Однако Сэмми снова сорвался с места и побежал к скале. Тогда она нажала спусковой крючок. Раздался выстрел. Эхо повторило звук выстрела многократно.

Дикий крик, похожий на крик раненого зверя, прокатился по горам, умноженный эхом. Ожесточенная брань сорвалась с губ Сэма Матайеса. Он сыпал проклятиями с такой скоростью, что Оливия не успевала все понять. Он орал так громко, что Фрэнк сжался в комок, притаившись за выступом, защищающим его от выстрелов Оливии.

Глава 11

Мустангеры уже отобедали, а Оливия все не появлялась на ранчо. Вечернее солнце склонилось над снежными вершинами, окрасив их в нежно-розовый цвет. Берни Дуглас недовольно косился на миссис Мартин. Старушка чувствовала себя провинившейся и потому особенно старательно мыла тарелки и делала уборку на кухне. Мэган молча помогала ей. Все напряженно молчали. Становилось понятно, что с Оливией произошла какая-то неприятность.

- Она пообещала мне не встревать в неприятные истории и не лезть на рожон, Берни Дуглас, дорогой. Прости меня, Берни.

- Как вы могли поверить обещаниям этой маленькой лгуньи, миссис Лизи. Я за нее отвечаю! И только я мог разрешить или не разрешить ей отправиться в город. Опасностей там гораздо больше, чем в горах рядом с дикими зверями, особенно, если учесть ее вздорный характер.

Миссис Мартин сокрушенно кивала, соглашаясь с ним. Рони же молчал. Он понимал, что старой миссис и так досадно, и потому не встревал в разговор. Он думал. Его сестрица не могла пропасть бесследно. Не могла оказаться жертвой дикого зверя. Но она не взяла с собой никакого оружия! Однако если у нее были с собой деньги, то, почуяв опасность, она не отправится в обратную дорогу, не вооружившись хоть чем-нибудь.

- Что она собиралась делать в городе, миссис Мартин? - поинтересовался Рони Уолкотт, совершенно, казалось, не разделяя беспокойства Берни Дугласа. - Не злись, патрон. Старушка ни в чем не виновата. К тому же Оливия хоть и сумасбродное существо, но не безрассудное до глупости!

- Она сказала, что у нее завтра день рождения. Оливия хотела сделать праздник. Такой, какой делала для нее всегда в этот день бабушка… А у нас не осталось изюма и цукатов для пудинга и яблочного пирога. И еще она хотела купить праздничные свечки для торта! - объясняла миссис Мартин, чуть не плача от обиды. Она была благодарна, что Рони Уолкотт не упрекает ее ни в чем.

- И теперь мы все будем проклинать себя, если Оливия погибнет из-за какого-то пудинга и яблочного пирога! - горячился Берни Дуглас, шагая по столовой из угла в угол. - Не надо было поощрять ее странные желания, миссис Мартин, - снова и снова упрекал он пожилую женщину.

- Какой же ты толстокожий, мистер Берни Дуглас. - Мэган выпрямилась перед Берни и замерла в вызывающей позе с посудной тряпкой в руке: - По-моему, все понятно. Оливия хочет, чтобы ранчо стало ее домом. Вот она и создает для всех хотя бы видимость тепла и уюта, а ты только и знаешь, что рычишь на нее, точно хищный зверь… Она же хрупкое существо, а не укротитель мустангов, суровый и жестокий покоритель Скалистых Гор и каньонов Гранд-Ривер. Ах, Берни! Рони Уолкотт в тысячу раз понятливее тебя, хотя и вырос, как считаете вы, белые, в менее цивилизованном обществе. Или же это ваша хваленая цивилизация делает ваши души невосприимчивыми для обычных человеческих чувств?

- Мэган, дитя мое! - миссис Мартин восхищенно посмотрела на девицу. - А я считала, что вы с Оливией недолюбливаете друг друга.

- Женщина не может быть злой, ее вынуждают к этому обстоятельства или жестокость мужчин, находящихся рядом.

Во дворе тревожно заржали кони. Мимо кухонных окон промчалась Лили с пустым седлом и наброшенной на луку седла уздечкой.

- Лили вернулась! - Берни выскочил на крыльцо.

Он догнал кобылу, которая мчалась бы и дальше без остановки до самого обрыва Гранд-Ривер, подвел ее к крыльцу и заглянул в переметные сумки:

- Оливия купила все, что хотела. Но почему-то осталась без Лили. Наверно, она где-то на пути к <Клин Крик>… Поехали, Рони! Надо взять свежих коней и запасного под седлом… Лили потеряла подкову! И Оливия спешилась, чтобы Лили бежала быстрее. Теперь эта лгунья идет пешком, в ковбойских сапогах на босую ногу. Она сотрет в кровь свои нежные пяточки и пальчики! - возмущался Берни Дуглас то ли неосмотрительностью своей подопечной, то ли собственным невниманием к ее нуждам: - Давно надо было купить ей несколько пар новых носков! - упрекнул он непонятно кого.

- Можно, я с вами поеду? - попросила Мэган.

Рони Уолкотт подвел Мэган смирную кобылу. Коренастую, пегую в яблоках.

- Заодно приучишь ее ходить под седлом.

Мэган похлопала лошадку по шее, успокаивая. И кобыла покорно позволила ей положить себе на спину седло.

Берни отметил про себя, что Мэган все чаще удивляет его, проявляя способность усмирять лошадей и успокаивающе действовать на мужчин. Что за выродок этот ее муж, если не сумел оценить женщину, которую выбрал в жены? И почему она позволила ему манипулировать собой?

Очень скоро вооруженная карабинами троица выехала со двора ранчо. Миссис Лиззи, стояла на крыльце, бледная и растерянная. Она тихо читала молитву, сложив руки на животе.

Дорога на Смоки-Хилл была пустой. Косые тени от одиночных сосен, стоящих вдоль обочин, расчертили ее поперечными полосами. В глазах мельтешило от чередования темных полос и светлых просветов между стволами. Там проглядывало светящееся от закатного солнца розовое небо. Кругом не слышалось ни человеческих голосов, ни звуков выстрелов. Всадников сопровождал равномерный топот конских копыт и заливистое пение лесных птиц, собирающихся в гнезда и распевающих приветливые песни подросшим птенцам.

До окраины Смоки-Хилл оставалось около четверти часа пути, когда где-то впереди за крутым поворотом раздался выстрел, помноженный эхом. И следом - чей-то душераздирающий крик. Затем всадники различили грубый мужской голос, несусветно поносящий Оливию на чем свет стоит:

- Оливер Гибсон, подлый крысеныш, ты еще попросишь у меня прощения. Спускайся-ка вниз, я тебе надеру твою тощую задницу… Уоу! Какая боль!

- Фрэнки, перевяжи своего дружка! - Берни Дуглас первым понял, что это откуда-то сверху насмешливо кричит Оливия. - Чего же ты разинул рот, словно карп на крючке, Фрэнки? Спасай своего дружка, а не то я тебя пристрелю! - Снова раздался выстрел, и пуля высекла искры из камня у ног Фрэнка. - Что за подлость бросать друга на произвол судьбы.

- Эй! Не стреляй, не стреляй, щенок! Уже иду…

- Оливия! Господь Милосердный! Ты жива, девочка? - Берни Дуглас подъехал поближе к скале. - Слезай, дикарка, слезай, моя хорошая! Мы привели для тебя лошадку, малышка! - он был рад, что с ней ничего страшного не случилось и разговаривал с Оливией, точно с маленькой девочкой, предупредительно и ласково.

- Берни дорогой, из-за этих вонючих хорьков мне пришлось купить карабин, и я не смогла выбрать себе подарок ко дню рождения! - пожаловалась Оливия. - На оружие я истратила целых полсотни долларов… Мэган, прости, я немного подстрелила твоего Сэма Матайеса, но у него все цело, кроме ноги! - продолжала орать Оливия в возбуждении. - Гони его в шею! Он недостоин тебя.

- Мэган, сучка! - заорал раненый, увидев жену. - Я истекаю кровью. Я умираю… А ты не шевельнешь и пальцем! Да я и не подпущу тебя к себе, грязная тварь…

Мэган спешилась и покорно склонилась над раненым. Сэм капризно отталкивал ее руки, но делал это расслабленно и очень неубедительно. Он привык куражиться над покорной и преданной ему женщиной. Поведение Мэган очень возмутило Оливию:

- Как ты можешь, Мэгги. Плюнь на него! Любой нормальный священник признает ваш брак недействительным. Я первая стану свидетелем.

- Оливия! - Рони Уолкотт отозвал сестру в сторону, подвел коня. - Поехали домой! Прошу тебя, не встревай в дела мужа и жены. Их брак освещен церковью и законом, Оливия.

Оливия с сочувствием глядела на индейца и неожиданно предложила: - Пристрели его, Рони, прошу тебя. Мы похороним его, а вы с Мэган будете жить вместе тихо и спокойно.