Причины столь живого интереса редкого зверя к его скромной персоне стали Зокласу ясны. И действительно, есть ли на свете что-то важнее борьбы за выживание своего рода? Маг посмотрел в умные глаза пепельного пса и грустно улыбнулся:

— Похоже, братец, ты такой же, как и я сам теперь — одинокий осколок романтического прошлого в предательском циничном настоящем. Никому не нужен и никому ничего не должен… И знаешь, скажу честно: я очень рад твоей компании. Хоть и понимаю, что у тебя свои мотивы и интересы, и, достигнув цели, ты уйдёшь. Но я — рад!

Пёс снова заворчал и подставил широкий лоб под руку Зокласа, гладящую его.

— Ты, стало быть, тоже рад? — хмыкнул маг. — Вот и славно. Думаю, ты можешь быть очень ценным помощником. Магических сил в тебе на троих магвоев хватит. Подсобишь в развитии магии Заката, а?

Последовало очередное короткое рычание-ворчание, к которому Зоклас помимо воли стал уже привыкать.

— Ты не особо разговорчив, да? — маг потрепал густую шерсть на загривке и увидел, как псина прикрыла глаза от удовольствия. — Так и буду тебя звать — Тихий. Это, братец, для нас сейчас важно — быть до поры тихими, скрытными и особо не высовываться. Представляю, какой переполох я поднял своей Атакой Заката! Коли даже ты, башка ушастая, учуял неведомо откуда, то маги Дня да Ночи и подавно. Стало быть, разыскивать нас с тобою будут. То есть, меня, конечно же, но и ты под раздачу попадёшь, если рядом ошиваться станешь.

Пёс внимательно слушал, склонив голову набок. Зоклас снова подмигнул ему и достал из-под шкуры трофейный риаджангский меч, который он каким-то чудом не выронил там, в Гиале. Клинок, правда, долго пришлось отчищать от копоти и точить о камни, а полностью сгоревшую оплётку рукояти заменять ремнями, нарезанными из кожи того же вельгейтского оленя, но меч был вполне пригоден для дальнейшего боевого использования.

— Только вот, не удержусь я, Тихий, схожу, одним глазком на Мистарту гляну — как там сейчас, не лезут ли снова вороги. Но это — завтра. А пока, давай-ка себе какое-нибудь пропитание добудем!

Пёс выдал гулко разнёсшееся под сводами пещеры «Гав!», выражая своё полное согласие с этой идеей.

— Я неоднократно повторял: политическое равновесие нашего мира зиждется на балансе сил и шатком перемирии двух титанов — Риаджанга и Мадженси. Если эти драконы сцепятся в смертельной схватке, обломки погребут всю Накельту! Теперь именно это и происходит. Развитие боевых действий даёт основания полагать, что остановить войну уже не удастся. Похоже, оба государства нацелились на тотальное истребление противника и захват как можно больших территорий. Ситуация усугубляется вторжением на наш континент заокеанских армий. Так на сей раз происходит смена Эпох, — Владыка Кирос поочерёдно остановил взгляд на каждом из троих, сидевших с ним за массивным круглым столом из редкого и дорогого белого дерева.

Впервые за очень долгое время собрались вместе Владыки всех четырёх Храмов Великого Дня — того требовало происходящее в мире. Кирос торжествовал: ему удалось настоять, чтобы встреча прошла в Северном Храме, а значит, позиции его значительно укрепились, и влияние возросло. Он того и добивался, ибо только так можно было осуществить задуманное…

— Полагаю, нам следует направить усилия на то, чтобы не допустить втягивания в конфликт других государств, — подал голос Владыка Симер, глава Южного Храма. — Лично я уже предпринял некоторые шаги в этом направлении: перед отъездом сюда встретился с Королём-Падишахом Аркираниса и имел с ним долгую беседу. В результате, несравненный Агриф II заверил Храмы Великого Дня, что воздержится от участия в войне на чьей-либо стороне.

— Надолго ли? — хмыкнул Танриж, Владыка Восточного Храма. — Всем известно, что Аркиранис испытывает сильное влияние Риаджанга, находясь в приоритетной сфере торговых и дипломатических интересов империи. К тому же Иарний и Агриф дальние родственники, их предки породнились путём нескольких династических браков. Думаю, Аркиранис можно и нужно рассматривать как вероятного противника Мадженси.

Кирос посмотрел на него с тщательно скрываемым недовольством. Танриж был самым молодым из Владык и отличался некоторой порывистостью, прямолинейностью в суждениях. Глава Северного Храма скользнул взглядом по строгим чертам своего восточного собрата — длинный прямой нос, высокий лоб под зачёсанными назад светлыми волосами, резко очерченные скулы и крупный подбородок, скрытый аккуратной бородой. Этот служитель Дня происходил из древнего мадженского рода. И возглавлял Храм, стоящий на землях Мадженси. Достаточно оснований подозревать его в симпатиях именно к этой стране…

— Брат мой Танриж, — с лёгким нажимом проговорил Кирос. — Мы должны беспристрастно обсудить ситуацию, оставив в стороне личные привязанности. Помните, что Храмы стоят вне политики любого из государств Накельты — так было всегда, и в этом секрет нашего влияния. Сейчас нам следует выработать план действий, направленный не на помощь, скажем, Мадженси, а на сохранение наших позиций и обеспечение своего достойного положения в условиях наступающей новой Эпохи!

— Спасибо за напоминание, брат мой Кирос, — Танриж скрывал своё недовольство значительно хуже. — Но я ровно об этом и пекусь. Поверьте, если рухнет Мадженси, — а только оно служит достойным противовесом Риаджангу, — то мы получим нового гегемона — тройственный союз империи, Аркираниса и сил второго континента. И пред ним падут все более мелкие страны. Вы же не допускаете мысли, что такой монстр успокоится, сожрав главного противника, и не прельстится идеей лёгкого завоевания поочерёдно Нифериса, Пилеи, Солькиса и всех остальных? Включая ваш Басингейт, где мы сейчас имеем честь пребывать, — глава Восточного Храма постучал пальцем по столу. — И когда под стенами всех наших святынь раскинутся лагеря бесчисленной, закалённой в боях и жаждущей новой крови армии Ночи, нам, братья мои, думаю, станет очень трудно помышлять о выгодных позициях и каком-либо влиянии…

Выдав эту тираду почти на едином дыхании, Танриж замолчал и обвёл всех взглядом. И увидел, что кое-кто с ним согласен. Но лишь отчасти…

— Повторю, мне кажется, что сейчас важно не допустить войны на юге континента, — проговорил, медленно кивая головой, Владыка Симер. — Мелкие государства, надёжно отгороженные от Риаджанга Грозными горами, должны быть оплотом спокойствия и стабильности. С востока от них гарантом такой стабильности предстоит стать Аркиранису; на это, подчеркну, следует направить все усилия. На западе же всё сложнее. Актиканский союз уже объявил войну Риаджангу и второму континенту, ожидаемо примкнув к Мадженси. Войска Нифериса приведены в полную боевую готовность, его король выжидает и прикидывает, как бы извлечь побольше выгоды для себя. Он непредсказуем. Завтра, заручившись поддержкой империи, может ударить по актиканцам, ибо давно облизывается на некоторые их земли. А может, скажем, стать их союзником и ударить по Пилее, симпатизирующей, как известно, Риаджангу, — Симер покачал головой. — А уж что творится в Анклаве форлов, и под чьи знамёна готов поставить своих убийц Стибльстарн, известно, пожалуй, только самим Дню и Ночи. Так что, братья мои, ситуация более чем запутанная.

При упоминании форлов Владыка Кирос едва заметно поморщился, но этого никто не увидел: все были поглощены своими мыслями.

— А что вы скажете, брат мой Вирн? — Кирос повернул голову к молчавшему всё это время главе Западного Храма. Этот человек был для него настоящей загадкой. Худой, даже тощий, старик, давно прошедший столетний рубеж, был всегда немногословен и погружён в свои мысли. Вот и сейчас он сидел, расслабленно откинувшись на спинку удобного стула, и молча оглаживал высохшей бледной рукою редкую седую бородку, глядя мимо всех присутствующих.

Услышав, что к нему обращаются, Вирн полуприкрыл глаза и тихим свистящим голосом произнёс: