Мне не пришлось ее будить. Я лег в кровать и будто провалился в преисподнюю. Терзали кошмары, чудились чьи-то крики, и я долго не мог проснуться от настойчивого стука в дверь.

— Мистер Клинч, мистер Клинч! Откройте, случилось несчастье! — это был голос Долорес.

Я выбежал в пижаме и босиком.

— Что произошло!

— Милн мертв, он отравился.

В комнате Милна пахло горьким миндалем. Я поглядел на кирпичный цвет лица покойника и спросил:

— Цианистый калий?

— Да.

На столе мы нашли мензурку со следами яда и записку. Характерным пьяным почерком было нацарапано:

«Я вынужден так поступить, потому что лучше лишить себя жизни, чем…»

На этом записка обрывалась.

10 апреля

Милна кремировали. Я должен привезти его прах на Землю.

Временами мне кажется, что схожу с ума. Все версии разваливаются одна за другой. Мне никак не удается связать факты воедино. Такого позорного провала еще не было в моей практике.

С нетерпением жду дня отлета. Скоро кончится период муссонов. Старт назначен на.20 апреля — время относительного затишья. Изучаю инструкцию. Почтовая ракета полностью автоматизирована, нужно только нажать кнопку, но есть множество правил поведения в случае неполадок, их требуется знать назубок.

Из Лоретти и Долорес больше ничего не вытянешь. Зря я ввязался в это дело. Теперь пусть им занимаются следователи на Земле, с меня хватит!

21 апреля

Через несколько часов я должен стартовать на постоянную орбиту. Зашел попрощаться с Долорес. Бедняжка! У нее такой вид, что сердце переворачивается. Мне страшно оставлять ее здесь, но что я могу поделать?

Следующий визит к Лоретти. После того как я ему заявил, что без разрешения Роу ни одной бактерии отсюда вывезено не будет, отношения между нами более чем натянутые.

Все же встретил он меня на этот раз без обычных колкостей. Видимо, рад-радешенек, что будет избавлен от дальнейших допросов. Даже извлек из своих запасов бутылку старого бренди.

— За благополучное путешествие! Или вы при исполнении служебных обязанностей не можете пить с подследственным?

— Вы ошибаетесь, Лоретти. Я не служу в полиции и могу пить с кем вздумается. Наливайте!

Несколько минут мы просидели молча над своими стаканами.

— Так что, мистер Клинч, удалось вам найти убийцу?

Я ответил не сразу. Мое внимание было поглощено жидкостью в стакане. У меня даже дух заняло от внезапно пришедшей идеи. Поразительно, как все вдруг стало на свои места. Наконец я поднял голову и сказал:

— Нашел, сеньор Лоретти.

— Вот как?! Кто же?

— Пока это профессиональная тайна. Скажите, где Майзель хранил взрывчатку?

— Взрывчатку? — он удивленно пожал плечами. — Кажется, во второй кладовой. А зачем вам?

— Хочу устроить салют по поводу успешного окончания расследования!

Я посмотрел на часы. Времени оставалось совсем мало. Нужно было еще раз тщательно исследовать оболочку пули, а затем… В душе у меня все пело. Я бы даже перекувырнулся через голову, если б не боялся уронить престиж фирмы «Джек Клинч, частный детектив».

Они снова, как год назад, собрались в кабинете Роу. Хозяин — за столом, Жюли — на диване, Шнайдер — в кресле, Клинч — на стуле.

Роу потер переносицу, оглядел всех присутствующих и обратился к Клинчу:

— Так вот, мистер Клинч, я ознакомился с вашим рапортом и дневниками. Должен сказать, что я поражен.

— Благодарю вас! — Клинч вежливо поклонился.

— Боюсь, что вы меня не вполне поняли, — продолжал бесстрастным тоном Роу. — Благодарить не за что. Я не только поражен, но и возмущен. Мне кажется, что полученные вами от нас инструкции были достаточно точными. Вам поручалось выяснить причину, вызвавшую взрыв, найти убийцу и определить возможность эксплуатации месторождения иридия. Так?

— Совершенно верно! — согласился Клинч.

— Теперь посмотрим, что вы сделали. Разберем по пунктам. Причину взрыва вы так и не установили, убийцу не нашли, а взамен этого предлагаете нам… э… сюжет для научно-фантастического романа, да к тому же извлеченный из… стакана с бренди. Вы согласны со мной?

— Абсолютно не согласен! — Усы у Клинча торчали, как две пики, лицо покрылось красными пятнами, чувствовалось, что он готов ринуться в бой.

Роу жестом предложил ему замолчать.

— К этому вопросу мы еще вернемся. Разберем до конца, как вы выполнили задание. В то время, когда здесь наши специалисты разработали способ откачки воды из шахты, вы безо всякого разрешения на то взрываете скалу и заваливаете всю площадку, да еще так, что выведена из строя большая часть оборудования. Как же я должен расценивать эти действия?

— Мне кажется, что я все достаточно ясно изложил в своем рапорте.

Роу развел руками.

— Может быть, вы, герр Шнайдер, что-нибудь поняли?

Шнайдер заерзал в кресле. Ему очень не хотелось сознаться, что он вообще плохо представляет, о чем идет речь.

— Честно говоря, у меня еще много недоуменных вопросов. Может быть, Джек, вы растолкуете нам все на словах, а то из вашего рапорта не все понятно.

— Хорошо! — Клинч закурил и положил ногу на ногу. — Начну с психологического климата на базе. Ведь именно для этого я предоставил в ваше распоряжение свои дневники. Скажите, Вилли, вас не удивляет поведение всех без исключения членов экспедиции?

— Ведут они себя, конечно, странно.

— А какой элемент вы особо выделили бы в их поведении?

— Гм… Пожалуй, страх.

— Правильно! Именно страх. Они боятся меня, это еще как-то можно объяснить. Ведь идет расследование убийства. По милости Дрейка я вынужден вести его открыто, и каждый из них считает себя подозреваемым.

— Но убийца должен был бояться больше других, а тут…

— Они боятся все. Очень рад, что вы это почувствовали. Кроме того, они боятся друг друга, а это может быть только в случае?..

— Если они убили сообща.

— Верно! Или если каждый подозревает в убийстве других и имеет для этих подозрений веские основания. И то и другое предположения исключаются, если Майзель действительно застрелился.

— Но ведь Майзель был убит! Есть оболочка пули.

— К пуле мы вернемся потом. Пока же примем в основу рассуждений самоубийство. Тогда нужно искать другую причину, вызывающую страх. Эту причину, как справедливо подметил мистер Роу, я и нашел в стакане с бренди.

— Тут уж я вас не понимаю.

— Стоячие волны в жидкости. Они навели меня на след. Ведь все время на Мези страх испытывал и я тоже. Мне постоянно чудились какие-то шаги и шепот в коридоре, преследовало чувство нависшей опасности. Временами я себя чувствовал на грани умопомешательства.

— И очевидно, в этом состоянии вы и решили прибегнуть к спасительной гипотезе об инфразвуке? — иронически заметил Роу.

— Да, именно так. Ведь расположенный в ущелье ствол затопленной шахты представлял собой исполинскую органную трубу, настроенную на низкую частоту, недоступную человеческому слуху. В литературе описано много случаев, когда люди, подвергавшиеся воздействию мощного инфразвука, испытывали необъяснимый страх и даже доходили до полного психического расстройства.

— Довольно смелое заключение, мистер Клинч. А что, если вы ошиблись?

— Я проверил свои предположения. Помните необычный для обитателей базы коллективный завтрак, во время которого они все вели себя совершенно нормально?

— Ну, допустим, и что из этого следует?

— В тот день было полное безветрие. Стоило потом ветру задуть снова, как все вернулось на круги своя.

— Мне рассуждения мистера Клинча кажутся очень логичными, — подала голос Жюли.

Роу осуждающе взглянул на нее и нахмурился.

— Мы опять уходим в область фантастики. Не соблаговолите ли вы, мистер Клинч, все же ответить на основные вопросы: причина первого взрыва, обстоятельства смерти Майзеля и окончательный вывод шахты из строя, за который вы несете персональную ответственность. По каждому вопросу жду краткого и вразумительного ответа, по возможности без психологических экскурсов. Меня интересуют только факты.