— Мне не трудно, — мягко возразил он.
— Мне тоже, — отрезала она, чувствуя желание провалиться сквозь землю. Собственное упорство казалось ей до крайности глупым, вызывающий тон — недопустимым. В очередной раз мысленно обозвав себя дурой, она попыталась как-то смягчить ситуацию:
— Не хочется злоупотреблять вашим временем...
В ответ он только пожал плечами: ведь сказал же — не трудно. Алина попыталась проследить ход его мыслей: неизвестно, когда закончится дождь. Он на самом деле может и к утру не закончиться, следовательно, это еще вопрос, в каком случае она злоупотребляет его временем. Логики — никакой...
Но возражать он ей не стал, подумав, видимо, о том, что у нее существуют какие-то лишь ей одной известные и очень важные причины для отказа.
— Хорошо, давайте здесь постоим. Переждем, может, и правда, скоро кончится, — согласился он вполне миролюбиво. — Послушаем... Может, он нам что-нибудь расскажет.
— Про квартальный отчет?
— Это бессердечно — в присутствии такой красивой девушки говорить о квартальном отчете.
— Вот как? — Алина немного удивленно подняла брови.
Сейчас, только что в его голосе она ясно различила те самые интонации, которые не должны присутствовать в голосе женатого мужчины, когда он делает посторонней девушке дежурный комплимент. Эта мысль промелькнула и тут же растаяла — Алина в очередной раз мысленно отругала себя.
— Чему вы удивляетесь? Вам никогда раньше не говорили, что вы красивая?
— Говорили, только в тот момент я была вполне сухая и причесанная.
Он улыбнулся:
— Вы уже почти вполне сухая. А небольшой творческий беспорядок волос вам даже к лицу. Поверьте...
— Почему я должна вам верить? Вы эксперт по женской красоте?
— Я не эксперт, Алина. Просто я имею возможность сравнивать. Я же видел вас — вполне сухую и причесанную. Там, в магазине. А теперь вы ответьте на мой вопрос...
— Да?
— Я на самом деле произвожу впечатление чудовищного монстра?
— Монстра? Чудовищного? С чего это вы взяли?
— С того, что вы меня боитесь. Я же вижу, вы вся такая напряженная... Пальцами вот в сиденье вцепились, аж побелели.
Алина, опустив глаза, увидела свою руку, вцепившуюся на самом деле в подушку сиденья. Как будто она сейчас сидит не в машине, а в самолете, который совершает вынужденную экстренную посадку...
— Я просто... На самом деле у меня небольшие неприятности, но вы здесь совершенно ни при чем.
— Я могу вам чем-то помочь? — В глазах его мелькнуло уже знакомое отеческое выражение.
— Не думаю... — начала было Алина, и в этот момент у него зазвонил телефон.
Звонок оказался спасительным, поскольку позволил избежать продолжения неловкого разговора.
Взглянув на определитель, Владислав почему-то поморщился.
— Да, я слушаю. Да, забрал фотографии, конечно. Давно уже. Скоро... Не знаю когда. Послушай, прекрати со мной разговаривать, как будто я твой подчиненный! Сказал — скоро. Посмотрим... Да, обязательно.
Алина отвернулась к окну. Кажется, пора романтических отношений у этой пары осталась в прошлом. Что-то слишком быстро... Но не ее это дело в конце концов.
— Вас ждут?
— Подождут, — сухо бросил он, не поднимая глаз, и небрежно бросил телефон обратно в сумку. — Мы говорили... О вас. Неприятности... Что за неприятности, Алина?
— Послушайте, какое вам дело до моих неприятностей! Вокруг тысячи людей, и у каждого свои собственные неприятности... Почему вы решили меня опекать?
Она и сама была поражена, услышав свой голос: откуда вдруг столько эмоций? «Снова нагрубила... Нет, пора нервы подлечить. Нельзя вот так кидаться на ни в чем не повинного человека, которому, кстати, и без того досталось... От жены».
— Извините, я совсем не хотела грубить. Я просто...
— Я понимаю, — без тени обиды в голосе согласился он.
— У моей подруги отца в больницу на «скорой» отвезли... Что-то серьезное. — Она вдруг вспомнила про Наташу и решила таким образом завершить разговор о неприятностях. В принципе это была правда: она на самом деле переживала за Наташку.
— В больницу? А что с ним?
— Я точно не знаю... Она обещала позвонить мне домой.
— А ей никак нельзя позвонить?
— Ей можно. У нее телефон с собой...
— Так позвоните. — Он протянул ей мобильник. — Узнайте, может, уже все нормально. А может, помощь какая нужна...
«Тоже мне, мать Тереза. Странный все-таки, — подумала Алина, набирая номер телефона. — На кой черт мы все ему сдались — я, Наташка и Наташкин папаша-алкоголик? Жена дома ждет, фотографии требует, а он озаботился проблемой общечеловеческого гуманизма...» Но отказываться от предложения Алина все же не стала — решила использовать предложенную возможность узнать, как дела у подруги.
— Алло, Наташа? Это я, привет. Какие там у тебя новости?
— Алинка? Ты откуда звонишь-то? В принципе не важно... Новости плохие. Допился, гад...
Наташа смачно выругалась, но в голосе чувствовались слезы.
— Что? — упавшим голосом спросила Алина.
— Да нет, жив еще пока... Только не знаю, надолго ли...
— А что врачи-то говорят?
— Ему лекарство нужно одно. Срочно нужно, а лекарства этого нет.
— В больнице нет? Так купить же можно, давай я сейчас заеду в аптеку...
— Да нет его! Ни в одной аптеке, мы все уже аптеки обзвонили. Вообще говорят, в городе нет. Только в Москве достать можно... Оно какое-то новое совсем лекарство...
— Ну, не реви. Москва — это не Южный полюс...
— Не Южный, — согласилась Наташа, уже больше не в силах сдерживать слезы. — Так его ведь надо купить, потом переслать... Сколько времени на это уйдет... Думаешь, он протянет?
— Протянет! Вот увидишь... — Алина чувствовала, что говорит не слишком убедительно.
— Ладно, Алинка. Будут новости — позвоню.
— Как лекарство-то называется? Скажи на всякий случай, я попробую поискать в аптеках. Может, все-таки есть где-нибудь?
Название было сложным и незнакомым. На всякий случай Алина записала его в блокнот.