Грохот сражения стал вдруг приглушенным и дале­ким, доносящимся будто из другого мира, поле боя — лишь размытым эскизом, а космические десантники — призрачными тенями. На всем Ванквалисе не было ни­кого, кроме Мерчано и Таддеуша.

Не успев даже задуматься, инквизитор открыл огонь, и пули, выпущенные его автоматическим пистолетом, расцвели созвездием ярких искр на броне библиария. Но Мерчано даже не заметил этого, и Таддеуш едва успел отпрыгнуть в сторону, чтобы не угодить под удар топора, вспыхнувшего псионическим огнем, прежде чем вонзиться в пень за спиной инквизитора.

Ударная волна заставила Таддеуша упасть на зем­лю. Он быстро перекатился и вскочил на ноги, прак­тически вслепую стреляя по нависшему над ним тем­ному силуэту.

— Ты погубил моих боевых братьев! — ревел Мер­чано. — Ты предал нас! Вступил в сговор с врагом!

— Нет здесь никакого врага! — крикнул инквизи­тор в ответ. — Как нет и Черной Чаши! Вас обманули!

— Опять лжешь? Ты, в чьей душе осталось место лишь коварству!

Мерчано размахнулся топором и ударил на уровне своего пояса. Таддеушу пришлось упасть на одно колено, чтобы отразить выпад мечом, — оружие столкну­лось с такой силой, что чуть не вывернуло руку инкви­зитору. В следующую секунду Таддеуш вскочил и вон­зил свой клинок в тело библиария.

Меч вошел прямо под рукой Мерчано, с удивитель­ной легкостью вспоров керамит энергетической брони. Затем оружие ксеносов активировалось и, распавшись на десятки стальных осколков, принялось резать кости и мышцы космодесантника. Подобно рою металличе­ских насекомых, они вылетели через пробоины в доспе­хах и кровожадно загудели в воздухе.

Мерчано взревел от боли. Таддеуш провернул руко­ять и почувствовал, как под лезвием крошится кера­мит. Повреждения, нанесенные мечом, уже давно выве­ли бы из строя кого угодно, даже большинство Астар­тес. Но лорд Мерчано был тем самым воином, который снял голову Периклитору и успел за свою жизнь по­видать все мыслимые поля сражений. Ему доводилось переживать и худшее, но тем не менее побеждать. Кро­хотный огонек надежды, все еще тлевший в душе Тад­деуша, окончательно угас, когда огромный библиа­рий схватил его за шиворот и одной левой оторвал от земли.

Затем космодесантник размахнулся и отшвырнул ин­квизитора, вложив в бросок всю свою мощь. Выронив и меч, и пистолет, Таддеуш закувыркался в воздухе, ломая ветки собственным телом. О землю он ударился с такой силой, что из легких вышибло весь воздух, а мышцы словно онемели.

Инквизитор старался не потерять сознания. Он при­землился уже за чертой деревьев, посреди открытого пространства. Рядом ревел моторами «Рино», лишив­шийся одной гусеницы. Из распахнутого люка уже вы­саживались Воющие Грифоны. Сунув руку под плащ, Таддеуш принялся нащупывать еще один из многочис­ленных предметов, составлявших его вооружение.

Его ладонь сжалась на небольшом металлическом шарике, и инквизитор извлек вещицу из-под плаща. Это должно было сработать.

Мерчано уже бежал к нему, и Таддеуш бросился на­встречу, врезавшись в противника, и попытался прикре­пить к его броне свою магнитную гранату. Даже если ему предстояло погибнуть, инквизитор собирался хотя бы убить командира Воющих Грифонов и тем самым по­мочь Испивающим Души избежать полного уничтоже­ния и найти их подлинного врага. Раздался хруст костей и треск рвущихся сухожилий. По телу Таддеуша прока­тилась волна ужасной, леденящей боли, заставляя его забиться в агонии.

Затем библиарий ослабил хватку, и граната выпала из искалеченной руки инквизитора. Мерчано презри­тельно покосился на нее и отбросил ногой в сторону, прежде чем схватить Таддеуша за горло. Смертоносный заряд откатился слишком далеко, чтобы его мог видеть инквизитор.

— Вы и понятия не имеете… — прохрипел Тадде­уш. — Никто из вас… вы не понимаете, с кем сражае­тесь…

Мерчано с силой припечатал его к наклонному бор­ту «Рино». Инквизитор едва ощутил, как ломаются его ребра, столь сильна была боль в изуродованной руке и столь велико отчаяние.

— Во имя клятв правосудия, — заговорил лорд-биб­лиарий, не обращая внимания на слова своей жертвы,— я объявляю тебя предателем интересов Воющих Гри­фонов и личным врагом Императора. В мире не найти наказания достаточно сурового, чтобы покарать твою дерзость. Мы можем только молиться, что Император удовлетворится одной лишь твоей смертью.

— Властью, данной мне Священной Имперской Ин­квизицией… — прохрипел Таддеуш, хотя уже ни на что не надеялся.

Мерчано только усмехнулся и занес топор над го­ловой. Сложные узоры, покрывающие его поверхность, зажглись огнем его ненависти, когда лезвие вонзилось в тело инквизитора. Последнее, что увидел Таддеуш, — собственную кровь, забрызгавшую искаженное гневом лицо библиария.

Сарпедон считал погибших. Это давно стало для него машинальным действием, одной из обязанностей коман­дира. Оценив потускневшие руны на границе зрения, он понял, что в неистовой рукопашной схватке, кипящей в центре построения, уже лежали порядка тридцати тру­пов Испивающих Души. Они не могли себе позволить потерять даже одного-единственного десантника, и внут­ри у магистра все выворачивалось наизнанку, когда он видел, как в этой грязи и копоти гибнет будущее ордена.

Сам Сарпедон находился чуть в стороне от того ме­ста, где Воющие Грифоны пытались прорвать оборони­тельные порядки, и окружающие его бойцы продолжа­ли поддерживать собратьев неустанным огнем, обстре­ливая почти неразличимых в дыму и кружащейся саже врагов. В ответ били танки, и встречный болтерный огонь приближающихся Воющих Грифонов становился плотнее с каждой минутой. Вскоре рукопашная должна была завязаться по всей линии.

Никогда прежде Сарпедон не предавался такому от­чаянию. Он бывал в крайне опасных переделках, видел смерть и грехопадение Испивающих Души. Но ему еще не доводилось ощущать, чтобы оба его сердца сжала ледяная ладонь такого ужаса, какой он испытал, глядя на трагедию, разворачивающуюся в обугленном лесу.

— Люко! — крикнул командор в вокс, заставляя се­бя отринуть чувства, неприемлемые для космического десантника. — Докладывай!

— У них преимущество в живой силе и технике! — ответил капитан; и в динамиках слышалось шипение его когтей-молний и рев болтеров его отряда. Люко действовал в самом эпицентре битвы, пытаясь заткнуть брешь, пробитую в их рядах бронемашинами Воющих Грифонов.

— Мне нужен честный ответ, — сказал Сарпедон. — Мы сможем удержать эти позиции?

Молчание Люко показалось магистру затянувшимся.

— Никак нет, — ответил наконец капитан. — Не здесь. И не против таких сил.

— Тогда уводи своих людей.

— Слушаюсь, командор.

Мимо головы Сарпедона прогудела еще одна болтерная очередь, перемалывая и без того жалкие остатки кустов за его спиной. Магистр пригнулся еще ниже, поджимая под себя мутировавшие ноги. А если под­няться и ударить сейчас, подумалось ему, если повести Испивающих Души в бой против Воющих Грифонов? Да, они все падут, но никто и никогда уже не узнает, насколько далеко зашло падение Сарпедона. Все завер­шится здесь и сейчас, и ему не придется никому объ­яснять, каким образом орден оказался разделен преда­тельством и был застигнут посреди забытых Импера­тором джунглей.

Он заставил себя отказаться от этой мысли, стер ее начисто из своего сознания. Что бы ни происходи­ло, он оставался космическим десантником и имел пе­ред своими людьми обязательства, непонятные про­стым солдатам.

— Испивающие Души! — крикнул Сарпедон по всем каналам связи. — Мы отступаем! Передовые отряды от­ходят, тыловые прикрывают!

Магистр поднял собственный болтер, готовясь при­соединиться к боевым братьям. С каждой минутой гиб­ло все больше и больше воинов, и раз этот жалкий клочок леса нельзя было удержать, гибли они зря.

Испивающие Души обратили свои болтеры на центр построения, когда передовые отряды, отмечен­ные рунами капитана Люко и капеллана Иктиноса, вы­шли из неистовой драки. Воющие Грифоны пытались преследовать их, но Сарпедон подвел остальных своих людей ближе, атакуя противника со спины и накрывая массированным болтерным огнем. От леса там практи­чески ничего и не осталось — только изуродованная выжженная земля, затянутая пороховым дымом.