милая Ольга! Ятак рада тебя видеть.

Она протянула навстречу сестре руки. Ольга заключила Элеонор в свои объятия.

Бедняжка, — произнесла она. — Бедная, бедная моя де

вочка! — Ее голос дрожал от волнения.

О, Ольга, мне кажется, я не видела тебя вечность, хотя

расстались... расстались всего час или два назад. Ольга, где я?

Эта комната?..

Элеонор с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая комнату. Внезапно она заметила Перри Мейсона.

Кто это? — спросила она.

Это Перри Мейсон, адвокат, он пришел помочь тебе.

Адвокат? А чем мне поможет адвокат?

Мы думали, что он может понадобиться.

— Ну ладно, где бы я ни была и что бы все это ни значило, — заявила Элеонор, — мне нужна какая-нибудь одежда, чтобы уехать отсюда.

Резким движением она откинула одеяло, обнажив при этом стройные бедра. Но, заметив свою оплошность, быстро запахнула халат, натянув его полы на колени.

Ольга нежно положила руки на плечи девушки.

Тебе придется недолго побыть еще здесь, Элеонор.

Где это — здесь, и почему я должна остаться?

Это больница, дорогая.

Больница?! — воскликнула Элеонор.

Ольга утвердительно кивнула головой.

А почему я в больнице? Ведь это же абсурд? Ведь я

79

только что из дома. Я... хотя, одну минутку. О, да. Я же попала в автокатастрофу. Какой сегодня день?

Вторник.

Ну, правильно, — согласилась Элеонор. — Вчера был по

недельник. Мы выехали в понедельник вечером, второго.

Где Дуглас? — спросила Ольга.

Дуглас? Боже, где Дуг? Он же вел машину. Что произо

шло? Он пострадал? Скажи мне, Ольга? Не бойся сказать прав

ду? Где он?

Мы не знаем, дорогая, — ответила Ольга. — Сегодня

вторник, но вторник — семнадцатое, а не третье. Мы получили

из Юмы телеграмму и несколько открыток, в которых ты со

общила, что вышла замуж.

Тогда они были посланы после катастрофы, и, значит,

с Дугом все в порядке.

О какой катастрофе ты говоришь, дорогая?

Это было вечером в понедельник. Огромные, ослепи

тельно яркие фары вырвались из тьмы, а затем... о, это было

ужасно...

Она разрыдалась и спрятала лицо в ладонях. Ольга похлопала ее по плечу.

— Ну успокойся, успокойся же, дорогая, не нужно волно

ваться.

, — Ничего, все в порядке, — сказала наконец Элеонор. Она пригладила ладонями растрепавшиеся золотистые локоны, повернулась к Мейсону, посмотрела на него откровенно оценивающим взглядом, а затем попросила:

Я прошу вас выйти из комнаты или отвернуться, пока я

буду одеваться.

Одну минуточку, — перебил ее Мейсон. — Вам следует

еще полежать здесь: у вас было не асе в порядке с памятью.

Да, это, наверное, после нокаута, — согласилась Элеонор

и засмеялась. — Но это ничего. Такое случалось со многими.

А что пишут о катастрофе? Кто налетел на нас?

Мы ни о какой катастрофе не слышали, дорогая, — от

ветила Ольга.

Странно. Ведь должно же быть какое-то сообщение. А как

же ты оказалась здесь, если не знала о катастрофе?

— Я видела в газете твою фотографию.

Мое фото?..

Мы рассчитывали, что вы расскажете нам о том, что про

изошло, — вмешался Мейсон.

Мне помнится только то, что Дуг и я ехали в Юму, чтобы

пожениться... Потом прямо перед нами возникли два ярких

огня, я почувствовала страшный удар и... вот я здесь, в боль

нице. О том, что это больница, я узнала от вас.

Послушай, Элеонор, дорогая, — сказала Ольга. — Про

шлой ночью полиция задержала тебя в тот момент, когда ты

разгуливала по парку без одежды, в одном плаще...

Я, в парке, без одежды?! Чертовщина какая-то! — вос

кликнула Элеонор.

Скажите, что вы помните о событиях последних двух не

дель? — спросил Мейсон.

После автомобильной катастрофы я ничего не помню.

80

Значит, катастрофа произошла недели две назад, — в го

лосе Мейсона прозвучало утверждение.

Да. Все, что я помню, это то, что я лежала здесь, в го

лове ужасная пустота, какие-то люди скользили мимо, я взгля

нула вверх и вдруг увидела Ольгу. А потом что-то произошло

в голове, я ощутила какое-то кружение и внезапно проснулась.

Чувствую я себя прекрасно. Но помню только то, что было

до того момента, когда нам навстречу вылетел автомобиль.

Тогда не будем предаваться воспоминаниям, — сказал

Мейсон. — Просто лежите и отдыхайте.

Спасибо, а то снова появилась легкая усталость.

Дверь резко, но бесшумно распахнулась, и в палату вошел мужчина, хрупкий на вид, но с решительными манерами.

Мейсон быстро шагнул вперед и встал между ним и кроватью Элеонор.

Кто вы такой? — резко спросил Мейсон.

Мужчина с удивлением уставился на адвоката.

А вы кто? Я — врач этой больной.

Извините. Я — адвокат, ведущий ее дело, — хмуро пред

ставился Мейсон. — Я подумал, что вы из газеты.

Они уже побывали здесь, вместе с полицией, — сказал

доктор и обратился к Элеонор: — Похоже, дело идет на по

правку?

На поправку? Да я превосходно себя чувствую! Я уже

собралась домой.

Доктор, память у миссис Хепнер восстановилась, — вме

шался Мейсон. — Похоже, что физически она здорова. Мы

благодарны за то, что вы для нее сделали, но нам бы хоте

лось немедленно взять ее отсюда, а главное — без лишнего

шума.

Одну минутку, мистер Мейсон! Эта пациентка...

— Вам, несомненно, знаком доктор Ариел?

Врач утвердительно кивнул.

— Так вот. Я намерен позвонить ему и передать миссис Хеп

нер под его наблюдение.

Врач хмуро посмотрел на Элеонор, затем, пожав плечами, сказал:

— Ладно, если вы так настаиваете. — Он повернулся и рас-

пехнул дверь в коридор. — Сестра, мне надо поговорить с

вами.

Медсестра последозала за ним и прикрыла за собой дверь.

Мейсон набрал номер доктора Клода Ариела, своего бывшего клиента, и изложил ему суть дела. При этом адвокат особенно настаивал на том, чтобы на некоторое время изолировать Элеонор от внешнего мира, а главное — от посетителей.