В начале лета Скорцени с группой офицеров СС посетил испытательный центр в Пеенемюнде. Понаблюдав за стартом крылатой ракеты, они поинтересовались лишь одним вопросом, можно ли это оружие сделать пилотируемым. Узнав, что принципиальных препятствий для этого нет, сразу же по возвращении в Берлин Скорцени пригласил к себе ведущих специалистов: инженера штаба люфтваффе Кенше (Н. Kensche), проводившего летные испытания Me 328, инженера Фидлера (dpi. ing. Fidler) и нескольких конструкторов Fi 103. Изложив им свой замысел, Скорцени попросил специалистов оценить технические проблемы при установке кабины пилота. Буквально за одну ночь был разработан вариант изменения конструкции с минимальными материальными затратами.
Как оказалось впоследствии, инициатива Скорцени объяснялась тем, что он получил персональное согласие по этому проекту от фюрера. Одновременно руководство министерства авиации обязывалось всячески содействовать ему в этой работе. Для установки на обычный Fi 103 кабины, системы управления и других агрегатов в распоряжение Скорцени выделили трех инженеров, пятнадцать рабочих и сборочный цех на фирме «Хеншель». Сочувственно улыбаясь, Скорцени объявил, что первый полет должен состояться через четыре недели. Фактически уже через десять дней первые три переделанные Fi 103 повезли в Рехлин на летные испытания. Причем все модели были разные: первый образец имел двигатель, кроме кабины пилота на него установили лыжу и посадочные щитки, второй — учебный планер с двумя кабинами и посадочной лыжей и третий — как прототип серийной боевой пилотируемой ракеты без посадочных устройств.
Метод испытаний был простой и уже отработанный: ракета с пилотом поднималась на высоту под крылом Не 111 и отцеплялась. Первые опыты сопровождались множеством поломок, которые в основном происходили не по техническим причинам, а из-за так называемого человеческого фактора. После одной аварии в испытания включилась Ганна Райч, на двухместном варианте она летала вместе с инженером штаба люфтваффе Кенше. Вскоре Ганна была ранена во время бомбежки Берлина и попала в госпиталь. Некоторое время Кенше продолжал испытания с лейтенантом Штарбати (It. Starbati), пока тот не разбился в очередном полете, дальше в испытаниях участвовал и тоже погиб фельдфебель Шенк (fw. Schenk).
Основной целью летных испытаний в Рехлине было доведение управляемости крылатой ракеты до уровня среднего пилота, для чего потребовались некоторые технические доработки. На следующем этапе полетов предстояла отработка тактики выхода на цель, в качестве которых рассматривались большие корабли. Цель имитировали цветные дымовые бомбы, сброшенные с 2000 м. После отцепки ракеты от самолета пилоту требовалось выдерживать курс на дымный шлейф. Далее задача усложнялась: для повышения эффективности удара предполагалось, что ракета должна на некотором удалении нырнуть в воду и ударить в борт ниже ватерлинии. Трудность состояла в определении этой дистанции, ведь попытка могла быть только одна.
Когда Скорцени понял, что даже при его авторитете и связях найти потребное количество авиационного бензина в условиях дефицита не удастся, осенью 44-го года он распорядился этот проект закрыть.
Боевой старт немецкой пилотируемой крылатой ракеты так и не состоялся, хотя с технической стороны как Fi 103 так и Me 328 были вполне готовы к применению. Отчасти отказ от проекта объясняется тем, что немцы не успели подготовить его к началу наступательной операции союзников во Франции, когда удар по десантному флоту мог быть тактически наиболее благоприятен.
В пилотируемом варианте Fi 103 получил кодовое обозначение «Райхенберг» («Reichenberg»). В сравнении с ним Me 328 имел существенное превосходство в весе боевой части: до 2500 кг против 800 кг. Однако в любом случае выбор определялся факторами массовости. Из-за сравнительно больших габаритов подвеска Me 328 была возможна только по системе «Мистель», то есть сверху носителя, процесс отделения в таком варианте был сложнее и требовал повышенной подготовки для пилота. Но главное — Fi 103 был дешевле и уже освоен в серии.
Из обычной V-1 пилотируемая крылатая ракета «Райхенберг-IV» получилась посредством установки маленькой пилотской кабины в фюзеляже перед воздухозаборником. Оставили только один баллон сжатого воздуха и разместили его в хвостовой части на месте ненужного автопилота. Самый простой комплект приборного оборудования состоял из одного выключателя электровзрывателя, указателя скорости, высотомера, часов и авиагоризонта. Перед полетом на консоль устанавливался гиростатический компас. Электрооборудование включало аккумулятор и преобразователь. В систему управления дополнительно ввели элероны, занимавшие весь размах крыла, в кабине — обычные для самолетов ручка и педали. Сиденье пилота устанавливалось на простой поперечной деревянной перегородке, для головы имелся мягкий заголовник. Фонарь кабины целиковый и мог откидываться вправо, лобовое стекло из толстой прозрачной брони, как у истребителя. На боковые стекла наносились линии визуального определения положения самолета относительно горизонта, то есть угла пикирования. Через штепсельный разъем пилот «Райхенберга» мог подсоединяться к бортовому переговорному устройству самолета- носителя.
По мнению испытателей, обсуждение шанса на спасение имело чисто моральное значение, практически пилот был обречен, даже если собирался в последний момент спастись на парашюте. Как летательный аппарат «Райхенберг» вел себя в воздухе крайне не устойчиво. Это означало, что даже прямой отрезок в тысячу метров аппарат не мог пройти сам без корректировки курса пилотом. Следовательно, попадание, например, в такую цель, как тяжелый крейсер, без управления было маловероятно. Покинуть кабину на пикировании при скорости около 800 км/ч было весьма проблематично, тем более, что перед откидыванием фонаря требовалось ряд рычагов установить в определенное положение. Но самое сложное, чтобы выбраться из тесной кабины с болтающимся снизу парашютом, требовалось приложить немалые акробатические и атлетические усилия, так как ракета болталась в воздушном потоке как листок бумаги. В общем, шансы на спасение можно оценить как один к ста.
Потеря интереса со стороны СС означала конец для проекта «Райхенберг». Немало образцов пилотируемой крылатой ракеты Re IV после войны попало в руки союзников, впрочем и там идея не получила никакого развития. Эпоха камикадзе осталась в прошлом.
Reichenbetg Re IV на английской испытательной базе после войны
Лондонский мост Hungeifotd, разрушенный V-1
Период | 12.6–5.9/44 | 16.9/44-14.1/45 | 3.3-29.3/45 | Итого |
Количество ракет, зафиксированных ПВО Великобритании | 6730 | 638 | 125 | 7493 |
Сбито | 3461 | 402 | 91 | 3954 |
В % | 51,4 | 63 | 72,8 | 52,8 |
В т. ч. истребители | 1771 | 71 | 4 | 1846 |
Зенитная артиллерия | 1459 | 331 | 87 | 1877 |
Аэростаты заграждения | 231 | — | — | 231 |
Количество ракет, прорвавшихся через ПВО | 3262 | 235 | 34 | 3531 |
Количество ракет, упавших в районе Лондона | 2350 | 66 | 13 | 2429 |
Так уж распорядилась история, что из всех противников Германии только англичанам довелось испытать на себе новое немецкое «чудо-оружие» и, соответственно, им же выпала честь заложить основы современной противоракетной обороны. Надо отдать им должное — паника продолжалась недолго. Уже спустя десять дней, после того как первая крылатая ракета упала на Лондон, в английской прессе были опубликовано описание устройства и принцип действия секретного немецкого оружия. Интересно, что англичане все же не поверили сразу, что ракета летает за счет работы простой трубы, и изобразили нечто имитирующее компрессор и турбину.