Провернулся ключ в замке входной двери. Размышлять, кто входит в квартиру, сил у Дмитрия не было. Личность выяснялась через несколько секунд. В комнату заглянул мужчина с вытянутым лицом, светлыми волосами.

- Ты кто? – только и сумел выдавить Дмитрий.

Светловолосый вошел в комнату, снять куртку он не успел, что в иное время очень не понравилось бы хозяину, но сейчас гость протягивал бутылку пива. Кто бы это ни был, появился он крайне вовремя.

- Фамилия моя Трайбер, имя – Герман. Я твой раб, господин. – Блондин открутил крышку.

Дмитрий приподнялся на локте с кровати, протянул руку за лекарством. Он влил в себя полбутылки, потом приложил холодный стеклянный цилиндр ко лбу, долго прислушивался к ощущениям. Мозги сжались, черепная коробка через микротрещины спустила давление, картинка перед глазами плавала, но соображать уже не так мучительно больно.

- Ты меня домой привез. А потом ушел, закрыв меня в квартире? Молодец!

- Я все время здесь был. Вышел за пивом, не оставлять же дверь открытой. – объяснил Трайбер.

- Как мы доехали? Я тебе адрес называл? – Дмитрий припомнил, что проблемы с речью у него начались уже в клубном гардеробе.

- Адрес имеется в договоре.

- Каком еще договоре? Давай, Герман, ступай! Спасибо, что довез, полечил, а теперь давай иди.

- Как скажешь, господин.

Дмитрий проводил придурковатого гостя, закрыл за ним дверь. Ложась обратно в кровать, желал избавиться от похмелья и поскорей забыть и клуб и добровольцев, всех, кроме, барменши, пожалуй. Продолжился бы сон про войну, помечталось Кабанову, и он заснул.

Состояние на следующий день, как его сам называл Дмитрий, было космическое. Организм не болел, внутренние органы пока еще находились в анабиозе, в голове образовалось новое кладбище из нервных клеток. Ничего не хотелось, разве что пить. Заброшенный МКС упал в океан, а Кабанов упал в теплую ванну.

К вечеру в организме возобновились процессы жизнедеятельности, разлиплись извилины в голове.

Дмитрий нашел мятую бумагу в кармане куртки. Договор. Называется: бойся своих желаний. Повезло, конечно, с выигрышем, хоть до дома поигравшая сторона доволокла, пивом облегчила страдания. Хорошо вообще-то прислугу иметь, но побаловались и будет. Договор скомкан, комок направлен в мусорное ведро. Подумал Генке позвонить, так сначала надо телефон найти, зарядить, а потом еще и разговаривать. Нет, лучше завтра этим заняться.

Полвосьмого протренькал дверной звонок.

- Кто там еще? – удивился Дмитрий. Мысленно ответил: уж конечно не сестренки Арнтгольц.

И конечно не ошибся. За дверью стоял мужчина с худым лицом в смутно знакомой куртке.

- Ко мне?

- Я – Трайбер, раб. Пришел служить.

- Ты пиво вчера принес? – спросил Дмитрий, удивляясь, что театр абсурда продолжается.

- Да, господин.

«Господин» поморщился на такое обращение. Надо прояснить ситуацию.

- Проходи, поговорим.

- Бред, это же бред. – размахивал Кабанов листом бумаги, поданной ему странным гостем. Они сидели на кухне, ждали, когда вскипит чайник.

- Почему?

- То есть ты мой раб, а я господин, и могу приказать что угодно?

- Согласно договора.

- Какого еще договора! С этой бумажкой только в туалет сходить. Давай так – попьем чаю, и ты свободен. Я отпускаю тебя.

- По договору так делать нельзя.

- Что ты заладил, какому договору! Он юридически не действителен. Ни один суд его рассматривать не будет – личные права граждан никто не может ограничить.

- Есть другой суд.

- Какой? – Дмитрий замер с горячим чайником в руке. - Это угроза?

- Личный, свой собственный суд. Если бы ты проиграл и оказался на моем месте, нарушил бы условия?

Вчера Кабанову не удалось в силу объективных причин рассмотреть человека, который именовал себя рабом. Сейчас Дмитрий видел перед собой широкоплечего жилистого мужика примерно своего возраста. Лицо англосаксонского типа: светлые волосы, серые глаза, прямой нос, твердая линия губ, волевой подбородок. Выраженные носогубные складки придавали серому лицу жесткость – прямо Дольф Лунгрем после гепатита.

- Само собой! Нельзя быть рабом! Человек не должен эксплуатировать человека.

- А что же он делает повсеместно, по-твоему? Любой начальник эксплуатирует подчиненных. Спасибо. – Трайбер поблагодарил за пакетик чая, брошенный хозяином в чашку.

- Не в личных же целях.

- В личных в том числе, господин. Начальник – человек, ничто, как говориться, ему не чуждо. В плане удовольствий – тем более. Это роботы могут выстраивать сугубо деловые отношения, а люди всегда остаются немного животными. А уж в нашей стране, где народ понимает только силу, а заимев ее, с удовольствием гнобит слабого, тем более.

- Я не такой.

- И я не такой! Поэтому отвечаю за свои слова. Это испытание нужно мне прежде всего.

- Все, иди домой. – Дмитрию стал надоедать несерьезный разговор.

- Будут какие-либо указания?

- Да. Два. Не называй меня господин и вынеси мусор. И третье – езжай домой и оставь меня в покое.

Звонок в дверь раздался, когда на табло радиобудильника высветилось 11-00. Кабанов лежал в кровати и вставать не собирался. Хватит, открыл уже один раз. Торопиться некуда, за окном мороз и солнце – день чудесно можно провести и под одеялом. Дмитрий слепил веки и снова услышал звонок, но часы показывали уже 13-00. Придется встать.

- Зачем ты пришел? – спросил Дмитрий.

Трайбер стоял на площадке, снизу сквозил ветер, похоже, снова сломался домофон.

- За приказаниями.

Странный человек с каменным лицом стоял навытяжку, брови сдвинуты, в глазах сталь переливается.

- Вольно, солдат. – усмехнулся Кабанов. – Иди домой и оставайся там целый год. Вот тебе приказание.

Собственное остроумие целый день радовало Дмитрия. Ловко от идиота избавился, не придерешься.

Звонок на следующее утро сразу опустил настроение на уровень между депрессией и гневом. Повторный звонок через два часа из депрессии вывел, третий – довел до белого каления.

- Слушай, ты! Иди отсюда! – Кабанов толкнул «раба» в грудь ладонью. Вернее, хотел толкнуть. С таким же успехом можно было толкать скалы, сквозь холодную ткань куртки ладонь уперлась в жесткие мускулы.

- Ты зачем пришел, я тебе приказал дома сидеть.

- По условиям договора я обязан прибывать в распоряжение господина ежедневно.

- Значит, ты намереваешься вот так целый год простаивать под дверью? – спросил Дмитрий. - Не нравится мне это, понимаешь? Все, иди, приказаний сегодня не будет.

На следующий день история повторилась, Дмитрий открыл сразу и уведомил об отсутствии приказаний. Еще не известно кто выиграл, а кто проиграл в лотерее. Позвонил Генке. У того аналогичная ситуация, но никакой проблемы азартный друг не видел. Более того, его «раб» татарской национальности оказался тоже помешанным на покере и вчера они уже наведались в «Доброволец». «Припаши своего по мелочи – за хлебом сходить или за вискарем, пусть играется и тебе радость». – посоветовал хитроумный Гена.

На холод у Дмитрия была аллергия, лишний раз выходить из теплой квартиры никакого желания. Пришлось последовать дружескому совету.

«Раб» приносил продукты и алкоголь, на лице ноль эмоций, даже когда «господин» забывал расплатиться.

Выяснилось, что Трайбер таксует в фирме «Лидер». Получив визитку с номером телефона, Дмитрий с удовольствием пользовался стопроцентной скидкой.

В конце января впервые доверил отвезти Татьяну домой. Утром на трезвую голову сообразил, что доверил подругу очень уж странному человеку, о котором и не знает ничего.

- Входи. – пригласил Дмитрий явившегося, как обычно, в 11-00 «раба». - Давай выпьем, познакомимся поближе.

У Трайбера ни один мускул в лице не дрогнул. Он вошел, аккуратно повесил куртку на вешалку и уже в кухне сказал:

- Я за рулем. Кофе не пью.

- Ты чай будешь, виски все равно на глоток осталось. – Дмитрий, прищурившись, смотрел на просвет бутылку «Мак Грегора».