— Заходи, — пригласила она, открывая дверь позднему гостю. — Кстати, я забыла поблагодарить тебя за колесо. Я бы не сменила его ни за что на свете, как ты справедливо заметил. — И выразительно развела руками.

— Если с тобой еще когда-нибудь такое случится, запрись в машине и жди полиции.

— Спасибо за совет. Входи же, — сказала Летиция. — Кофе готов.

Энтони последовал за ней в гостиную, на мгновение остановившись на пороге, словно заново знакомясь с комнатой. Ничего не изменилось. Потом сел напротив Летиции в кресло и молчал, пока хозяйка разливала кофе. От печенья он отказался.

— Как ты? — спросила Летиция, посмотрев на него.

Он повел плечами.

— Прекрасно, спасибо. А ты?

— То же самое. Работаю — как обычно. А как... как твои лошади и «Пинк-велвет»?

Энтони не ответил. Хотя он сидел в расслабленной позе, глаза его смотрели жестко. Летиции почудилось, будто этот взгляд пронизывает ее насквозь. Энтони, казалось, удивлялся, как может она говорить о пустяках, когда они были близки друг другу, как только могут быть близки люди.

И этот взгляд напоминал о наслаждении, которое дарили ей объятия и ласки Энтони...

— Ладно, — еле слышно проговорила Летиция, отчаянно пытаясь забыть о том, что осталось в прошлом. — Хватит банальностей. Я ушла, потому...

Она сделала паузу и посмотрела на своего собеседника. А затем поставила свою чашку с кофе на стол — так сильно у нее дрожали руки. Летиция поняла, что не в состоянии объясниться с Энтони начистоту сейчас, так же как и тогда. Разве втолкуешь мужчине, что хочешь выйти за него замуж и рожать ему детей, а не просто спать с ним, не выворачивая на изнанку собственную душу и не причиняя себе мучительной боли? И почему Энтони не догадывается об этом — хотя, кажется, знает о ней все?

— Потому что... — Летиция сглотнула. — Хотя у нас все шло очень хорошо... нам нужно было расстаться. Мой бизнес процветает, но настал критический момент, мне следовало собраться, сосредоточиться, отдать все свое внимание... С тобой это никак не связано.

— И тебе оказалось так просто перебраться из моей постели в постель этого Рамиреса? — Лицо Энтони приняло насмешливое выражение. — Он не мешал тебе заниматься делом?

— Я...

—

Гнев придал ей сил. Теперь Летиции было все равно, если ее сочтут высокомерной аристократкой. Она холодно произнесла: — К тебе, Энтони, эта история не имеет никакого отношения. Извини, но уже поздно. Если не возражаешь, мне надо еще кое-что сделать на завтра.

Она переставила свою чашку на поднос и протянула руку за чашкой Энтони, но тот схватил ее за запястье. Летиция промолчала, но в ее глазах полыхнуло негодование.

— Может, ты и намерена обойтись со мной так, как полагается будущей графине, — произнес Энтони сквозь зубы, — но все же я хочу спросить у тебя одну вещь. Скажи, когда ты спала с ним, у тебя было ощущение, будто ты паришь в заоблачных высях? Именно так ты однажды выразилась в этой самой комнате...

Губы Летиции приоткрылись.

— Интересно, он знает, как прикоснуться к тебе, как ласкать тебя, пока ты не попросишь пощады? Ты танцевала с ним полуобнаженная? — Энтони не выпускал ее запястья. — Он уже знает, что раньше ты могла кончить лишь раз за ночь — пока не оказалась в постели со мной?

— Это омерзительно, — выдохнула Летиция, на ее бледных щеках снова проступила краска.

— Но это правда, — грубо заявил Энтони. —

Или, научившись этому со мной, ты хочешь проверить, сработает ли с другими мужчинами? Ты была не особенно искушена, когда оказалась в моих объятиях, но училась быстро — я готов отдать тебе должное.

Сверхъестественным усилием она вырвала у него руку и ударила по лицу. Ладонь словно обожгло огнем, и Летиция побледнела, осознав, что сделала... до чего дошли они с Энтони. Горячие слезы хлынули из глаз, покатились по щекам, и она прижала руку к губам, чтобы не закричать от боли.

На щеке у Энтони задергался мускул. Он стиснул зубы, закрыл глаза и сжал Летицию в объятиях.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Летиция пошевелились и откинула с лица волосы. Она лежала под простыней на собственных подушках в цветочек. В беспорядок пришла не только постель, но и вся спальня. Вещи валялись как попало.

Перед взрывом страсти бледнело все, ранее испытанное ими. Несмотря на разлад, вражду и душевную боль каждый горел таким желанием, которому другой сопротивляться не мог.

Летиция никогда бы не сказала, что ее взяли силой, несмотря на их ссору, потому что все казалось мелочью перед лицом реальности. Они были предназначены друг другу, нравилось им это или нет.

Последняя мысль заставила Летицию ответить вопросом на вопрос:

— Почему ты делаешь мне предложение?

Энтони полусидел, голова Летиции лежала у него на груди. Они не смотрели друг на друга, Энтони гладил ее черные волосы.

— Разве это имеет значение?

Летиция осторожно выдохнула.

— Рамиресы — друзья моего отца. Я не спала с Хулио, как бы ему ни хотелось этого. Я не имела понятия, что, появляясь в его обществе, создаю сенсацию... И я вовсе не пыталась вызвать в тебе ревность.

— Я так и не думал, — спокойно произнес Энтони, — хотя затрудняюсь описать, в какое состояние пришел, увидев фотографии. — Он продолжал гладить Летицию по волосам. — Я имел в виду другое: как ты могла уйти от этого — того, что нас связывает?

Летиция по-прежнему не смотрела на него.

— Раз ты так говоришь, мне остается заключить, что ты не хочешь этого брака. Значит, ничего не изменилось.

— Нет, изменилось. Мы всегда желали друг друга... да ты и сама знаешь... Другими словами, неужели ты сможешь теперь уйти не от меня — от нас?

Летицию пронизала дрожь. Энтони поднял ее голову за подбородок и посмотрел в глаза.

— У нас нет другого выбора, кроме как пожениться. Или провести остаток жизни, сходя с ума от желания. Ты не хотела заменить меня испанским графом, я не хотел других женщин. Ни на одну я не взглянул дважды после того, как ты ушла.

Во всем этом чувствовалась железная логика, которая, однако, лишь отрицала то, что Летиция хотела услышать. Она закрыла глаза, чтобы не выдать своего разочарования. Но Энтони начал целовать ее лицо, шею и плечи, пока она не задрожала. Затем он резко поднял голову и воскликнул:

— Дьявол! Нас не только это объединяет!

И начал перечислять все, что они делали вместе, все книги, которые прочли, сонаты и симфонии, которые слушали, шахматные партии, которые решили. Припомнил он любовь к танцам и многое-многое другое. Летиция не могла не улыбнуться, когда Энтони сказал, что ей не прожить без мужчины, который прочищает раковины и чинит технику.

Да, думала Летиция, это тоже правда. Но будет ли их брак счастливым? Они никогда не строили планов на будущее, никогда не говорили о детях. Возможно, это вина Летиции, возможно, ей следовало первой завести речь обо всем этом.

Но как же с самым главным? Там, на Багамах, Энтони так и не допустил ее к своим тайнам. Настанет ли время, когда у них не будет секретов друг от друга?

— Не знаю... — сказала она.

Губы Энтони замерли на ее щеке, затем он поднял голову и посмотрел ей в глаза.

— Раз уж ты вознамерился жениться на мне, Энтони Симмонс, — Летиция кончиком пальца прикоснулась к шраму-звездочке, — я не знаю... что мне еще делать, кроме как выйти за тебя замуж.

Они поженились две недели спустя.

7

Летиция стала миссис Энтони Симмонс в несколько странном душевном состоянии. Впрочем, новобрачный тоже выглядел довольно напряженным. Однако когда церемония кончилась, радость матери, сестры, Элис Роджерс и многочисленных друзей частично вернула Летиции уверенность в том, что она поступила правильно. Во всяком случае, все остальные были в этом всецело убеждены.