Приклеились они головками — и висят, не двигаются. Так как личинки совсем прозрачные, их и не видно. Не сразу

враги найдут, и течением не унесет: плавают‑то ведь они еще плохо.

Когда же используют весь запас желточного мешочка, подрастут немножко, окрепнут, тогда отклеятся и поплывут.

Каких сельдей только нет! Каспийские, волжские, керченские, беломорские, полярные, чуть не десяток разных пузанков: пузанок азовский, дунайский, каспийский. — всех не перечесть!

Есть сельди крупные, чуть не с полметра длиной, встречаются они на Волге. Есть помельче. Водятся и совсем крошечные, со спичку, — кильки и тюлька.

Некоторые сельди проводят всю жизнь в морях. Там у берегов они мечут икру.

На Дальнем Востоке, у берегов острова Сахалин, собираются такие огромные, мощные косяки сельдей, что вода при икрометании становится мутно-белого цвета от молок.

Другие сельди — проходные — плывут на нерест в реки: из Каспийского моря — в Волгу, из Азовского — в Дон. Там и мечут они икру, тоже сразу целым стадом.

У проходных сельдей икра крупнее, чем у морских. В каждой находится маленькая жировая капелька. А ведь жир легкий, поэтому икринки плавают в толще воды: одни у самой поверхности, другие поглубже, третьи — у самого дна.

Плывут икринки вниз по течению, и в каждой развивается будущая рыбка. Так, еще не появившись на свет, икринкой, начинает сельдь свое путешествие по рекам и морям.

Рыбаков всегда интересует, где и в какое время нерестятся рыбы. Ведь они идут на нерест большими косяками. Во время путины, так называется время большого хода рыбы, ее выгоднее ловить.

Кто живет в Ленинграде, тот хорошо знает, что в мае- июне в магазинах, на рынках и прямо на лотках продается много свежей корюшки. В это время по Неве идут косяки этой рыбы. Она заходит сюда из Балтийского моря, поднимается по реке километров 30–40 до порогов и по пути откладывает икру.

Много сетей ее подстерегает, но рыба, которая благополучно их миновала и дошла до своих нерестилищ, — в безопасности. Никто ее не тронет. Места нереста охраняются законом. Ловить там рыбу с — трого запрещено: ведь здесь зарождаются миллионы новых рыбок — будущее богатство наших рек и морей.

Итак, ловить можно только- на пути к местам нереста. Эти пути не всегда легко отыскать. Одно дело, когда косяк идет по реке. А в море? Ведь там бесчисленное множество дорог.

Вот, например, треска. Массой движется она в морях и океанах. Но как узнать, открыть ее пути — дороги? Куда направляться рыбачьим флотилиям? Как узнать, где места ее нереста?

Тут рыбакам помогли ихтиологи — ученые, изучающие жизнь рыб.

Научные экспедиции разных стран уже много лет бороздят на больших и малых кораблях Атлантический океан, Немецкое, Балтийское и Белое моря…

Старательно плавали они вдоль берегов. То и дело забрасывали небольшие, густые сети. Изредка, среди другой рыбы, попадались детеныши трески. Вдруг на мелком месте у берега сетка зачерпнула сразу чуть ли не сотню мальков.

Продвинулись вперед, снова закинули свою снасть — еще больше!

Прошли корабли немного дальше в море — исчезли тресковые мальки, снова перестали попадаться.

Так, шаг за шагом прощупывая моря, наносили ихтиологи на морскую карту места рождения трески. Это главным образом отмели у берегов. Солнце прогревает здесь воду до самого дна, тут много подводных растений, обилие планктона.

Немало подводных рыбьих троп и дорог открыли ученые, узнали, какими путями следуют на нерест треска, сельди и другие рыбы, отыскали места, где они откладывают икру.

А вот осетровых нерестилищ долго не удавалось найти.

Осетр — рыба внушительных размеров. Рядом с ним самый крупный лещ покажется совсем маленьким. Если нарисовать осетра такой величины, какой он на самом деле, на всей странице этой книги только полголовы поместится.

Осетр — древняя рыба. Предки его жили на свете, когда не было еще на земле ни щуки, ни карпа, ни других рыб.

У осетра и его родственников — белуги, севрюги, стерляди — тянутся вдоль тела ряды блестящих костяных бляшек, крепких, как панцырь черепахи; четыре ряда — по бокам, пятый — на спине. Зато костей у осетровых мало, больше хрящей.

Когда едят рыбу, часто говорят: осторожно, не подавись! У осетровых нет мелких косточек, которые так и норовят впиться в десну, а хрящики можно разжевать. Мясо у осетровых очень вкусное — нежное и жирное. Ценнейшие рыбы — осетр, севрюга, белуга, стерлядь! Недаром осетровых всюду усиленно ловили. В других странах их почти не осталось.

У нас в Советском Союзе их больше всего водится в Каспийском и Черном морях. Мы очень бережем наше осетровое стадо, и ученые много делают для того, чтобы этой отличной рыбы становилось всё больше.

Осетровые большей частью живут в морях, а метать икру заходят в реки. Тысячи километров проплывают они, поднимаясь против течения. Особенно далеко заплывают белуга и осетр в верховья Волги.

В районе города Саратова, за несколько сотен километров от моря, рыбаки вылавливали проходных, то есть идущих на нерест, осетров. Икра у них была совсем развившаяся — крупная, зрелая. В этом же районе попадались в очень густые сети из марли крошечные осетровые мальки. Значит, где‑то близко были осетровые нерестилища.

Однажды весной, когда высоко поднявшаяся в Волге вода докатилась до крутых саратовских берегов, там появилась лодка.

Очевидно, это были рыбаки. Только сети у них какие‑то необычные: металлическая рама, а к ней пришиты два мешка из сеток — один мешок в другом. Меньший — из крупной, редкой сетки, больший — из мелкой. Такая рама с сетчатым мешком называется драгой; но эта драга была особенной, двойной. Люди забрасывали драгу глубоко в воду, до самого дна. Глубина была здесь большая — десять метров.

Лодка медленно шла вдоль берега и тащила за собой драгу по каменистому дну. То и дело драгу вытаскивали. Потянут с минуту — и уже выбирают.

Ну‑ка, посмотрим, что за улов у наших рыболовов?

Что это? Вместо рыбы — отшлифованная, окатанная галька. В мешке, где сетка покрупнее, галька побольше, в мешке из мелкой сетки — и камешки мелкие.

Вот так улов! Выкинуть их скорее, эти камни!

Как бы не так! Люди, сидящие в лодке, осторожно берут один камень за другим, внимательно разглядывают и только после этого выбрасывают за борт.

— Опять ничего, — говорят они, осмотрев последний камешек.

Снова закидывается драга', опять вылавливают и разглядывают гальку. И так без конца.

Всем теперь ясно, что не рыбаки здесь промышляют; это, оказывается, трудятся ученые — рыбоводы, они разыскивают осетровую икру.

С утра до позднего вечера можно видеть эту лодку возле обрывистого берега. Рыбоводов палило солнце, поливал дождь, в шторм качали волны.

Но люди терпеливо, настойчиво продолжали свою работу.

Однажды, рассматривая улов, исследователи заметили на одной из галек несколько крупинок, величиной с гречневое зерно. Не веря своим глазам, они молча переглянулись. Уж не ошибка ли? Может быть, им только почудились эти темные крупинки?

Рыбоводы внимательно осмотрели мокрый, блестящий от воды камень. Черные крупинки всё‑таки были! Да и не крупинки это были вовсе, а икринки, долгожданные осетровые икринки! Они плотно прилипли к камешку. Просто удивительно, как, такие маленькие, нежные, уцелели они среди тяжелых камней, когда люди вытаскивали драгу.