— Знакомьтесь, это новенькие. — Вышел вперед лысый. Красавчик прошмыгнул мимо нас и устроился на одном из матрацев, зашептал что-то соседям.

Я несмело шагаю вперед, перебарывая страх. Не съедят же они. Не в землях изгоев находимся все же. Да и не верится в эти жуткие байки про обглоданные человеческие кости. Лысый посмотрел на нас, хмыкнул и, махнув рукой здоровяку с мечом вышел, прикрыв за собой дверь. Мы остались один на один со стаей местных попрошаек. Почему-то хотелось назвать их именно так. Как злые зверьки, загнанные в угол. Испуганные и отчаянные.

— Ты кто? — после недолгой игры в гляделки вышел вперед один из ребят. Здесь все молодые, не старше двадцати, словно по возрасту отбирали. Он остановился в паре десятков сантиметров от меня и задрал голову, заглядывая под капюшон. Ниже меня почти на голову. Опускаю подбородок, скрывая лицо. Почему-то именно сейчас, впервые, стало неловко.

— Ты кто? — повторяет он и толкает меня в грудь, заставляя отступить. Сзади пискнул Арри, снова вцепился в меня пальцами.

— Никто, — отвечаю по привычке. Именно это мне твердил Хорх, уверял в этом и меня и себя. Сбрасываю капюшон с головы, смотрю в глаза парня. На какое-то мгновение в них мелькнул страх, но он быстро взял себя в руки. Натянул улыбку на лицо. По комнате пронесся шепот. Стараюсь не обращать на это внимание. Пусть смотрят. Если так страшно, то пусть бояться. Мне же лучше. Улыбаюсь в ответ. На этот раз уже парень отступил.

— Ну, что я говорил, — разрядил обстановку Красавчик. — Старший знает толк в выгодных лицах. — Шепот сменился неуверенными смешками.

— А тебя как зовут? — протиснулся вперед самый младший из всех, мальчик на вид лет девяти.

— Пока никак, — пожимаю плечами.

— А друга твоего, который прячется? — он склонил голову на бок, разглядывая Арри. Тот лишь фыркнул и вышел вперед, опасливо оглядывая толпу. Десять человек против нас двоих — многовато.

— Можете называть меня… — начал было он, но его прервал Красавчик.

— Тоже красавчик, — ухмыльнулся он.

— Ты на девочку похож, — заявил маленький. — И волосы длинные.

— Господином будет, — кивнул тот, кто подошел к нам первым, оглядывая Арри. — Все аристократы такие. Хлипкий, нервный с длинными патлами. Ничего, скоро сбреешь, когда животные заведутся. — Улыбнулся, почесывая короткий ежик рыжих волос, от грязи они казались ржавыми. — Я Хитрый, этот — кивок в сторону маленького, — Тихоня, стесняется вечно. С Красавчиком вы знакомы. Теперь вы в моей команде. Остальных повязали недавно. Теперь не скоро увидимся. — Махнул он рукой. — С другими здесь позже познакомитесь. Выбирайте место. Вон там, у лестницы свободные матрацы. — Показал он на остатки лестницы, что когда-то вела на провалившийся второй этаж.

— Мы должны здесь жить? — тихо спросил Арри, глядя на меня.

— Ты можешь идти куда хочешь, толку от тебя чуть. — Фыркнул Красавчик. — Ты тут из-за того, что друг твой нам денежку заработает своей физиономией.

— Вот и пойду! — крикнул Арри и выскочил из дома, едва не сорвав хлипкую дверь с петель.

— Ты смотри, какой чувствительный, — хмыкнул Хитрый, схватив меня за локоть.

— Пусти, — выдергиваю руку. Надо догнать Арри. Потеряется.

— Ну и дурак, если за ним пойдешь! Знаем таких! Вон, Красавчик тоже так делал по началу. Из аристократов небось? — снова преградил мне дорогу рыжий.

— Ты это, — толкнул его в плечо Красавчик, — лишнего не говори.

— А что? — снова улыбнулся он. — Они поначалу все такие. Только поверь мне, чем больше с ним носишься, тем больше он истерит. А так, посидит сейчас в ближайшей подворотне, порыдает, успокоится и вернется. А все потому, что всем нам деваться некуда. Лучше тут, чем в канаве от голода сдохнуть.

Его слова остановили меня в самых дверях. Внутри боролась жалость со здравым смыслом. Я понимаю, что он прав, но внутри все сжимается от мыслей об Арри, который сейчас сидит где-то там, среди этих разваленных лачуг, кутается в тонкий плащ.

— Давай обратно, Никто, — положил мне руку на плечо рыжий. — Вернется он. А тебе завтра на площадь идти с самого утра. Денег нет совсем. Уже даже в долг еду не дают. Осень самое плохое время. Нет людей на улице, нет еды в доме.

— Я все же схожу, — мотаю головой. Слух словно бритвой царапнуло это новое имя. Никто. Теперь так меня зовут.

Арри действительно сидел неподалеку на обломках стены одного из развалившихся домов. Кутался в плащ, обхватив себя руками. Тихо подхожу к нему, сажусь рядом. Не знаю что сказать.

— Заболеешь, — не выдерживаю этого молчания. Дождь так сильно шумит, что собственный голос почти не слышу.

— Ну и пусть, — упрямо мотает он головой.

— И умрешь, — продолжаю я. Глупости всякие в голову лезут.

— Ну и пусть, — повторяет он, переходя на крик. — Все будут только рады! — Капюшон сполз с его головы. Посиневшие от холода губы дрожат, глаза сверкают злостью. — И ты будешь рад! Зачем мы здесь? Зачем нам оставаться с этими людьми? Почему мы не идем в гостиницу?

— У нас нет денег. — Напоминаю я. — Возможно, они есть у тебя?

— Нет, — удивленно смотрит на меня.

— И где же та гостиница, где выдают номера и кормят бесплатно? — впервые начинаю злиться. Неужели он не понимает? Оказалось, что нет.

— Ну, — он опустил голову, — мы могли бы что-то придумать…

— Что? — слежу за ним. Растерялся, смотрит на меня, ожидая видимо, что я сейчас выдам сотню замечательных идей. — Это, — киваю на дом, — наша единственная идея, которая накормит и согреет. Других нет, и не будет. Только если у тебя нет с собой мешка денег.

— Нет! — снова разозлился он. — Нет у меня денег! Но и туда я не пойду. Лучше тут умру! — сел обратно на обломки стены и набросил капюшон на голову.

— Твое дело, — вспоминаю слова Хитрого, встаю и с трудом переборов себя, иду обратно в дом. Так и тянет обернуться, но держусь. Нельзя идти на поводу у капризов, прав рыжий, тысячу раз прав. Так он никогда не повзрослеет. А я сейчас вижу именно ребенка. Глупого и упрямого.

В следующий миг кто-то схватил меня за руку, сжал ледяной ладонью пальцы.

— Прости, — тихий шепот пропадает в монотонном шуме дождя, но удалось расслышать. Незаметно улыбаюсь под капюшоном, стараясь скрыть это от Арри. А то опять обидится. Раньше было так страшно. Теперь кто-то есть рядом, и я чувствую себя настоящим человеком.

Аррианлис Ван Сахэ.

Наследный принц империи Сантор.

Город оказался в точности таким, как я себе представлял. Грязный, мрачный и неприветливый. Кругом люди, куда ни глянь. Торопятся куда-то, спешат, толкают, бросают унизительно презрительные взгляды. Того и гляди взорвусь. Даже не подозревают о том на кого смотрят. Смерды. Глупая серая масса не способная ни на что, кроме как работать с утра до ночи и радоваться золотому, который видят раз в жизни. Противно. Серый тоже идет рядом. Чувствую, что ему люди тоже не нравятся. Прячется за капюшоном, думает, тогда не выделяется. Зря. Он сам по себе странный. И тело, и лицо и мысли в голове.

Удивительно, как нам удалось выйти к людям. Я уж думал, умрем в этом бесконечном лесу. Больше никогда не поеду на охоту. Помню в детстве, когда отец был жив, часто ездили, мне нравилось. Теперь же… Нет. Ни за что больше не ступлю в это темное мокрое царство.

Уверенно веду серого за собой к центру города. Знаю, что есть какая-то другая дорога, не через богатый район, но не уверен, а потому приходится объясняться на каждом углу со стражей. Пока спасает кольцо, верят, пропускают. Некоторые даже извиняются. Еще бы. Родовое кольцо императорской семьи у такого жалкого с виду попрошайки. Вот они, удивляются.

Нужное здание нашлось сразу. Они везде одинаковые. Красивые трехэтажные особняки с широкими ступенями лестницы. Я даже вздохнул чуть свободнее при виде родной глазу обстановки. Жаль только, нищие вид портили. Ютились на ступенях, толкали друг друга. Никогда не понимал, что заставляет людей стать такими? Шли бы на поля по деревням работать. Лентяи. Просиживают штаны, выпрашивая подачки. Стану императором всех велю извести. Бесполезные существа. Серый и тот лучше, хоть и странный. Зато есть в нем какая-то гордость, сила. Я почти привык к нему.