Внимательно посмотрев в отражение, девочка внезапно поняла, что слово «ведьма» ей отнюдь не неприятно. Конечно, «принцесса» или «волшебница» было бы куда лучше… А почему бы и не стать кем-то важным? Что ей мешает? Фрау Элли? Долой фрау Элли!

Эта страшная мысль на мгновение испугала девочку, но уже через минуту она вполне освоилась с нею.

Взяв котенка на руки, Маришка быстро пробежала мимо гостиной прямо в свою спальню. Там она прикрыла дверь и легла в кровать.

Здесь ей лучше всего думалось. Проводя рукой по мягкой шерстке, девочка загадывала желания и тут же от них отказывалась – всё казалось не тем, не таким, ведь наверняка можно было загадать правильнее!

– Хочу стать взрослой. Нет, не хочу! – Тогда придется сразу же замуж, а за кого? Да и вообще, глупости это все. – Хочу, чтобы фрау Элли исчезла! Нет, не хочу. Пусть пока будет. Хочу шелковое платье. Нет, ну что ты такая глупая! Хочу стать волшебницей! Нет, нет, это страшно, подожди.

И тут ее осенило. Надо же просто посоветоваться! Маленький котенок, который лежал рядом с нею в кровати, на роль советчика подходил по всем параметрам: и ласковый, и красивый, и любит ее. Вот только не разговаривает.

– Хочу, чтобы он научился говорить! – загадала девочка.

– Мяу, – ответил котенок и потянулся.

– Хочу, чтобы он научился говорить по-человечески, – поправилась Маришка.

– Так бы сразу и сказала. – Котенок попытался лизнуть собственный лоб, не достал языком и передумал. – Кстати, меня зовут Якоб. А почему бы тебе не стать королевой?

Девочка задумалась. Вообще-то в Тамбурге давно уже всем заправлял городской совет во главе с бургомистром. Бургомистр – это такой смешной дядька в костюме, похожем на шутовской. Он всегда пыхтит и пытается всех перекричать.

Но можно и королевой. Да, королевой – даже лучше! Папа всегда говорил, что в городском совете сидят одни старики, и это плохо. Если не будет стариков, а только одна молодая королева, то все сразу станет хорошо.

– Но ты имей в виду, – котенок зацепился коготком за Маришкину юбку и безуспешно пытался освободить его, – каждый раз, когда твое желание исполняется, ты за это платишь.

Маришка слышала страшные истории про дьявола и проданные души. Но душу можно было продать только один раз, а значит, это не дьявол.

– А я обязательно должна знать, чем именно плачу за желания? – спросила она тихо.

Якоб изумленно посмотрел на нее, оставив сражение с ее юбкой.

– Какая умная девочка! Нет, конечно. Ну так что, королевой?

Удивительно, но фрау Элли больше не беспокоила маленькую хозяйку, не требовала от нее умыться перед сном и даже не заглянула проверить ночью – так что девочка уснула, одетая в уличное платье.

Она сладко улыбалась, а рядом дергал задними лапками спящий котенок.

Бух-бух-бух! – раздавались удары в дверь. Фрау Элли почему-то совсем не торопилась открыть. Маришка выглянула в окно и увидела, что там очень много народа – городской стражи, каких-то важных людей, соседей.

Девочка испугалась и решила не открывать. Более того, на случай если в дом все-таки ворвутся, она залезла в проверенное место, где ее мог найти только отец, – на верхнюю полку в кладовке, за большой моток одеял.

Сердце бешено стучало, мысли испуганно бились в голове. И когда исчезли скрывающие девочку одеяла, и в проеме света показалось смутно знакомое лицо, Маришка с чувством исполненного долга потеряла сознание.

Очнувшись, она обнаружила себя лежащей на самой мягкой перине, какую только она могла представить. Рядом, вылизывая лапку, сидел ее рыжий котенок. Увидев, что девочка открыла глаза, Якоб потянулся и сказал:

– Ну и чего ты испугалась? Сама же хотела – королевой. Пока еще тебя нашли! О! Сейчас зайдет.

Приподнявшись, Маришка успела оглядеть помещение, где стояла кровать. Само ложе было гораздо больше, чем вся ее старая комнатка, а громадный зал, в котором оно стояло, по размерам мог, наверное, соперничать с площадью перед ратушей.

Не успела девочка обдумать свое положение, как дверь открылась – и к кровати направился, шаркая по паркету, сам бургомистр!

Несмотря на заверения Якоба, девочка очень испугалась, что ее сейчас разоблачат и сделают что-то ужасное. Но ничего подобного не случилось.

– Моя королева! – выспренно начал бургомистр. – От имени горожан Тамбурга я завтра во время торжественной церемонии вручу вашему величеству ключи от города и все остальные символы власти. Желаю вам хорошо отдохнуть. Если что-нибудь понадобится, просто дерните за один из шнурков.

И вышел. Так же шаркая и сгорбившись, усталый, жалкий и совсем не похожий на человека, которого Маришка не раз видела во время празднеств около ратуши.

Вдоль спинки кровати действительно висели разноцветные шнурки, за которыми виднелись подписи:

– Дергай, – посоветовал котенок. – Мне самому интересно.

Маришка повернулась, сжала в руке синий шнурок – с надписью «Сладкие булочки» – и мягко потянула его вниз.

Ничего не произошло. Девочка внезапно заподозрила, что над ней просто пошутили, и уже даже придумала, как скажет бургомистру: «Вы же взрослый человек! Не стыдно издеваться над ребенком!» – когда громадные створки дверей бесшумно распахнулись и в комнату вбежал поваренок с подносом, на котором лежали сладкие булочки.

И не знакомые – маленькие, простенькие, – а большие! Полностью в сахарной пудре. Откусив от первой, Маришка обнаружила, что внутри булочки – настоящий малиновый джем! Самый вкусный в мире!

Она не был жадиной – дала откусить Якобу. Тот довольно заурчал, слизывая джем и сахарную пудру, но мякиш не тронул.

– Хитрый! – возмутилась девочка. – Надо все есть!

– Кому надо, тот пусть и ест, – пробормотал котенок. – А я теперь королевский кот, мне все можно.

И вот тут-то Маришка все и поняла. Она откинулась на спину, посмотрела на расписанный цветами и ангелами алый бархат балдахина и заплакала от счастья.

Теперь она могла все! Все! Спать до обеда – это раз. Не мыть руки – это два. Не вышивать – это три. Играть до ночи и даже ночью, есть перед сном, не слушаться взрослых, пачкать одежду… Все. Абсолютно.

Маришка лежала, гладила Якоба, и котенок мурлыкал. Она чувствовала себя совершенно счастливой.

Потом она дергала за другие шнурки. Ее развлекали шуты и музыканты, рассказывали всякие разности про то, сколько в Тамбурге людей, что город производит и с кем торгует. Выяснилось, что «Одеться» отличается от «Одеться быстро» количеством одевающих. Причем быстрее выходило, если их было всего трое – а если человек двадцать фрейлин, по одной на каждый чулок-носок, то и за час не получалось управиться.

Вечером королевские чтецы рассказывали Маришке волшебные сказки. А она лежала и просто гладила Якоба.

Утром ее одели в торжественное платье, которое оказалось тяжелее, чем отцовский камзол. Вывели на балкон – выяснилось, что дворец стоит на скале, на месте того самого двухэтажного домика, который собирался купить отец.

Перед дворцом собрались горожане – очень много, так много, что Маришка даже удивилась: неужели в Тамбурге столько людей? Бургомистр и другие важные люди долго что-то говорили, толпа перед дворцом кричала, бросала вверх шапки.

Девочка устала почти сразу, но Якоба под рукой не было, и она не могла прекратить все это безобразие. Потом они поехали в собор на площади, там на голову Маришке водрузили тяжеленную корону, и грустный бургомистр, ненатурально улыбаясь, прошептал ей на ухо, что конечно же потом будет тоненькая красивая корона, а пока надо потерпеть.

После коронации Маришку опять показали народу, и снова все кричали и подбрасывали шапки. А юная королева думала: как горожане умудряются в такой давке ловить именно свои? Или они ловят чужие и подбрасывают их? А может, бургомистр перед коронацией выдал всем одинаковые головные уборы и потому всем без разницы?