Некоторые ветераны coобщали, что вскоре после того боя они видели фотографию лежащего на земле F-86 с погибшим чернокожим пилотам в кабине и звездочками на борту. Снимок был сделан поисковой комиссией для подтверждения победы М. Иванова. Нам не довелось увидеть этой фотографии ни в документах дивизии, ни в каком-либо личном архиве.
На наш взгляд, она действительно могла существовать. однако это не был "Сейбр" майора Эслы. Его F-86Е- 10-NA (серийный номер 51-2767) при ударе о землю разрушился, более или менее цельной сохранилась лишь хвостовая часть фюзеляжа с оперением. Кабина оказалась практически полностью уничтоженной, но крышка оружейного отсека со звездочками на борту неплохо сохранилась и была сфотографирована поисковой командой. Были найдены и останки белого пилота.
Таким образом, две фотографии — чернокожего летчика и крышки оружейного отсека — вероятно и положили начало истории о коварном истребителе-негре. поплатившемся за свою страсть к "свободной охоте". А затем, переходя из уст в уста, она стала повествованием, "…которое подвергалось самым различным искажениям не только теми, кто жил в те времена, но также и в последующие годы… Причем одни выдают за факты самые сомнительные слухи, другие — объявляют ложью то, что действительно имело место; последующими поколениями в обоих случаях допускались преувеличения. "(Тацит)
3* ЦАМОРФ. ф 736 ИАП оп 152793.. д 5 л 30
4* Некоторые читатели, к слову, уже выразили свое недоумение по поводу того, что "сбитие" этого легендарного аса не нашло отражение в статье "Хроника потерь истребительной элиты" (МА 1/96). Напомним, что в "Хронику …" мы включили только потери пилотов, пять или более побед которых были признаны официально.
Хвостовая часть и крышка пулеметного отсека F-86 Ф. Эслы
20 августа 726-й полк участвовал в сложном бою с "Тандерджетами", прикрытыми "Сейбрами", в котором Николай Иванов как бы заработал третью победу. Именно как бы. Он вел огонь с близкой дистанции под большим ракурсом, и момент поражения цели на пленку фотопулемета не попал. Достоверность победы подтвердила служба радиоперехвата, слышавшая сообщение американского пилота о катапультировании. Однако без пленки получить победу на свой счет И. И. Иванов не смог. Противник был сбит им лично, но зачислили его на счет всего полка. Подобный выверт можно хоть как-то уложить в голове только если учесть, что за сбитого летчик получал 1500 рублей, но если самолет шел на счет части, то никаких денег ему не полагалось. Возможно, командование дивизии просто не рискнуло "растранжирить" народных полторы тысячи, не имея всех требующихся для подтверждения победы бумажек.
В тот день, 20 августа, не обошлось без потерь и в 726-м полку. Пара "Сейбров" 334-й эскадрильи, пилотируемых майорами Фредериком К. Блесеи и Эдвардом П. Болингером, атаковала пару МиГов, которые с выпущенными тормозными щитками снижались для посадки в Аньдуне. В результате оба МиГа были сбиты. Ведущий нашей пары майор Шеховцов погиб, его ведомый старший лейтенант Лелецкий катапультировался из горящего самолета.
К началу сентября 1952-го "Сейбры" резко активизировали деятельность по блокированию аэродромов базирования МиГов и "свободной охоте" над территорией Китая. Похоже, что благородные "Маэстро" — фриц, выходи драться, на взлете бить не буду — существовали только в кино. На войне же взлетающий или садящийся самолет представляется слишком соблазнительной целью. В сентябре до половины всех потерь советский корпус понес именно в районе своих аэродромов.
F-86 парами или звеньями на большой высоте патрулировали над Корейским заливом в районе устья Ялуцзяна. Наши аэродромы американцы видели как на ладони. Появляется пыль — значит МиГи запустили двигатели и начинают выруливать па старт. "Сейбры" немедленно переходили в крутое пике и к моменту отрыва МиГов от полосы успевали набрать сверхзвуковую скорость. Затем следовала одна атака по едва поднявшемуся в воздух МиГу — и уход в залив на предельной скорости. Для летчика, сбитого на малой высоте, шансов выжить оставалось очень мало. Николай Иванов вспоминал: "Я видел, как сбивали на взлете. Летчики погибали. Некоторые умудрялись поднабрать высоту и катапультироваться, но чтобы кто-то при этом спасся, я ни разу не видел". Противопоставить что-либо такой тактике "Сейбров" было невероятно сложно, и часто для советских летчиков оставался лишь один выход — не взлетать вообще.
5 сентября капитан Иванов стал одним из немногих, благополучно переживших атаку на взлете. С КП поступила команда на взлет, и он своей первой парой начал разбег, когда наблюдатели заметили падающую с высоты пару "Сейбров". Взлет группы немедленно прервали, но для пары Иванова оставался только один путь — оторваться от ВПП и попытаться уйти, поскольку оставшейся длины полосы для торможения уже не хватало.
…Я когда взлетал — одну руку на катапульте держал. И на разбеге баки бросил. Никогда этому не учился, ни с кем об этом не говорил, но когда мне закричали: "Тебя бьют, атакуют!" — а я уже вот-вот оторвусь, и останавливаться нельзя, — в сопки врежусь, — я нажал на кнопку сброса баков. Может, именно это мне и помогло. Те, кто был на земле, говорили позже, что мой взлет произвел на них сильное впечатление. Не знаю… На меня он впечатления не произвел.
Всее обошлось. В мой самолет попала только одна пуля, ведомый — вообще без пробоин. В тот день облачность была баллов 5–6. Я облака пробил, а надо мной проносится пара "Сейбров", в залив уходит. И я одного сбил, наверняка сбил. Это над аэродромом было, и все видели.
Сел, вылез из самолета, во мне все еще злость кипит, и тут подбегает замначштаба Иван Евдокимович Годин. Обнимать меня начал, — ну. ты прям герой, туда-сюда… Меня потом и начальники спрашивали, что мне лучше, предлагали звание и орден Ленина. Я думал, речь идет о Герое — по крайней мере, разговоры такие ходили. Естественно, я ответил: "Звание и Ленина!". И уже очень скоро, может, на другой день, начальник политотдела на собрании вызывает: "Майор Иванов!" Я сижу, я — капитан. А он: "Майор Иванов, это Вы — майор Иванов". Вот так дали мне звание майора, а через несколько дней наградили орденом Ленина.,
Однако, этот "Сейбр" не был засчитан сбитым! Летчик вел огонь против солнца, а "Сейбр" упал в Корейский залив. На фотопленке все "забито" солнцем, вещественные доказательства ушли на дно. Как отмечено в документах 133-й ИАД, падение сбитого "Сейбра" наблюдал (фактически весь Аньдун — от пилотов и техников до солдата- часового у КП, но… Очевидно, как и 20 мая, в дело вмешалось денежное вознаграждение. Пусть сбил, пусть это видел весь аэродром. Но, как сказал вождь, социализм — это учет, нет требуемого набора подтверждении — нет денег, а заодно и победы нет.
…Скоро огромное нервное напряжение разбудило раны Великой Отечественной. Из-за трещины в позвоночнике, полученной при ударе о землю в феврале 1945-го, начались боли в спине, затем появилась сильная головная боль, и Николая Ивановича отправили в госпиталь, откуда он вернулся уже в самом конце войны. За десять дней до прекращения огня. 16 июля 1953 г… он выполнил свой последний боевой вылет, в котором повредил одни самолет.
"Это были финальные вылеты в тай войне. Мы уже знали, что скоро будет перемирие, и американцы знали, и погибать никому не хотелось. В тот день взлетел весь наш полк. я вел эскадрилью и в первую очередь старался строй сохранить и людей не потерять. Поэтому когда вдалеке увидел "Сейбры", то даже не сразу атаку начал.