– Не брат ты мне... – сурово отозвался тот, громко икнул, пошатнулся и взялся рукой за стену.

Джигит повел носом: так и есть, от незваных гостей разило водкой, как будто они не только отведали ее, как минимум, по ведру, но и прополоскали в ней форму.

– Девки есть? – сурово спросил воин. Изнутри дома что-то прокричали.

– Слышь, нерусский, – опять пошатнулся... – Я поссу, а ты ему, – он указал на лежащего, – помоги... – и принялся возиться в ширинке.

Наружу вышел еще один человек, чуть мельче напарника, но все равно гораздо массивнее каждого из гостей.

– Начали! – скомандовал Волков, и началось.

Тут же, к слову сказать, и закончилось. Оба стража у ворот покинули этот прекрасный мир, даже не успев удивиться быстроте произошедшего. Охрану Сирийца перебили, а его самого захватили вполне живым, только слегка поцарапанным.

В Москву группа Волкова и эти двое из ларца возвращались одним бортом, в полете и познакомились.

Бошту сильно повезло, он сначала попал в больницу, а уже потом за него взялись местные компетентные органы. Очень скоро и очень не забесплатно он был переведен из разряда обвиняемых в свидетели, а потом и вовсе вышел на свободу, продал за копейки свой «Огонек» и съехал из города. Военнослужащие по этому поводу сильно огорчились, но скорбь их была недолгой, через какие-то полмесяца точка опять заработала, правда, теперь она именовалась «Кавказ».

Через три месяца после этого два молодых лейтенанта получили первые в своей жизни награды, по ордену Мужества каждый. Им потом еще и по бокалу шампанского налили. Вышли на Красную площадь, сфотографировались на память, после чего храбро двинулись пить водку.

Еще через пару месяцев после этого Россия вернула Сирийца на его историческую родину, по ее, родине, настоятельной просьбе. Там с ним немного поработали, а как-то вечером просто-напросто без лишней юридической казуистики удавили шнурком в камере.

Везение Бошту было не очень долгим. После выхода на волю он слегка отдохнул с семьей, после чего вернулся в Россию. Работать на Кавказе лично для него стало небезопасно, поэтому его направили в Москву. Через неделю после приезда он с аппетитом пообедал в ресторане, щедро расплатился по счету и двинулся к выходу. Услужливый швейцар распахнул перед ним дверь и тот шагнул на улицу. И тут увидел его, того самого с квадратной головой. Человек, не так давно вогнавший его в полный ужас, стоял спиной к выходу, держа руки в карманах камуфлированной куртки, как тогда, в переулке. Бошту побледнел, схватился за сердце и грохнулся на зеленый коврик у выхода лицом вниз. Инфаркт, прохвативший его, был так силен, что он умер еще до того, как тело коснулось земли.

Невольный виновник его смерти, приехавший в столицу на заработки, дембель из Брянска, ничего этого не увидел. Зажегся зеленый свет на светофоре, он опасливо шагнул на «зебру», перешел дорогу и двинул дальше по своим делам. Такая вот история.

Эти трое мне с самого начала активно не понравились. Казалось бы, что такого: собрались с утра пораньше давние соседи и привычные собутыльники, скинулись, закупили ноль пять водочки, двухлитровый баллон пива и присели, двое на скамеечке и один на корточках перед ней, отметить привычный русский праздник, первую среду на этой неделе. Освоили половину емкости с сорокаградусной, слегка залакировали это дело пивком, как водится, закурили и завели разговор о наболевшем: высокой моде и внешней политике Гондураса. Громко и с легким матерком, как и положено на Руси. А я вот, взял, да и во всю эту оперетту на свежем воздухе не поверил. Уж больно неестественно смотрелись эти широкоплечие любители начать день с «беленькой» под пивко и ни на что больше до самой ночи не отвлекаться. Для обычной пьяни у них были слишком мощные шеи, набитые костяшки пальцев и румяные щечки. Да и потом, тот, что сидел на корточках, совершенно не был к этому привычен, а потому постоянно ерзал, перенося вес тела с одной ноги на другую. Ко всему прочему, двое из этой троицы, по всему видно, не испытывали особой любви к никотину, поэтому запускали в организмы дым и выдыхали его наружу без всякого удовольствия, скорее даже наоборот. А еще, им все-таки следовало надеть куртки на пару размеров побольше, чтобы не так выделялись стволы под ними.

У помойки возился еще один, наряженный бомжом клоун. Двумя пальчиками с отвращением перебирал какие-то тряпки, объедки и обрывки бумаги. Дергал головой и что-то бормотал, обращаясь к собственной левой руке, где у него крепился микрофон.

Кто еще? Крупный плечистый мужик увлеченно читал, не поверите, книгу на лавочке возле клумбы и еще один, тоже очень нехилый организм развалился напротив него, откинувшись на спинку, и, сощурившись, грелся на солнышке, хотя оно уже минут десять как спряталось за тучами. Свернутая в трубочку газета валялась рядом.

Прекрасно, а где же транспорт? А, вот и он: микроавтобус с затемненными стеклами между третьим и четвертым подъездом и «Жигули» девятой модели возле помойки. Стоят себе, почти упираясь бампером в торчащую из контейнера задницу «бомжа», никого не трогают, а из приоткрытых окошек валит дым.

Короче, классическая ментовская засада, не такая уж, если не придираться к мелочам, и бездарная. По крайней мере, номера на привлеченном для этого подвига транспорте не были синего цвета, и ни на одном из действующих лиц я даже не заметил ни серых форменных брюк с лампасами, ни шинелей. Говорю же, неплохо все устроили, и народу подогнали немало, и роли хоть как-то распределили, и связь организовали. Такие засады, как правило, срабатывают, вот только если их ставят против всяких там Федек Рваных да Васек Кривых, перманентно пьяных или обдолбаных. Народ поопытнее на весь этот цирк с дрессированными хомячками так просто не купится. И я, конечно, на это тоже не поведусь.

Дело в том, что все эти «алкаши», «бомж» на помойке и все остальные собрались здесь и сейчас с одной единственной целью: захватить живьем или, в крайнем случае, прикончить злодея, то есть персонально меня. В микроавтобусе, судя по просевшему кузову, не меньше восьми крупных мужиков. Плюс двое-трое в «Жигулях», плюс еще шестеро, плюс...

Я осторожно выглянул из-за занавески: так и есть, снайпер на чердаке вплотную примыкающего соседнего дома в сине-серой камуфляжной форме и в прикрывающей лицо маске. Немного подкрутил колесико на корпусе крохотного, но сильного бинокля, изображение приблизилось, казалось, можно было протянуть руку и щелкнуть его по носу. Как будто почувствовав, что на него смотрят, снайпер часто-часто заморгал и принялся переговариваться с кем-то по рации.

Вот, значит, как. Получается, нашей доблестной милиции стало известно, где находится лежка одного достаточно удачливого киллера, то есть меня. Каким таким, спросите, образом? Элементарно, Ватсон, меня просто слили, и я даже знаю, кто это сделал. Рано или поздно это должно было случиться, просто не ожидал, что все произойдет именно сейчас. Хорошо, хоть они не знают номера моей квартиры, хотя это дело времени. Уезжать эти ребята явно не собираются, очень скоро подтянется подкрепление и начнется поквартирная проверка, вот тогда-то я и окажусь в западне. Именно поэтому придется выходить наружу, где меня очень ждут. Не удивлюсь даже, если у них есть мое фото.

Если я попытаюсь выйти из двора через арку, непременно столкнусь с липовыми пьянчугами в количестве аж трех единиц и со стволами. Если пойду через двор, меня постараются перехватить двое здоровяков и «бомж». Пока я буду возиться со всеми ими, подоспеет группа захвата из микроавтобуса, да и снайпер, не сомневаюсь, сработает как надо и обязательно постарается меня продырявить. В общем, деваться мне просто некуда, самое время выйти и сдаться или просто взять да и застрелиться.

Если они так думают, то серьезно ошибаются. Эти парни сильно напоминают мне деревенских мужичков, решивших половить старенькой сетью мелкой рыбки на закусь и совершенно не ожидающих, что в родной речке-вонючке вместо нее окажется акула или даже крокодил. Когда-то вместе с напарником, коллегой, как я его называл, нам доводилось преодолевать засады и посерьезнее. А ставили их очень даже умелые, подготовленные государством ребята, один черт, никто из них взять нас не сумел. Не так уж и давно все это было. Так что и этим ничего не светит, даже если за домами у них спрятан вертолет, а в пруду возле метро затаилась подводная лодка. Хрен вы меня, братцы, сцапаете. Для того чтобы уйти, мне даже не потребуется устраивать здесь стрельбу с мордобоем, бегать по крышам и порхать подобно птице воробей над помойками. Я покину вас как в сказке, и вы даже ничего не поймете. Кстати, о сказках, там, помнится, герои обожают летать на ковре-самолете и шляться в шапках-невидимках. С ковром у меня, правда, напряженка, зато шапка в наличии. Я взял со стола головной убор и бодро зашагал к выходу.