— Хорошо. Ну, так с Богом, вперед!

Он уже хотел броситься в указанном направлении, как вдруг Стоп схватил его за руку, заставив остановиться, и прокричал:

— Превосходная мысль пришла мне в голову. Если она осуществится, то не более чем через пять минут мы все будем в безопасности. Мы проведем этих злодеев! Слова его воодушевили всех.

— Объясни, Стоп, — попросил Джордж, — и поскорее. Что за мысль пришла тебе в голову?

— Мысль — оставить с носом этих злодеев, окруживших наш дом и превративших нас в подобие кроликов, за которыми гонятся собаки. Выходя в дверь, мы непременно попадемся в западню и выдадим себя с головою. Этого не случится, если мы воспользуемся проходом, обнаруженным мною случайно несколько дней тому назад. Я уверен, что он неизвестен туземцам и приведет нас к спасению. Как пригодилась моя любознательность!

— Куда ведет проход?

— В небольшое круглое строение, крытое соломой. Оно находится в саду, в очень густой непроницаемой для света куртине, не более чем в пятидесяти шагах от дома, и носит название ледника. Почему? Мне это неизвестно, ведь в этой, проклятой стране льда нет.

Джордж удостоил своего слугу крепким рукопожатием.

— Понимаешь ли ты, Стоп, что спас нас! — с радостью проговорил он.

— Разумеется, понимаю! Но разве это стоит благодарности. Не угодно ли следовать за мною. На этот раз, извините, я пойду впереди.

Небольшая толпа беглецов, следуя за Стопом, достигла кухни. Не обращая внимания на густой дым, камердинер быстро отыскал на стене большой ключ, висевший на гвозде, открыл дверь в погреб и спрыгнул вниз. Все последовали за ним.

Обширное подземелье с крепкими сводами располагалось, конечно же, под домом. В самом его конце находилась низенькая дверь, которая также была поспешно отперта Стопом. Она вела в подземный проход, хорошо сохранившийся и ведущий, как уже было сообщено Стопом, к зданию, называвшемуся ледником.

Достаточно было нескольких минут, чтобы добраться до этого круглого строения, покрытого толстой соломенной крышей, почти касавшейся земли. Дверь, ведущая из ледника в сад, оказалась запертой, и ключа от нее не было. Однако это препятствие было незначительным: Джордж без малейшего усилия, одним натиском плеча выломил ее, и свежий воздух пахнул в лица беглецов. Они оказались под покровом звездного неба. Они были спасены.

Сквозь густой дым можно было понять, что пожар значительно усилился. Во мраке ночи на фоне всполохов огня мелькали силуэты людей, теснившихся вокруг дома, готового обрушиться. То были индусы, стоявшие неподвижно с ружьями наготове, поджидая англичан, чтобы метким выстрелом уничтожить их на месте. Они, вероятно, не сомневались, что у них хватит решимости броситься на беззащитных людей, готовых бегством спастись от всепожирающего пламени.

— Мы с божьей помощью спасены, — воскликнул Джордж, — и я надеюсь, что всесильная рука Бога защитит Марию и Эву, развеет окружающую их опасность. Злодеи добивались не смерти бедных девушек, хотя имели возможность убить их, следовательно, они им нужны живыми. Судьба дает нам еще один шанс к спасению.

Закончив эту фразу, Джордж обратился к Эдварду и доктору:

— Нам следует расстаться. Поторопитесь к губернатору и расскажите ему все, свидетелями чего вы были. Я скоро дам вам о себе знать, но действовать нужно решительно…

Прощание было скорым, и уже через минуту все разошлись в разные стороны. Сгустившаяся темнота укрыла и разделила их. Джордж продолжал нести Казиля, а Стоп, боясь отстать от господина, шел так близко, что почти касался его.

Теперь мы попросим читателей последовать за нами в ужасное и мрачное место, о котором ни один из жителей Бенареса не мог вспомнить иначе как с глубоким и суеверным ужасом.

Место, о котором мы говорим, — храм самого грозного из индусских божеств, храм богини Бовани, мрачной богини истребления.

Отвлечемся на несколько мгновений от страшных событий, свидетелями которых мы стали вместе с героями нашего повествования, и опишем внутренность храма или, по крайней мере, его святилища, так как последующие сцены разыграются именно здесь.

Почти непроницаемый мрак царил в храме. Своды, украшенные барельефами черепов гигантских черепах, были покрыты мрачной коричнево–серой краской. Косые узкие окна с вставленными в них красными стеклами почти не пропускали лучей света. Каменные плиты, из которых был собран пол пагоды, представляли собой мрачные узоры, похожие на длинные полосы. Основаниями колонн служили изображения гигантских мифических животных, в позах которых застыло стремление к кровожадному истреблению. Посреди храма, на возвышении, сделанном из красного мрамора, пол куполом из полированной стали находился жертвенный стол, а рядом с ним — лестница в несколько ступенек, ведущая к медной со стальными инкрустациями двери, которая не раскрывалась никогда. Возвышение было окружено железной решеткой, также запертой. Всякая попытка приблизиться к этой решетке могла считаться немыслимой, потому что была окружена со всех сторон глубоким рвом. На противоположной стороне этого рва тянулись длинные галереи, напоминавшие по своей многочисленности пчелиный улей. Некоторые из этих галерей были заграждены массивными решетками или закрыты занавесями из пунцовой материи, испещренной символическими знаками. Наверху стального купола пагоды, имеющей сходство со средневековыми башнями, развевалось подобие знамени из шелковой материи с изображением многоголового дракона.

По стенам и под сводами этого святилища духов размещались фонари, обтянутые красным крепом. Их кровавый свет на фоне темных стен создавал эффект горящих из мрака неизвестности таинственных глаз.

В минуту, описанную нами, жрицы в полупрозрачных покрывалах красного цвета, стоявшие и лежавшие на краю глубокого рва, молча наблюдали за главной жрицей храма. Жюбэ стояла среди младших жриц, выделяясь своим большим ростом. Протянув руку вперед, она проговорила резким и повелительным голосом:

— Настало время молиться, жрицы грозной богини Бовани.

— Мы готовы.

— Так начнем, и да внемлет нам богиня.

Послышался отдельный голос, потом другой, потом третий, как в католических церквах, где каждый читает отдельный стих.

— Богиня зла, — начала первая жрица.

— Богиня мести, — продолжала вторая.

— Богиня крови, — вопила третья.

— Помощница тугов и фансигаров! — взывала четвертая.

— Внемли мольбам нашим, которые несутся к тебе! — проговорила в свою очередь Жюбэ, — не отвергни их и защити своих поклонников. Пособи им и дай работу рукам, карающим неверных.

Внезапный гул прекратил эту странную молитву. Удар колокола пронесся по пагоде и наполнил ее заунывным звоном.

— Молчите, — приказала Жюбэ, — и слушайте!

Удар колокола повторился.

Главная жрица склонилась к полу в знак повиновения.

— Вы слышали? — спросила она, — колокол отзвонил два сигнала?

— Действительно, — отвечали жрицы смущенным шепотом.

— Таинственный голос этого колокола дает нам понять, что через порог храма переступают высокие лица. Согласно законам богини мы должны покинуть святилище. Удалитесь, сестры, не оборачиваясь назад.

Главная жрица сняла со своего пояса железный ключ и отперла им решетку, окружающую вход в одну из галерей. Жрицы поднялись одна за другой и, еще раз преклонив колени перед мраморным святилищем, выстроились в длинный ряд, проходя мимо Жюбэ. Главная жрица удалилась вслед за ними и заперла за собой решетку.

В опустевшей пагоде наступило мрачное, гробовое молчание, длившееся несколько минут. Внезапно одна из занавесей приподнялась, и в ее проеме показалось чье–то бледное лицо. Наконец, появилось и остальное туловище. Это был Казиль. Он вошел, еще не совсем твердо держась на ногах.

— Войдите, — пригласил он, — войдите, мы одни.

Джордж Малькольм и Стоп появились из мрачной галереи.

— Надо спешить, господин, — начал Казиль, — но прошу быть осторожными. Здесь отовсюду нас может ждать опасность. Мы окружены браминами, которые бодрствуют, скрываясь в глубине этих бесчисленных коридоров, они сменяются ежечасно, охраняя тайны святилища Бовани. Стоит только нам быть замеченными одним из них, как он поднимет тревогу и нас убьют.