— Странно. Ведь должно же быть какое-то сообщение. А как же ты оказалась здесь, если не знала о катастрофе?

— Я видела в газете твою фотографию.

— Мое фото?..

— Мы рассчитывали, что вы расскажете нам о том, что произошло, — вмешался Мейсон.

— Мне помнится только то, что Дуг и я ехали в Юму, чтобы поженится… Потом прямо прямо нами возникли два ярких огня, я почувствовала страшный удар и… вот я здесь, в больнице. О том, что это больница, я узнала от вас.

— Послушай, Элеонор, дорогая, — сказала Ольга. — Прошлой ночью полицая задержала тебя в тот момент, когда ты разгуливала по парку без одежды, в одном плаще…

— Я, в парке, без одежды?! Чертовщина какая-то! — воскликнула Элеонор.

— Скажите, что вы помните о событиях последних двух недель? — спросил Мейсон.

— После автомобильной катастрофы я ничего не помню.

— Значит, катастрофа произошла недели две назад, — в голосе Мейсона прозвучало утверждение.

— Да. Все, что я помню, это то, что я лежала здесь, в голове ужасная пустота. А какие-то люди скользили мимо, я взглянула вверх и вдруг увидела Ольгу. А потом что-то произошло в голове, я ощутила какое-то кружение и внезапно проснулась, Чувствую я себя прекрасно. Но помню только то, что, было до того момента, когда нам навстречу вылетел автомобиль.

— Тогда не будем предаваться воспоминаниям, — сказал Мейсон. — Просто лежите и отдыхайте.

— Спасибо, а то снова появилась легкая усталость.

Дверь резко, но бесшумно распахнулась, и в палату вошел мужчина, хрупкий на вид, но с решительными манерами.

Мейсон быстро шагнул вперед и встал между ним и кроватью Элеонор.

— Кто вы такой? — резко спросил Мейсон.

Мужчина с удивлением уставился на адвоката.

— А вы кто? Я — врач этой больной.

— Извините. Я — адвокат, ведущий ее дело, — хмуро представился Мейсон. — Я подумал, что вы из газеты.

— Они уже побывали здесь, вместе с полицией, — сказал доктор и обратился к Элеонор: — Похоже, дело идет на поправку?

— На поправку? Да я превосходно себя чувствую! Я уже собралась домой.

— Доктор, память у миссис Хепнер восстановилась, — вмешался Мейсон.

— Похоже, что физически она здорова. Мы благодарны за то, что вы для нее сделали, но нам бы хотелось немедленно взять ее отсюда, а главное— без лишнего шума.

— Одну минутку, мистер Мейсон! Эта пациентка…

— Вам, несомненно, знаком доктор Ариел?

Врач утвердительно кивнул.

— Так вот. Я намерен позвонить ему и передать миссис Хепнер под его наблюдение.

Врач хмуро посмотрел на Элеонор, затею, пожав плечами, сказал:

— Ладно, если вы так настаиваете. — Он повернулся и распахнул дверь в коридор. — Сестра, иве надо поговорить с вами.

Медсестра последовала за ним и прикрыла за собой дверь.

Мейсон набрал номер доктора Клода Ариела, своего бывшего клиента, и изложил ему суть дела. При этом адвокат особенно настаивал на том, чтобы на некоторое время изолировать Элеонор от внешнего мира, а главное — от посетителей.

— Чудесно, — заключил доктор Ариел. — Я позвоню в лечебницу и договорюсь, чтобы пациентку поместили отдельно. Думаю, что лучше всего ей подойдет клиника «Пайн Хевен» возле Глендейла. У вас есть возражения?

— Нет, «Пайн Хевен» вполне подойдет, — резюмировал Мейсон.

— Вот и прекрасно. Прежде всего я подберу сиделку, которой можно доверять, и через полчаса буду в клинике. Одновременно организую машину для доставки больной и устрою все, что нужно.

Мейсон поблагодарил и положил трубку.

Минут десять спустя раздался робкий стук в дверь.

— Кто там? — спросил Мейсон.

— Я — сестра. Меня направил доктор Ариел. Он просил последить, чтобы пациентку никто не беспокоил.

Мейсон пропустил сестру в палату. Она вошла, быстро притворила дверь, одарила улыбкой Элеонор.

— Как вы себя чувствуете? — осведомилась она,

— Лучше, — весьма осторожно высказалась Элеонор. — Я чувствую себя превосходно, за исключением моментов, когда приходится вспоминать некоторые события.

— Тогда лучше не вспоминать о них, — посоветовала сестра.

Элеонор устремила на Перри Мейсона беспомощный взгляд.

— Честное слово, мистер Мейсон, мне очень хотелось бы вам помочь.

— Вот и прекрасно, — ответил Мейсон. — Со временем вы все вспомните.

— Вы знаете, я теперь уже кое-что припоминаю, — сказала Элеонор. — Помню, что мы поехали в Юму, чтобы обвенчаться и… да, еще была мать Дугласа. Он позвонил ей и все рассказал. Я тоже разговаривала с ней. У нее очень милый голос и…

— Не припомните места, откуда ей звонили? — спросил Мейсон.

— С какой-то бензоколонки. Мы остановились там, чтобы заправиться.

— А где живет его мать? — задал очередной вопрос Мейсон.

— В Солт-Лейк-Сити, но адреса я не знаю. Затем мы двинулись дальше, а потом появились те огни… — Она закрыла лицо руками.

Мейсон понимающе кивнул головой.

— Вам лучше всего отдохнуть, пока не приедет доктор Ариел и не поговорит с вами. Затем он все оформит и заберет вас отсюда… И успокойтесь, пожалуйста, — медсестра будет с вами.

Уже в коридоре Мейсон спросил Ольгу Джордан:

— Что вы можете сообщить об этом человеке, о Хепнере?

— Не очень много. Впервые я встретила его во время последней поездки в Европу, вернее, на обратном пути домой. Он был с нами на теплоходе.

— У вас есть его фото?

— Да, думаю, найдется несколько. Правда, они любительские.

— Ничего, подойдут, — успокоил Мейсон. — Как только сможете, занесите их ко мне в контору. А сейчас опишите, как он выглядит.

— Он высок — думаю, около шести футов. Темноволосый, нос вздернутый, лицо улыбчивое, привлекательная внешность.

— Возраст?

— Лет двадцать семь — двадцать восемь.

Вероятно, он покорил всех на корабле, пока шли из Европы? — предположил Мейсон.

— Вы угадали. Знаете, как теперь путешествуют? Мужчины сидят дома и работают. Женщины ездят. Поэтому красавец мужчина сразу бросается в глава. Большинство мужской половины пассажиров — это пенсионеры с двадцатилетним стажем.

— Довольно грустное признание, — заметил Мейсон.

— Мне пришлось попутешествовать. Отец мой — оптовый торговец ювелирными изделиями. Мы довольно часто ездим в Европу.

— Один момент, — перебил Мейсон. — Вы — замужем. Скажите, отец берет с собой и вас, и вашего мужа, и…

— Да. Отец использует нас в качестве секретарей: мы организовываем деловые встречи, регистрируем его сделки, ну и всякие другие дела.

— А Элеонор живет сама по себе?

— Я уже говорила, что у нее свои интересы. Правда, за последние десять лет она не пропустила ни одной поездки в Европу. Как только встает вопрос о путешествии, крошка Элеонор тут как тут.

— Где она познакомилась с Дугласом Хепнером?

— На теплоходе.

— А чем там занимался Хепнер?

— Ничем. Вел праздный образ жизни. Он показался мне в высшей степени загадочной личностью: никогда не рассказывал ни о себе, ни о том, чем занимается. Мне думается, именно поэтому отец невзлюбил его.

— Но, по всей вероятности, он обладал способностью пробуждать к себе интерес у окружающих, — предположил Мейсон.

— В нем было что то странное, Он казался мне… нет, он обладал гипнотическим влиянием. Правда, и это не совсем то. Пожалуй… Лучше представьте себе, что вы играете с ним в покер. Он внимателен, вежлив, дружески к вам настроен, во вдруг вы ловите на себе его взгляд, пронизывающий вас насквозь, Элеонор сходила по нему с ума. Мы считали, что это всего лишь пароходный роман, и бог знает, сколько у нее таких было.

— Но он оказался серьезным?

— Я затрудняюсь сказать, что у них там произошло. Да и вряд ли кто смог бы с уверенностью заявить о серьезности их чувств до той самой минуты, когда они удрали в Юму.

— Как посмотрел на это ваш отец?

— Отцу он никогда не нравился. У него была инстинктивная, интуитивная неприязнь к нему. А отца очень трудно обмануть.

— Однако Хепнеру все же удалось склонить Элеонор к поездке в Юму и к женитьбе?