В доме, кажется, уже заметили ее появление. Первой на крыльцо выбежала миссис Мартин, встревоженная и растерянная:

- Оливия, дитя мое, что случилось? Ты бледна и испугана! А где все остальные?

- Они гонят косяк на наше пастбище, миссис Мартин. Пристрелили вожака и гонят маток с жеребятами в неволю. Продадут в армию!.. Пусть погибают не только кони, но и люди! Пусть все вокруг гибнет, ведь для чего-то человек придумал порох, пули, оружие, войны…

Оливия ворвалась в дом, отстранив совершенно ошарашенную миссис Лиззи Мартин в сторону, на ходу сбросила с себя опостылевшую мужскую рубашку. Движением ног скинула ботинки. Они пролетели по коридору и с грохотом упали на пол. Схватив нож, разрезала штанины и пояс. Брюки свалились с нее и остались валяться перед дверью в ее комнату неопрятной кучкой тряпья. Оливия оказалась только в тугой повязке, стягивающей грудь.

- Оливия, что с тобой? - Мэган замерла в дверном проеме, с изумлением глядя на девушку. - Надоело играть парня? Оказалось не по силам? Миссис Мартин, вот истинное лицо мальчика Оливера. Ты, Оливия, думала, что хлеб мустангера сладок, точно объятия любимого мужчины?

- Ничего я не думала! Ничего!.. И я не знаю, сладки ли объятия любимого мужчины. У меня нет любимого мужчины, и уже не будет никогда. Это ты все познала в жизни, ты… - Олив замолчала, соображая, уязвить Мэган больнее или пожалеть.

- Олли, детка, прекрати! - миссис Мартин стоит в притворе и умоляюще смотрит на Оливию, делает успокаивающие знаки Мэган: - Миссис Матайес, наша Олли слишком возбуждена. Не надо сейчас отвечать на ее колкости…

Оливия неожиданно разражается рыданием от жалости к себе. Девушка уходит в свою комнату, ложится на кровать ничком, накрывается с головой лоскутным бабушкиным одеялом и тихо плачет от безнадежности и безысходности. Жизнь в конце концов загнала ее в тупик, из которого нет выхода, как не было сегодня выхода сильному красивому жеребцу. Так пусть Берни Дуглас тоже пристрелит ее или же это сделает Пабло Гомес по приказу патрона Дугласа. Она выйдет к ним на встречу, когда они вернутся, и сама попросит пристрелить ее… У нее больше нет сил так жить, она больше не может дышать одним воздухом с опекуном Берни Дугласом! Она задыхается возле него.

Олив слышит, как женщины удаляются на кухню, возятся там, приглушенно позвякивая кастрюлями и сковородками. По дому распространяется запах тушеного мяса, горячих кукурузных лепешек, кипяченого молока… Слезы утихли, и Оливия понимает, что хочет есть. Откинув одеяло, она долго сидит на кровати, рассматривая свои длинные ноги, тонкие щиколотки, изящные ступни, нежные запястья, шершавые от работы ладони. Потом достает отцовские сумки, ставит их на кровать и поочередно раскрывает. Из сумок пахнет, как из открытых дверей галантерейной лавки.

Запустив руку и раздвинув скользящие свертки, девушка нащупывает узкую коробочку и медленно, словно продлевая удовольствие, вытаскивает ее. Рассматривает глянцевый тонкий картон, пытается прочесть, но ничего не понимает. Вынув из коробочки флакон, она нюхает его содержимое. Свежий аромат струится по комнате, будто по углам ее расставлены букеты нежных роз. Оливия знает, как пользоваться духами. Этому ее давным-давно научили проститутки из публичного дома мисс Джулии Кросс в городке Форт Морган. Смочив духами указательный пальчик, она проводит им за ушами и по вискам, растирает несколько капель на запястьях. Вновь спрятав флакон в коробочку, Оливия уверенно ставит ее на маленький, привезенный из Райфла столик в изголовье кровати. И комната сразу преображается.

Девушка мурлычет что-то себе под нос низким приятным голосом и думает о том, что женщиной быть гораздо лучше, чем мужчиной. Пусть только Берни Дуглас попробует ее наказать! Самому потом станет совестно и противно.

Она достает из сумок всякие мелочи. Рассматривает и раскладывает на кровати батистовые, отделанные изящными кружевами панталончики до колен, атласные корсеты со шнуровкой, полупрозрачные сорочки на тонких бретельках. И это все отец купил для нее в магазинах Ричмонда, или, возможно, Миннеаполиса!.. Подумав, Оливия выбирает сорочку и панталоны белого цвета и осторожно надевает их. Тонкая ткань цепляется за шершавые пальцы с заусеницами. И девушка старательно смачивает руки слюной. Дело сразу идет лучше. Она оглаживает белье и кажется себе в нем неотразимой и очаровательной.

Теперь предстоит выбрать себе платье. Такое, чтобы Берни Дуглас ополоумел от восхищения. И туфли! И чулочки! Олив перебирает свертки с платьями, на которых наклеены ярлычки с образцами тканей. Из ситца, шелка и тафты созданы эти невообразимые <шедевры творчества мастеров иглы и ножниц>, как написано на этикетках. Наверное, ей больше всего подойдет ярко-синее платье из переливающейся тафты с отделкой из черных кружев по вырезу и рукавам. К нему стоит надеть черные с бантами аккуратные туфельки на небольших каблучках и нежные чулочки телесного цвета.

Девушка ощущает себя немного неловко в непривычном одеянии. Но платье и чулки нежно и легко облегают все тело, точно вторая кожа, а от шелковистого материала, из которого изготовлена одежда, прохладно, точно она стоит под водопадом, одетая прозрачными освежающими струями.

Теперь она готова встретить своего наглого, безжалостного опекуна во всеоружии, но хочется с кем-то посоветоваться. Не продемонстрировать ли себя миссис Лиззи Мартин и этой обидчивой глупышке Мэган Матайес? Нет, сначала надо показать женщинам свое белье, и Оливия снимает платье. У нее еще будет время надеть его до возвращения Берни Дугласа.

Глава 8

Берни мчался на разгоряченном Презенте, подбадривая себя дикими воплями и гиканьем. Надо было создавать побольше шума, чтобы косяк диких мустангов устремился туда, куда нужно ему, Берни Дугласу, баловню удачи и женщин. Именно таким считал он себя до последнего времени. Но, вероятно, удача однажды должна была все же изменить ему. Вот так и случилось! Как раз с появлением в его жизни этого нелепого мальчишки и начались все неприятности в жизни мустангера Берни Дугласа.

Свалился ему на голову этот самонадеянный подопечный щенок и ведет теперь себя, как заблагорассудится. Берни Дуглас не раз пытался растолковать глупому парню, что он в горах болтается не просто так, для развлечения. В горах он работает. А работа предполагает делать вещи не совсем приятные. Пора мальчишку привести в чувство и примерно наказать. Наказать так, чтобы отбить охоту в другой раз бросать своих партнеров, оставляя их на произвол судьбы. Кто станет беспрекословно выполнять его распоряжения, если даже этот сопляк с ним не считается?

Необходимо поквитаться с мальчишкой до возвращения остальных охотников, чтобы никто не вступился за неженку и слюнтяя. Особенно этот Рони Уолкотт, испытывающий к мальчишке чрезмерно нежные чувства!.. Берни теперь не исключал возможность того, что крысеныш и охотник являются тайными любовниками. Он даже поморщился от брезгливости и негодования.

Он приедет на ранчо и отвесит этому тощему ублюдку несколько приличных затрещин. Таких, чтобы у парня долго звенело в ушах. А потом поинтересуется, что объединяет его с индейцем. Тогда у него пропадет желание любезничать с кем бы то ни было. И Оливер больше не посмеет строить глазки ему, Берни Дугласу.

Но тут же Берни вспомнил свои странные грезы во время болезни Оливера и от досады сплюнул и выругался. Это нежное воспоминание лишь прибавило ему бешенства и решительности.

Берни Дуглас ворвался в огороженный жердяным забором двор ранчо, словно вихрь. Бросив у коновязи Презента, рванулся к дому. Прошлепал по застойной луже на тропинке, ведущей к высокому крыльцу, не задержался и на веранде. Молча переступил через влажную тряпку, постланную возле порога. Затопал высокими ковбойскими сапогами по чистым половицам коридора, оставляя грязные следы. С размаху саданул по дощатой двери, ведущей в комнату Оливера. Она оказалась запертой изнутри и не поддалась мощному удару его сапога. В каморке раздался приглушенный женский крик. Испуганный, встревоженный, растерянный.