Орудийные палубы были слишком уязвимы, распо­ложены слишком близко к внешней обшивке. Но «Ма­хария Виктрикс» спроектировали таким образом, чтобы свести риски к минимуму, и поэтому отдельные поме­щения разделялись герметичными люками, способными закрыться в любую секунду, изолируя секторы друг от друга. Тидею удалось подключиться к аварийным сис­темам «Витрикс» и захлопнуть двери перед самым но­сом у 901-го.

В створки были врезаны толстые стекла, потускнев­шие от времени. Евмен подошел к ним и посмотрел на штрафников, оставшихся на противоположной сторо­не. Он видел перед собой небритые, полные злобы лица людей, взбешенных тем, что они уже ничего не могут сделать.

Евмен улыбнулся.

— Зачистить, — приказал он по воксу.

Вдоль внешней стены открылись клапаны, выводя­щие прямо в безжалостную пустоту космоса, — еще од­на аварийная система, внедренная на случай пожара или заражения. Воздух с ревом вырвался из помеще­ния, где оказались запертыми солдаты 901-го. Людей сбивало с ног поднявшимся ураганом, и даже сквозь глухие двери Евмен слышал крики, полные ненависти и страха. Кто-то даже извергал в его адрес проклятия, прежде чем их отрывало от палубы и бросало через весь зал, ломая о массивные темные корпуса орбиталь­ных лазеров.

Несколько бойцов сразу же устремились к противо­положной стене, где стояли их абордажные шлюпки. Но почти все они погибли, так и не достигнув цели, — их глаза лопались, из разорванных легких фонтаниро­вала кровь, но гвардейцы из последних сил скребли пальцами по палубе, пытаясь ползти, пока их трупы не относило к открытым клапанам.

— Тидей?

— Да, командор?

— С ними покончено. Отбой.

Тем временем сержант Гекулар расправился с по­следними бойцами 901-го, которые к моменту закрытия дверей оказались с той стороны, где находились Испи­вающие Души. Битва за «Махария Виктрикс» заверши­лась, с ловушкой Воющих Грифонов было покончено.

— Что будем делать дальше? — спросил сержант.

— Дальше, — ответил Евмен, — мы отвоюем мой ко­рабль.

Тронный зал Периклитора был вытесан из цельного куска гранитной плиты на вершине огромной ска­лы, поднимающейся из моря демонической плоти. До самого горизонта простирались горные хребты, на которых бесновались и вопили порождения варпа. Бес­крайние армии демонов — созданий, рожденных самим Хаосом, — покрывали весь мир, подобно мерзкому пульсирующему океану.

Стены зала, выходящие наружу, были защищены ре­шеткой черных каменных выступов, делая его похожим на дорогую клетку. Сам же трон казался наглой паро­дией на Золотой Трон, на котором восседал Импера­тор, — он был вырезан из огромного черепа какого-то хищника варпа, желтоватые клыки покрывали изобра­жения безумств и смертоубийства, а в глазницах отвра­тительным разноцветным огнем пылали лампады.

На троне восседал сам Периклитор — титанических размеров, крылатый, на его сероватой коже проступали капли обратившейся в жидкость ментальной энергии — столь велика была мощь питавшего его колдовства. Ли­цо демон-принца, казалось, состояло из одной только пасти, над которой мерцали десятки глаз, и каждый из них был вырван у одного из многочисленных врагов. Один из них некогда принадлежал Орландо Фуриозо, магистру Воющих Грифонов. Глаза страдальчески зака­тывались, даже когда тварь с нескрываемой злобой и высокомерием оглядывала ими свои чертоги и кошмар­ный пейзаж, простиравшийся снаружи. Некогда Перик­литор был космическим десантником, служившим в од­ном из предательских легионов — смертным, присягнув­шим Темным Богам. Кровь, пролитая им в их честь, могла бы наполнить целое озеро, и благодарность вла­дык Хаоса была достаточно велика, чтобы даровать быв­шему Астартес демоническое тело. К трону был присло­нен неимоверных размеров уродливый болтер — по его прикладу сбегали слезы плененных демонов, заточенных в обойме.

Единственный наплечник, сохранившийся от его си­ловой брони, настолько врос в кожу, что теперь просто невозможно было сказать, к какому же из легионов не­когда относилось это существо.

Многочисленные глаза Периклитора разом посмот­рели на Сарпедона. По сравнению с демон-принцем Ис­пивающий Души казался карликом, и командору пона­добилось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не под­даться панике и не броситься наутек или не застыть в гибельном оцепенении. Сарпедон заставил себя распря­миться. Он напомнил себе, что сколь бы эффектно ни выглядел Периклитор, но и сам он внушал врагам страх одним лишь своим внешним видом.

— Ты… — произнес Сарпедон, едва слыша собствен­ный голос за ликованием и воплями демонов, пляшущих у подножия скалы. — Ты не тот… за кого себя выдаешь.

Пасть чудища распахнулась и прокрутилась на ли­це, издав влажный гортанный звук, отдаленно напоми­нающий смех.

— Тебя приветствует Периклитор, — прогудел голос, от которого затряслась земля, — избранник Хаоса.

— Ложь, — отрезал Сарпедон, не отступая ни на шаг, хотя демон уже поднимался со своего ужасного трона. — Тебя здесь нет. Как и меня. Все это нереально.

— Ты, отмеченный печатью черного сердца варпа, смеешь отвергать меня? — В голосе демон-принца од­новременно звучали гнев и изумление. — Отродье! Червь! С тобой говорит Периклитор — Проклятие созведия Алкмены, победитель Фуриозо! Преклонись перед своим повелителем! Преклонись перед воплощением варпа!

По темной шкуре безобразной твари стекали струи грязной энергии.

— Я отвергаю варп! — взревел Сарпедон. — Как и его богов! Они пытались сделать меня своей пешкой, но у них не вышло! Они мечтали использовать меня, сломить, уничтожить, но мы с братьями одолели их! — Командор шагнул вперед, хотя каждая клеточка в его теле настойчиво призывала бежать. — И ты такой же Периклитор, как я — Носитель Черной Чаши!

Демон-принц закричал, и голос его был подобен кинжальному звону. В ладони твари возник меч, кли­нок которого был черным, словно осколок самой ночи, и Периклитор бросился к Сарпедону, но тот успел от­катиться в сторону. Удар прошел мимо, и лезвие глу­боко погрузилось в мраморный пол. Одна из плиток отскочила и полетела вниз, исчезнув в море корчащей­ся плоти.

Порождение варпа ударило снова, размахнувшись ме­чом, будто серпом. Сарпедон поднял психосиловой по­сох, и тот столкнулся с черным клинком с такой силой, что командор чуть не потерял равновесия. Но Испиваю­щий Души вонзил когти паучьих лап в камень, отказы­ваясь отступить даже на шаг перед противостоящей ему ложью.

Он посмотрел прямо в злобные глаза Периклитора, и демон-принц ответил тем же, но в украденных зрач­ках теперь проглядывала тень смущения. Сарпедон дол­жен был пасть на колени и клясться в вечной верности. Но он предпочел сражаться. Демон-принц, казалось, не знал, что ему делать.

Периклитор неистовствовал в гневе. Уродливая клешня ударила в грудь командора с такой силой, что тот отлетел назад. Спустя мгновение Испивающий Ду­ши уже кубарем катился по склону, вывалившись через проем между прутьями клети. Мимо проносились кар­тины демонического мира — закручивающиеся спира­лями тучи, изливающие на землю кровь и гной, дале­кие скалы, напоминающие чьи-то грязные клыки.

Сарпедон рухнул прямо в море тел. Его окружали порождения Хаоса — отвратительные бесформенные су­щества с кривыми лапами, безумно вращающимися гла­зами и слюнявыми, непрестанно извергающими стоны и сумасшедший смех ртами. Командор отчаянно отбивал­ся, но напор смыкающихся вокруг него тел уже не по­зволял разглядеть даже болезненно-тусклый свет мест­ного солнца. Твари гибли одна за другой под ударами когтей и закованных в керамит кулаков, но на их место вставали новые, столь же жаждущие поживиться плотью незваного гостя.

Отказываясь смириться с такой судьбой, Сарпедон отчаянно взревел и вогнал рукоять психосилового по­соха в камни, направляя в него всю свою ментальную мощь. В следующую секунду по долине, снося все на своем пути, прокатилась волна псайк-энергии.