нам это не понадобится. Ты не заболеешь».

— Точно?

«Да».

— Не заболею, потому что умру?

«Просто не заболеешь. И да, ты умрешь. И с этой минуты ты будешь молчать».

И я замолчала. Потому что он прижался своими губами к моим губам и начал меня целовать. Во мне поднялось дикое желание. Настолько сильное и сокрушительное, что слезы навернулись мне на глаза. Я вдохнула его запах. Корица, что-то экзотическое и пряное. Запах лез в ноздри, заставляя задыхаться, дышать чаще. Но я больше не могла дышать… без него. Его дыхание стало моим дыханием. Он позволял мне дышать — ровно столько, сколько считал необходимым. Его руки, казалось, были везде.

Палантин соскользнул с плеч. На спине разошлась молния. Сумочка давно уже валялась где-то в моих ногах.

«Мои вещи», — подумала я.

«Забудь», — раздалась в голове команда.

И я забыла. Обо всем. Кроме его рук, что вели меня. Кроме его губ, что ласкали меня. Кроме его силы, что поддерживала меня.

Меня качало, как на волнах. Меня несло, как в воздушном потоке. Ветерок обдувал мое нагое тело. Луна неверным светом освещала темную фигуру, нависшую надо мной. Стук моего сердца, замедлившийся, печальный, гулким эхом отдавался в окружавшей нас тишине.

Рука Смерти легла на мою грудь, поверх сердца. Потом приподнялась… И я увидела свою ауру. Она отделилась, послушная этой руке, потянулась за ней, обдавая ее голубовато-серебристым сиянием. Это было так красиво…