Вечного пути, мой Дикий Ангел!

Кличка «Дикий» не прижилась. А вообще-то было бы интересно, какие породы ангелов появились бы, после успеха песни с таким героем, среди «арийских» фанатов. Толпы диких, полудиких ангелов, одичавших ангелов складывали бы свои крылышки на алюминиевых каркасах в походные рюкзаки и отправлялись бы на концерт любимой, отнюдь не ангельской, группы. (Каково же было мое изумление, когда оказалось, что по ТВ показывают некий бразильский сериал под названием «Дикий ангел», а этот ангел вовсе не байкер и не байкерша, а смуглая ангелица по имени Наталия Орейро, которая к тому же еще и поет!)

Кстати, в Сети, на «арийском» официальном сайте рядом с антихристами, тореро, прокураторами, химерами отлично себя чувствуют падшие ангелы, ангелы невинные и просто ангелы.

После неминуемых переделок, в текст прокралась строчка из оригинальной версии о том, что он «гнал свой байк, а не лимузин». «Да как же так можно! — возмущались критики всего того, что делают другие. – Какой лимузин?! Позор, а не слова!» Согласна, можно было бы написать так: «Он гнал свой байк, а не «жигули…».

Вместо дорогого моему сердцу Дикого Ангела (а я его очень живо себе представляла – заросший до невозможности отшельник, с наскоро постиранным в ручье оперением, в звериных шкурах, со здоровенной дубиной в руках) появился Ангел Беспечный. Как реверанс в сторону тех замечательных времен, когда замирая мы смотрели культовый кинофильм эпохи flower-power «Беспечный ездок» («Easy rider»)… Что такое flower-power? O-o( это эпоха настоящих, не пластиковых хиппи (те. людей, переодевавшихся «в хиппи» на уик-энд), эпоха, когда идея всеобщей любви и братства пугала американских обывателей почти так же, как сегодня их пугают исламские террористы.

Лирический замах на «Ездока»

Этот фильм не относится к числу кинолент нетленного экстракласса. 30 с лишним лет после его выхода на экран смотреть «Easy Rider» взахлеб трудновато. Скучноват. Ощущение трассы не спасает положение. Мы все выросли, повзрослели, постарели… Только в 16 или в 18 лет можно издеваться над старушками, стоящими в подземных переходах с протянутой рукой, или посмеиваться над стариком, нетвердо стоящим на ногах из-за того, что сильно и страшно кружится некогда бедовая головушка. В юном возрасте никто не думает о том, что все слишком быстро проходит: и зрелость… а там и старость. Вот они, эти зрелость и старость, едут с тобой в одном вагончике метро. Только в 16 или 18 лет счастливый своей юностью человек может думать, что восприятие им мира навсегда зависнет на одной и той же тональности – в соль-мажоре, с одним диезом. Никаких бемолей!

Итак, мы изменились, а герои «Ездока» остались такими же, как в 1968 году. Очевидное преимущество фильма (которое никоим образом не интересует зрителя) — сравнительно небольшие затраты на съемки. Деньги в фильм, который легендарный певец Боб Дилан охарактеризовал как «не оставляющий какой-либо надежды», вкладывал актер и режиссер Питер Фонда. Он же сыграл и одну из главных ролей. Его приятеля изобразил Дэннис Хоппер. Ни тот, ни другой хиппи никогда не были, да и их герои – тоже не хиппи, так, балуются наркотиками. Даже приторговывают ими, чтобы на вырученные деньги отправиться к черту на рога посмотреть на карнавал, повеселиться вволю. Двое на мотоциклах. Под классную музыку –солнце запутывается в ветвях мелькающих деревьев, и выплывает (ощущаешь это почти физически) гитара Джими Хендрикса… Третьим случайным персонажем оказывается адвокат-алкаш (одна из первых ролей дьявола средней руки по имени Джек Николсон). Они знакомятся в тюряге местного значения, и адвокат-перекати-поле упрашивает приятелей взять его на праздник жизни. С пляшущими девочками и неграми. Но до желанного борделя добираются все-таки только Фонда и Хоппер. Николсона ночью убивают местные жители, ненавидящие все длинноволосое. Адвокат был весьма прилично подстрижен, но в такое время суток все коты и кошки, известно, – хиппи (чуть позже – металлисты).

По дороге им встречается еще один попутчик — действительно нестриженый очкарик-философ. Глава, вождь хипповой коммуны.

На все происходящее — взгляд издалека, вскользь. Герой Питера Фонды отстранен, он наблюдатель. Катастрофически не хватает русского психопатолога, патологоанатома. Чтобы вскрыл черепную коробку и заглянул внутрь. Именно такую же нехватку по-нашему дотошного вскрытия ощущаешь позже, годы спустя, у режиссера Оливера Стоуна, снявшего по-американски великолепный «The Doors». Смена цветовой гаммы, ускорение или замедление ритма – не сердца, но самого фильма — не могут заменить психологической атаки на главное действующее лицо: почему он такой? Картина в картине. По принципу: я держу в руках фотографию, на ней — мальчик с другой фотографией, на которой застыл еще один парнишка с еще одним снимком. И так можно продолжать до бесконечности. Но все же — почему он такой?!

Теперь уже мало того показа коммуны, который есть в фильме. Совсем недавно казалось, что я знала о калифорнийских хиппи почти все, но, увы, на самом деле это не так… Копаю глубже, и понимаю, что меня заваливают в вырытой почти до центра Земли яме камни и глина сверху…

Небольшой театр с живописно одетыми полуголодными актерами, свободные, как кролики, дети общины (потом в фильме «The Family» об убийце Чарльзе Мэнсоне тоже будут бегать удивительно похожие на этих светловолосые чилдренята семейства с другого полюса того же времени), любовь, купание в прудах… И опять — трасса.

Может, это главное, ради чего снят фильм. «Харлеи» и движение. Нет умопомрачительных банд рокеров, наводнивших экраны в 80-е и 90-е. Мирное движение «харлюшек» здесь почти законное, если не считать, что у Фонды в бензобаке лежат скрученные трубочками купюры за проданные наркотики. Фильм решен по всем правилам нехитрой драматургии, без наворотов. Перед финальной точкой – сцена, которая, наверное, и лишает «Беспечного ездока» возможности всякой беспечности в будущем. Кладбище. Drugs. Sex. God. Желание Бога. Отрицание Бога, Психоделия.

И вновь — трасса. Первым двое обывателей пристреливают шутки ради так и не полюбившегося мне Дэнниса Хоппера. Питер Фонда на своем красавце – «харлее», разрисованном звездами и полосами, бросается за убийцами. И его тоже хладнокровно подстреливают те же, развеселившиеся от вида первой крови, упыри. Полосы и звезды вместе с ездоком взрываются. Финал фильма прост и наивен, как популярная в те годы в США песня Мелани «What Have They Done To My Song, Mum?» — реквием той самой мечте превратить землю в рай для всех, без знаков различия и отличия.

Критики утверждали, что «Easy Rider» потряс все структуры Голливуда. Во-первых, он утвердил ценность рока как такового. Во-вторых, доказал существование тех широких слоев молодежной публики, которые жаждут увидеть то, что с ними самими происходит. После «Райдера» хлынул целый поток так называемых контркультурных кинолент: «R.P.M.», «Забриски Пойнт», «Wild In The Street» и т.д. В-третьих, появление и успех «Ездока» дали возможность «выйти в люди» целой плеяде кинорежиссеров – Брайану де Палма, Мартину Скорпезе, Джорджу Лукасу, Стивену Спилбергу, Фрэнсису Ф. Копполе.

Зачем я это все рассказываю? Видимо, в силу собственной дурости и наивной уверенности в том, что если человек любит какую-нибудь группу, то готов узнать о ней все-все-все, а не только то, какое пиво «пьют эти классные чуваки и на каких мерсах они рулят». Разве не интересно понять, откуда и почему в песнях появляется тот или иной персонаж? С сожалением приходится признать, что моя мечта о таком заинтересованном и эрудированном фанате практически равна мечте Ф. Ницше о сверхчеловеке или мечте о новом сознании и новой совести.

Шаг за шагом мы отдаляемся — а не приближаемся — от возможности появления новой человеческой расы.

Да, сознание меняется, но совсем не в том направлении, в котором хотелось бы философам-теоретикам: нас опускают все ниже и ниже по ступеням, ведущим – в принципе! — к солнцу… А понятие «совесть» личности в долгополых кожаных плащах запечатают в бутылку из-под пива «Балтика» № 3 и забросят куда подальше, в грязное Черное море.