— Что именно, лорд Совелин? Исход битвы или твой собственный статус? Неужели ты думаешь, что, попытавшись встать на пути орков, ты как-то иску­пишь свое позорное бегство от Черной Чаши?

Совелин распрямился во весь рост, и усталость не позволила ему сдержать гнев.

— Госпожа, я чуть не погиб! — закричал он. — Я сно­ва и снова оказывался на самом краю смерти. Мне при­ходилось ползать в зловонной грязи, чтобы не попасться на глаза зеленокожим. Я шел и днем и ночью, чуть не утонул, пока пытался добраться до Хирогрейва, чтобы защитить свою планету и свой род! Чего еще вы от меня хотите?

Графиня посмотрела на Совелина поверх собствен­ного царственного носа, оставшись совершенно равно­душной к этому эмоциональному взрыву.

— Мне хотелось бы, лорд Совелин, чтобы погиб ты, а на твоем месте сейчас бы стоял мой муж — один из глав­нокомандующих ванквалийскими Стражами. Да, именно этого. Так что можешь проваливать на свое побережье, раз уж именно так собираешься окончить свои дни. А я должна остаться и сделать все возможное, чтобы мои лю­ди перестали убивать друг друга в страхе перед орками, которые еще даже не появились.

Лорд Совелин не ответил. Он только поклонился, развернулся на каблуках и вышел из импровизирован­ного тронного зала, оказавшись в кают-компании, от­куда мог сойти на землю при следующей остановке.

Графиня же вновь повернулась к окну и посмотрела на город. Там, далеко внизу, по-прежнему продолжали полыхать улицы улья.

Корабль ксеносов спускался сквозь листву, откусы­вая ветви своими черными стальными челюстями. Вспо­лохи непрекращающейся бомбардировки отбрасывали странные тени на его переливающийся темный корпус.

Внутри челнока, расположившись в кокпите, сидел Лигрис. Испытывая самые дурные предчувствия, он все-таки воспользовался разрешением на вылет. Никто из

Испивающих Души не верил, что Евмен и в самом де­ле позволит технодесантнику вернуть их на борт «Сломанного хребта». Все видели за этим шагом очередную уловку предателей. Только Сарпедону удалось убедить Лигриса воспользоваться этим изготовленным неведо­мой расой челноком, спрятанным в глубинах «скиталь­ца», и вылететь к болотам Ванквалиса, рискуя угодить под огонь орудий.

Испивающие Души, стоящие в гнилой воде, сорва­лись с места, направляясь к кораблю, зависшему на вы­соте груди; генераторы антигравитации, изготовленные ксеносами, позволяли машине парить в воздухе, даже не­значительно не тревожа поверхности воды. Вскоре пер­вый десантник уже подтягивался, чтобы забраться в гру­зовой отсек челнока.

Последним собирался подняться на борт Сарпедон, наблюдавший за посадкой своих Астартес, — корабль ксе­носов не был вооружен и обладал весьма слабой броней, поэтому эвакуацию следовало проводить максимально быстро и не дожидаясь, пока 901-й или Воющие Грифоны решат испытать на них тяжелое вооружение. Командор не испытывал ни малейшей радости от осознания своей уязвимости — космические десантники никогда не под­вергали себя такому риску, но выбора не было.

— Надеюсь, Сарпедон, что это того стоило, — заме­тил Люко, чей отряд выполнял функции прикрытия, готовясь дать отпор и штрафникам, и Воющим Грифо­нам, если те подберутся достаточно близко, чтобы по­мешать отлету.

Командор покосился на стоящего рядом с ним капи­тана. Тот придал лицу предельно воинственное выра­жение, словно наслаждался происходящим. Сарпедон же не чувствовал подобной самоуверенности.

— Орден должен выжить, — произнес он. — Мы и без того принесли слишком много жертв.

— Нет, Сарпедон, больше никакого ордена. Он умер, когда ты прикончил Горголеона. У нас остались только принципы, ради которых мы сражаемся и умираем и без которых превратились бы всего лишь в одну из много­численных банд отщепенцев, убивающих людей без вся­кого повода. Евмен не верит в то, во что веришь ты. И если он получит власть, Испивающие Души прекра­тят свое существование.

— Если мы не станем сотрудничать с Евменом, нас будут преследовать, точно дичь, и в конце концов при­кончат на этой планете, — возразил Сарпедон. — Разве лучше будет умереть?

— Да! — взорвался Люко. — Что это за альтернати­ва, если мне придется жить в бесчестье, убивая во имя целей, в которые я никогда не верил? Если придется повиноваться тому, кто предал меня? Да лучше сдох­нуть, чем сражаться за это!

— Тогда уходи, капитан, — сказал Сарпедон, махнув в сторону челнока, куда грузились Испивающие Ду­ши. — Скорее всего, эти парни последуют за тобой. Ве­ди их обратно в болота и сражайся до последнего. Если это то, чего ты хочешь, можешь отречься от меня и погибнуть гак, как тебе нравится.

Люко не смог сразу найтись с ответом. В течение долгих жутких секунд он просто смотрел в глаза Сар­педону, пытаясь понять, в самом ли деле тот готов раз­решить подобный исход.

— Я подчинюсь, — наконец сказал капитан. — По­скольку лишь так я обретаю надежду отомстить за Каррайдина и братьев, погибших от руки Евмена. И еще потому, что я по-прежнему считаю тебя своим маги­стром.

— Командор, капитан, — окликнул сержант Салк, подходя к ним, — все наши на борту, и Лигрис готов отправляться. Пора.

Втроем они пробрались через трясину к зависшему в воздухе челноку. Почти две сотни Испивающих Души набились внутрь грузового отсека, прижимаясь друг к другу бронированными телами. Одной ракеты, выпу­щенной 901-м, одной болтерной очереди со стороны Во­ющих Грифонов, одного промаха «Сломанного хребта» хватило бы, что покончить с ними. Вся эта ситуация была крайне неприятна Сарпедону: мятеж, Императо­ром проклятая планета, полная беззащитность. Впервые со смерти Горголеона Испивающими Души командовал кто-то другой, кто мог приказать уничтожить их всех.

Командор погрузился на корабль последним. Темный, кажущийся жидким металл сомкнулся под ним, образуя странным образом изгибающийся пол, чем-то напоми­нающий панцирь жука. Сарпедон ощутил на себе взгляды остальных Астартес — к этому моменту каждый из них знал о выборе, сделанном их лидером, о том, что он добро­вольно передал командование орденом Евмену. Сарпедон оставался их братом и командором, и никто не осмелился задать те же вопросы, что Люко, никто не подверг его действия сомнению. Но командор явственно видел осуж­дение в их взглядах, ранящее куда больнее иных слов.

Молчал и Иктинос, хотя именно от него Сарпедон ожидал попыток опротестовать передачу власти Евмену. Командор даже готовился к поединку с капелланом, для которого традиции и принципы ордена были особенно важны. Но Иктинос молчаливо согласился с происходя­щим и погрузился на челнок, чтобы вернуться на «Сло­манный хребет». Сарпедон понимал, что только благо­даря этому примеру ему удалось убедить остальных Ис­пивающих Души принять сделанный выбор.

— Лигрис? — спросил по воксу Сарпедон.

— Готовы к взлету, — отозвался технодесантник из кокпита — кокона жидкого металла, чьи стены текли, подобно ртути.

— Рад слышать твой голос.

— А я рад, что все еще могу услужить, Сарпедон, — ответил Лигрис,— Еще раз скажу, что все готово к пуску.

— Тогда улетаем.

Корабль ракетой взметнулся в небо, и на плечи ма­гистра обрушились мощные перегрузки. На обратный путь к «Сломанному хребту» должно было уйти мень­ше часа, и командор понимал, что скоро ему придется выдержать еще одну битву.

Для начала им предстояло схлестнуться с лордом Мерчано и Воющими Грифонами. А затем, если удаст­ся выжить, его ждала встреча с правосудием Евмена. 

Уже несколько часов царило затишье. А если судить по тому, как прошли последние дни, над побере­жьем повисло напряженное, предвещающее бурю безмолвие.