— Спасибо, господин.

Он сделал паузу, точно обдумывая свои слова, а я продолжал ждать. Мне было удивительно, что мне разрешают оставаться в компании Клетона, который как-никак сыграл вполне определенную роль в моих приключениях. Может быть, Дециус полагал, что влияние моего друга вернет меня на улицу зеленых фонарей. А может быть, директор думал, что следует держать порченые яйца в одной и той же корзине. Я вовсе не собирался донимать его вопросами на этот счет.

Потом он сказал:

— К концу года твое обучение здесь будет закончено. Следующей весной ты получишь звание Сказителя.

— Господин? — Он все еще мог удивить меня.

— Ты что же, Давиот, не знал, на кого ты тут учишься?

Тут настала моя очередь замолчать. Конечно, я знал, зачем я здесь, но, признаюсь, был немного ошарашен. Я думал, что пройдет еще какое-то время, прежде чем меня признают годным. Дециус, совершенно очевидно, ждал какого-то ответа, и я сказал со всей честностью:

— Я не был уверен, господин. Я думал, что, может быть…

Я смешался, не находя слов. Дециус же произнес:

— Мы понесли большие потери во время последних набегов. Думаю, что в ближайшее же время их будет больше, и нам потребуется много новых Сказителей.

Я не совсем понял, что скрывалось за его словами. Я не слышал новых слухов о предстоящих нашествиях Повелителей Небес. Был ли он посвящен в какие-то тайны? Конечно, он был человеком весьма осведомленным.

Поскольку я продолжал молчать, он заключил:

— Так что ты выйдешь отсюда в конце зимы, как и Клетон. Можешь сказать ему об этом.

Я пробормотал свое очередное «да, господин», сознавая, что он до сих пор так ничего и не сказал об Урте. Итак, будущее мое и Клетона было определено, а как же обстояло дело в отношении моего друга-Измененного? Какое-то время я обдумывал, умно ли будет спросить об этом и не лучше ли продолжать играть роль раскаявшегося грешника, повторяя только «да», «нет» и «спасибо». Кроме того, сам Урт советовал мне молчать, потому что тот факт, что я поинтересуюсь судьбой слуги, может сослужить нам обоим плохую службу: я продолжал хранить молчание.

Дециус посидел некоторое время, точно собираясь еще что-то сказать. Я стоял, стараясь изо всех сил сохранять спокойствие, в то время как рана у меня в бедре ужасно зазудела.

Наконец директор взмахом руки указал на дверь.

— Довольно. Урок ты получил. Иди.

— Да, господин, спасибо, — сказал я и повернулся, чтобы уйти.

Мне очень хотелось побежать, но я счел, что это будет унижением моего достоинства, и пошел, а не побежал обратно к себе в комнату. К своему удивлению (наверное, это день уж такой выдался), я застал там Клетона.

— Я решил подождать, — сказал он, хотя мне и так это было понятно. — Что там произошло?

— Нас оставляют, — сказал я, а затем передал ему все, что слышал от Дециуса.

— Слава Богу! — Клетон хлопнул меня по плечу. — Следующей весной, а? Из-за таких новостей стоило лишиться завтрака.

— Ты не попросил Урта принести еды? — спросил я.

Ответ был неожиданным, и то, что я услышал, меня словно молнией ударило:

— Я не видел Урта этим утром.

— Где он? — спросил я решительно.

Клетон даже отошел назад и, пожав плечами, ответил:

— Понятия не имею.

Я-то знал. Я разразился таким потоком ругательств, которые могли бы заставить заткнуть уши самого Гарата, и помчался как бешеный на поиски своего друга. Клетон попытался поймать меня, на лице у него отразилось выражение крайнего изумления.

— Что ты потерял? — спросил он меня, на что я ответил одним словом:

— Урта.

Позже Ардион сказал мне, что Урта отправили в Карисвар, один из Пограничных Городов.

Глава 11

Повелители Небес вернулись вскоре после моей бесплодной перепалки с Ардионом. Кораблей было столько, что на сей раз врагу удалось высадить в город две сотни воинов. Хо-раби были побеждены, корабли сожжены, воины убиты, но цена, заплаченная Дюрбрехтом, оказалась слишком высокой. Это был не последний набег, и еще не успело закончиться лето, как город превратился в груды развалин. Высокие башни были разрушены, стены напоминали зубы старика, то тут, то там в них зияли проломы. На месте сожженных зданий повсюду зияли пустотой ямы. Прекрасные сады заросли сорняками, расцветшими буйным цветом среди почерневших стволов мертвых, обожженных деревьев. В городе начались болезни, и народ стал покидать его пределы. Разговоры оставшихся крутились вокруг одной темы — скорого поражения народа Даров. Окутывавшая Дюрбрехт аура ужаса стала почти что осязаемой.

Я дошел до исступления тем летом, не зная, кто я на самом деле: учащийся или солдат. Свою тоску я гасил физическими упражнениями. Это не доставляло мне никакого удовольствия, скорее давало выход эмоциям, и я дрался с холодным остервенением. Теперь у меня была репутация бойца. Гордости за себя я не испытывал, но пользовался повсеместным уважением своих товарищей. Скоро я стал командиром отряда, составленного из учащихся.

С приходом осени нападения стали более редкими, а когда похолодало и небо покрылось серыми рваными облаками, из которых то и дело валил снег и шел дождь, набеги врагов и вовсе прекратились. Мне казалось довольно странным, что Повелители Небес каким-то образом сумели преодолевать глобальные воздушные течения, но, что было очевидно, не могли ничего поделать с сезонными изменениями погоды. Может быть, им тяжело было вести свои корабли через дождь, а когда наступала зима — через снег.

Зима выдалась суровой. Ледяная корка сковала берега Треппанека, и, несмотря на то, что население Дюрбрехта заметно поредело, начались трудности со снабжением города продовольствием. Большое число крестьян пострадало от набегов, выгорели их поля, слишком многих пришлось призвать на военную службу. Тем не менее то, что день сменял день, а новых набегов, несмотря на постоянное ожидание, все не было, вселяло в людей хоть и слабую, но надежду.

Той зимой я немало размышлял о Рвиан и Урте. Когда военные действия прекратились, мне стало некуда направлять свои черные мысли и настроение мое заметно ухудшилось. Я старался скрывать это ото всех, кроме Клетона, который из-за того, что рука его плохо заживала, стал очень раздражительным со мной. Летом я так мало говорил с ним о Рвиан, что он уже было решил, что я забыл ее, но, когда я поведал ему о своих мрачных мыслях, мой друг выругал меня за то, что я прибился, как он выразился, к столь жалкому и ненадежному бережку.

Мы, как и обещал нам Ардион, получили нового слугу. Это был «конь», которого звали Харл, и хотя он и был весьма услужлив, сообразительностью и чувствительностью Урта не обладал. Разговоров со мной он всячески избегал, несмотря на все мои попытки втянуть его в них, отвечал монотонно, что ничего не знает. В конце концов мне пришлось оставить его в покое: я стал думать, что он попросту туп и неинтересен. Подозреваю, что надзиратель мог строго-настрого запретить ему водить со мной дружбу, и он просто опасался вероятности разделить незавидную судьбу Урта.

Это была невеселая, полная лишений зима, а когда история перевернет страницу еще одного года, вернутся, никто уже не сомневался, и Повелители Небес. Я с нетерпением ждал прихода весны, так как чувствовал, что лучше предпочту отправиться куда глаза глядят, чем гнить еще один год в городе.

Празднование дня Дэрана было традиционным преддверием выпуска Сказителей. День этот прошел в приготовлениях (занявших очень много времени) и прощаниях, а вечером те, кому предстояло окончить школу, ужинали за одним столом с директором.

На сей раз нас было всего пятеро, а раньше бывало, что число выпускников доходило до двадцати с лишним человек. Повелители Небес прошлись с косой смерти по рядам учащихся так же, как и по всем остальным жителям города. Каждому из нас была выдана пара крепких башмаков, смена белья, теплый плащ, аптечка с травами и по кошельку с несколькими дурримами. В лучшие времена мы могли бы рассчитывать на лошадей или мулов, но животные эти частью были съедены жителями, а оставшиеся поголовно шли на пополнение кавалерийских частей, так что путь свой нам предстояло начать на своих двоих.