– Ладно, ладно, мужики, погорячился.

– Тебе, пришлый, верно ответили, часть волков вот в этой бадье. Остальное съедено и переваривается в желудках пушного зверя. Им на прикорм пошли серые. Нет их боле. Так что ступай с Богом от греха подальше.

И пока спецы не ретировались, мужики не разошлись.

Не стоит прятаться в темном чулане, именно там всегда ищут

– Вот уроды! Козлы! Придурки! Их самих, включая местных полицаев, впору через мясорубку пропустить! – сотрясал воздух Волшебник.

– Надо прижать тракториста. Ведь для чего-то он разгреб снег в овраге?

Увидев трактор, движущийся возле крайней хаты, четверка прибавила ходу. Бегущих людей Павел заметил сразу. Спокойно остановил трактор, не доезжая до дома, повернул потайной краник подачи топлива и скоренько вошел в избу. Закрыл двери на засов, напихал в карманы патронов и зарядил свою «тулку».

В дверь постучали.

– Кто?

– Свои, – ответили за дверью.

– Свои все со мной. Конкретней, чего надо?

– Зачем поле снежное перепахал?

– Овцу, что волки увели, искал.

– Нехорошо лгать, мы ведь правду пришли услышать.

– Такая моя правда. Слыхали? Другой не будет.

– Мы к тебе по-хорошему, а ты сердишься. Дверь открой! Глаза в глаза поговорить надо.

– Не о чем мне с вами говорить. Уходите подобру-поздорову, от греха подальше.

Раздался выстрел. Пробив толстую дверь и вырвав щепу, пуля полетела дальше и ударила в ведро. Вода красивой ровной струйкой потекла на пол. Второй выстрел высек сноп искр из стального засова. Сталь удержала пулю. Хозяин приставил ружье к стене рядом с дверью, аккурат в промежуток между двух бревен, и выстрелил. Послышался звук падающего тела, а потом топот. Это уцелевшие боевики выскочили из сеней, таща за собой раненого. В окна дома полетели дымовые и зажигательные, а за ними и осколочная гранаты. Павел вжался в печь, повернувшись к ней лицом. Тело словно полоснуло сотней розог, и тракторист почувствовал, как по спине, а затем и по ногам побежали горячие струйки крови.

– Этого я вам не прощу! – и он открыл дверь.

Двор был пуст. Сквозь щели в заборе он увидел нападавших, они торопились к вертолету. Тракторист крутанул кран, с полуоборота завел горячий трактор и на максимальной скорости устремился за обидчиками.

Взрыв гранаты майор полиции услышал, выезжая за околицу села. Он резко развернул УАЗ и рванул назад в село. Полицейская машина влетела, воя сиреной и мигая проблесковыми огнями. Увидев картину преследования спецназовцев, полицейские остановились. Тракторист был далеко от преследуемых, но слишком близко к УАЗу, приподнятый ковш прикрывал водителя.

– Он нас раздавит, как ведро с помоями! – заорал майор. – Вали назад! Водитель переключил скорость, и машина, виляя, покатила задним ходом, спасая сидящих в ней людей.

Спецназовцы залезли в вертушку. Трактор повернул во двор лесхоза. Все, кроме пилота, открыли ураганный огонь по движущейся на них стальной машине. Но что он для ковша – только искры да визг от рикошетящих пуль.

Вертолет стал отрываться от земли, и это позволило стрелкам поменять угол обстрела. Теперь лицо тракториста было видно, как в телеэкране. В него и устремились свинцовые, со стальными сердечниками, смертоносные заряды. Тело Иваныча, потерявшее много крови, принимало пули, как тесто, не выделяя красных пятен. Умирая, он повалился на спинку сидения, вдавил немеющими ногами педаль газа до отказа и безвольно опустил руки. Его душа отделилась от прошитого сотней пуль тела и вознеслась на небо, на встречу с женой и детьми…

Неуправляемый трактор слегка подскочил, получив ускорение, поймал в кабину лыжу вертолета. Вертушку качнуло. Она клюнула носом, но удержала равновесие. Круша ограды, курятники и туалеты, деревенский «вездеход» на полной скорости пер по заснеженным огородам прямо на бензозаправочную станцию. Лыжа, пробив крышу трактора, намертво удерживала, словно воздушный шарик, вертолет, потерявший возможность и взлететь и сесть. От заправки в разные стороны разбегались люди. Полицаи, находившиеся в уазике и ощутившие одновременно и ужас и удовлетворение, пару раз пульнули в трактор, скорее для отчетности, чем по делу. Винты вертолета зацепили высоковольтные провода, вспыхнул сноп искр, вертолет завалился на бок, круша лопастями заправку.

Майор полиции с ужасом смотрел на огонь, пожирающий отстроенную буквально полгода назад по приказу главы правительства деревню, выгоревшую во время торфяных пожаров. Неожиданно в близлежащем горящем доме взорвался газовый баллон. Взрывной волной майора отбросило в сторону и ударило лицом об УАЗ. Баз шапки, с окровавленным лицом, с трудом поднявшись на ноги, он медленно побрел между пожарных машин. Возбужденно жестикулируя, к нему спешил его помощник.

– Что ты говоришь? Я ни черта не слышу! – беспомощно развел руками майор.

Понимая, что начальник контужен, тот махнул рукой и вернулся к группе пожарных, продолжавших борьбу с огнем.

Окровавленного полицейского тронул за оплавленную куртку человек с суровым закопченным лицом.

– Я командир Меленковского подразделения МЧС, что здесь случилось? Местные говорят, что тут была настоящая война. А вы что скажете?

– А? Что? Кто вы?

– Майор МЧС, – прокричал на ухо полицейскому огнеборец, но, взглянув в его обезумевшие глаза и оценив его обгорелую одежду, понял, что тому изрядно досталось. – Что здесь произошло? – продолжая орать, спрашивал он. – Мы слышали взрывы. Кругом полно стреляных гильз, обгорелого оружия?

– Браконьеры шалили… Вертушка зацепилась за провода… Вот результат… – полицейский обвел рукой то, что осталось от сотни домов.

– А что за тело в тракторе? Почему оно изрешечено пулями?

Майор полиции устало опустился в сугроб, зачерпнул горсть оттаявшего от жары снега и приложил ко лбу.

– Это тракторист. Он пытался задержать нарушителей до нашего приезда… – ответил, затем зачерпнул обеими руками закопченного снега и с какой-то обреченностью стал его жевать. – Надо доложить в область, – как бы спохватившись, добавил он.

Майор МЧС продолжил:

– Я только что всех оповестил: и свое начальство, и ваше. Губернатору тоже доложили. Ох, полетят чьи-то головы… Деревенька-то была под президентским контролем…

Не торопясь, он достал из кармана латунную плоскую фляжку и, отвинтив пробку, сделал несколько глотков.

– Будешь? – спросил у полицейского.

Тот оторвался от снега, с тоской взглянул на протянутую руку, взял сосуд и в два глотка выпил содержимое. Потом, поняв, что живительная влага закончилась, отбросил пустую фляжку в сугроб.

– Да, досталось тебе и твоим бойцам. То ли еще будет? – нагнувшись, пожарный поднял свою фляжку и пошел к белому фургону с логотипом первого канала ТВ.

Из фургона вышла высокая женщина.

– Камеру направь на упавший вертолет, и не забудь дать картинку пострадавших на своих пепелищах, – раскрасневшись от возбуждения, начала командовать телевизионщиками дама. – Кто здесь старший? Вы? – увидев человека в форме, ткнула ему в лицо микрофон.

– Майор МЧС по Меленковскому району.

– Что здесь произошло?

Майор, приосанившись, встал перед камерой и начал рассказывать.

– На пульт поступил сигнал о возникновении пожара. На место выехали пять экипажей… Причиной пожара стало повреждение высоковольтных проводов вертолетом…

– Хорошо. Сейчас начнется съемка, дублей не будет, пожалуйста, четко отвечайте на вопросы, но только тогда, когда я об этом спрошу. Все ясно?

– Так точно! – щелкнул каблуками пожарный, поедая глазами журналистку.

– И давайте без этого фанатизма, – добавила ведущая и, повернувшись к оператору, спросила: «Готов?» – Получив утвердительный ответ, начала репортаж.

– Добрый вечер, уважаемые телезрители. Мы ведем репортаж из деревни Южная, о которой узнала вся страна в июле прошлого года. Тогда в результате пожаров она выгорела дотла. Благодаря усилиям нашего правительства она была быстро отстроена заново и ее жители вернулись на привычные места, в современные, комфортные дома со всеми удобствами. Но сегодня здесь опять разбушевалась стихия. Вы видите, что осталось от деревни.