и потом уже великий князь. Поэтому я спрашиваю: что мо

жешь ты обещать?

Я не знаю еще цены твоего секрета.

Дрогнули усы воеводы, пробежала по губам презрительная усмешка.

— Боишься продешевить, боярин? Хорошо, слушай. Москов

ский Дмитрий знает о литовском союзе с Мамаем и считает,

что у Руси сейчас два врага: на юге — Орда, на западе —Литва.

Но чтобы их разбить сразу, у Руси не хватит сил. И Дмитрий

с Боброком решили бить своих врагов поодиночке. Они уже

подняли на Мамая всю Русь, и с этой небывалой и грозной

силой уничтожат вначале своего самого страшного и опасного

врага — Орду. А потом, боярин, они примутся и за твоего ве

ликого литовского князя, старого врага Руси и союзника Ма

мая.

Вцепившись в рукоять заступа, Адомас жадно слушал воеводу.

— Но московский Дмитрий понимает, что -вряд ли Литва бу

дет спокойно смотреть на это. И потому московский Дмитрий

и Боброк задумали вывести Литву из игры руками других ее

врагов. Ты их знаешь, боярин. На юге это бесчисленные степ

ные орды, не признающие власти золотоордынского хана, на

западе — поляки, на севере — крестоносцы. Когда Ягайло

покинет со своим войском Литву, вса эти извечные его недру

ги по договору с Москвой двинутся на литовские кордоны. Их

поддержат изнутри русские князья, а также те из литовской

знати, кто давно уже недоволен Ягайлой.

Воевода замолчал, облизал губы, в упор посмотрел на Адо-маса.

— Теперь и ты, боярин, знаешь то, что знает только мое-

5

ковский Дмитрий с Боброком да я с князем Данилой. Какова же цена моим словам?

Отведя свой взгляд от лица воеводы в сторону и глядя куда-то в пространство между двумя крепостными башнями, Адо-мас некоторое время молчал, затем на его губах появилась недоверчивая улыбка.

Жизнь научила меня верить только делам и поступкам.

Я знал, боярин, что ты не поверишь мне, а потому и

пришел к тебе только сегодня. Ни днем раньше, ни днем поз

же. Был уверен, что потребуешь доказательств, а их у меня

до сегодняшнего дня не было.

А сейчас? — спросил Адомас.

Суди сам, боярин. Три дня назад к князю Даниле ночью

прискакало трое конных. Он ждал их у ворот, встретил и

проводил на свою половину. Двоих я узнал, это доверенные

люди боярина Боброка, те, от кого у него нет тайн и кто про

водит в жизнь все его хитромудрые планы.

Что же они делают у князя Данилы?

Пока ничего, отсыпаются да отъедаются. Но князь Данило

приказал мне держать постоянно наготове конную полусотню,

а также подыскать верного человека, который хорошо знает

дорогу в Польшу и ч черкасам-ватажникам, а заодно понимает

по-татарски. Такого человека я нашел, отборная полусотня днем

и ночью при конях. Но для чего все это, мне пока неведомо.

Адомас задумался, сжав рукоять заступа с такой силой, что побелели пальцы. Боярин Дмитрий Боброк-Волынец! Был ли в мире еще хоть один человек, которого бы он, Адомас, так боялся и так ненавидел?

Выходец из волынской земли, попавшей после Батыева нашествия под власть великих литовских князей, Боброк не выдержал на своей родной земле чужого засилья и покинул ее. И после многолетних странствий нашел приют и спокойствие души на далекой московской земле, принеся туда как память о родине свое прозвище Боброк-Волынец. Скоро он стал правой рукой и незаменимым советником великого московского князя. Был он честен, умен и храбр, знал несколько языков, мог читать латинские и цесарские книги. Бывал в разных далеких землях, много видал страшного и поучительного.

Адомас поднял голову, глянул на собеседника.

— Я не верю тебе.

И снова русский воевода остался невозмутим.

Я предвидел и это, боярин. Вот тебе подходящий случай

проверить мои слова. Каждая птичка рано или поздно воз

вращается к своему гнезду. Я могу показать людей Боброка

твоим слугам, а что делать дальше, не мне тебя учить. После

того как ты решишь, можно ли мне верить, мы и продолжим

наш разговор. Тебя это устраивает, боярин?

Но ты еще не сказал, что хочешь получить за свою вер

ную службу.

Воевода плотно сжал губы, взгляд его стал тяжелым.

Боярин, князь Данило стар и тоже одинок, как и я.

И если не станет его...

Великий князь Литвы и я обещаем тебе это, воевода, —

сразу ответил Адомас.

6

Он мог обещать все, что угодно. Он был уверен, что до выполнения обещаний дело никогда не дойдет, и воевода попросту не успеет воспользоваться плодами своего предательства.

Благодарю, боярин. Скажи, где и когда ждать мне твоих

людей?

Они будут у тебя сегодня ночью. Узнаешь ты их вот по

такому перстню...

Выйдя из великокняжеского цветника, воевода подошел к группе поджидавших его дружинников, вскочил в седло.

— К князю, — бросил он сотнику.

Но выехать из замка им удалось не сразу: в крепостные ворота въезжала целая кавалькада всадников. Впереди на рослом буланом жеребце восседал преисполненный важности боярин Векша. На нем был роскошный жупан, на голове золоченый шлем с султаном из перьев, на боку усыпанный самоцветами меч. По бокам боярина на белых тонконогих аргамаках ехали его два сына, молодые, статные, с лихо закрученными усами.

Не русский боярин, а прямо аломанский князь, — пре

зрительно заметил стоявший рядом с воеводой сотник. —

Спеси-то сколько. А ведь ни умом, ни воинской доблестью

боярин никогда не блистал.

Зато его младший сын — добрый рубака, — сказал вое

вода. — Я дважды ходил с ним на крестоносцев. Жаль будет,

если такой молодец пойдет по дорожке своего отца.

Старший уже пошел, — сказал сотник. — Я был вместе

с ним на ляшском порубежье, знаю.

Проводив глазами последние ряды конной дружины, следующей за своим боярином и его сыновьями, воевода вытянул коня плетью.

— Домой, сотник, домой. Князь Данило ждет нас.

2

Отложив в сторону манускрипт, Адомас медленно окинул взглядом представшего перед ним слугу. Усталое, осунувшееся лицо, исцарапанные ветвями деревьев руки, покрытые пылью сапоги. Это был один из тех слуг, которых он посылал к воеводе Богдану с приказанием следить за московскими лазутчиками.