— Я тоже по тебе скучал, приятель, — произнёс отец Дэнни в его волосы.

Когда двое мужчин отстранились друг от друга, и взгляд отца Дэнни встретился с моим, Дэнни сказал:

— Это Эйс. Ну, знаешь, тот засранец, про которого я тебе годами рассказывал.

Я закатил глаза, и Дэнни рассмеялся. Сделав несколько шагов вперёд, я протянул руку.

— Приятно, наконец, с вами познакомиться, мистер Патель.

Его рука была тёплой и грубой, на кончиках пальцев кожа была твёрдой.

— Наконец-то, неуловимый Арчер. Приятно с тобой познакомиться. Зови меня Мэллори.

— Хорошо, Мэллори.

— Дэнни много лет говорил о тебе. Я рад, что ты наконец-то решил навестить одинокого старика.

Мэллори не казался старым. На самом деле, он едва ли казался достаточно взрослым, чтобы быть отцом Дэнни. Я не дал бы ему намного больше сорока. Волосы на его висках седели, но в остальном волосы были тёмными и густыми, по цвету как его подстриженная борода.

— Спасибо, что приняли меня, — ответил я.

— Как тебе Альберта? Достаточно холодно?

Я вспомнил, что застегнул куртку по самое горло.

— Я не знаю, как здесь кто-то живёт. Очень холодно.

— Холодно и красиво, Арчер. Как и многие лучшие вещи.

Уголки его губ приподняла крохотная грустная улыбка. В его глазах этот взгляд промелькнул всего на секунду, но я знал такое слишком хорошо. Взгляд, который был у человека, который носил в себе забытые моменты существования — взгляд боли.

Дэнни закинул руку на моё плечо и зевнул.

— Без обид, пап, но я убит. Можем поговорить завтра?

— Конечно. Я как раз собирался закругляться. Арчер, чувствуй себя как дома. Я приготовил для тебя свободную комнату. Она через коридор от комнаты Дэнни, но я уверен, он покажет тебе, где всё находится.

— Спокойной ночи, пап, — Дэнни развернулся, и я пошёл за ним вверх по деревянной лестнице, бросая последний взгляд через плечо на удаляющуюся на кухню фигуру его отца.

— Твой папа кажется милым.

— Так и есть. И он не слишком разговорчивый, так что вы двое должны поладить.

— Может, я посмотрю, сможем ли мы с ним общаться телепатически.

Дэнни развернулся на верхней ступеньке, смерил меня твёрдым взглядом и сказал:

— Для этого нужны мозги, Эйс. Не думаю, что у тебя есть правильный материал.

Я рассмеялся и толкнул его в грудь.

В конце лестницы перед нами растянулся длинный коридор. Стены были обиты деревянными панелями, или, может быть, просто деревом. По всей их длине висели фотографии в рамках: Дэнни и его папа в ресторане, оба в дурацких колпаках на головах; Дэнни в детстве, с рюкзаком на плече и улыбкой во весь рот; Дэнни и женщина стояли рядом друг с другом, она в платье, он в выпускном наряде.

— Это твоя, — Дэнни указал большим пальцем на открытую дверь. — Добро пожаловать в «Шато Патель». Постарайтесь не обращать внимания на решётки на окнах или на ремни безопасности на вашей кровати. Это ради вашего же блага.

— Ты такой смешной, когда уставший, — я закатил глаза, глядя на него.

— Моя комната в другом конце коридора, — жестом показал Дэнни, приподнимая брови.

— Хорошо.

— Дай мне знать, если тебе что-то понадобится. Что угодно. В любое время, хорошо?

— Что, думаешь, мне приснится страшный сон, и я заберусь к тебе в кровать?

— Мы в «Шато Патель» стремимся исключительно к совершенству.

— Спокойной ночи, — сказал я в ответ. Включив свет, я прошёл в комнату, где буду жить следующую неделю, и захлопнул за собой дверь.

К дальней стене была придвинута двухместная кровать. Бросив свою сумку на край матраса, я не смог не хохотнуть при виде дурацкого одеяла с волком на кровати.

Я расстегнул курку и бросил её вместе с байкой на деревянный резной стул в углу. На мгновение я провёл пальцами по гладкому дереву, вдыхая запах свежей сосны в комнате.

К тому времени, как я выключил свет и забрался в кровать, мой мозг сходил с ума. Даже когда я закрыл глаза, сон был не более чем славным другом из моего прошлого. Я тяжело вздохнул, прижимая ладони к глазам.

Вместо мечтаний о сне, я представлял гладкую поверхность своей винтовки. Я представлял тонкую, лёгкую цель вдали. Я представлял вес и ощущение курка под подушечкой своего пальца.

И под залп выстрела, в конце концов, я уснул.

Лес вокруг меня ожил.

Под подошвой моих ботинок хрустел иней, покрывающий землю. Птицы, которые прятались высоко в любимых деревьях, проснулись и чирикали, когда я проходил мимо. Воздух вокруг меня был холодным — достаточно холодным, чтобы кололо лёгкие, пока я глубоко вдыхал свежий морозный запах деревьев. Потоки света начали проглядывать через редкие листья деревьев всего десять минут назад, в то время как тьма ночи медленно отступала.

Я проснулся от своего беспокойного сна до рассвета. Внешний мир по-прежнему был близок к тёмному времени, когда я спустился по ступенькам веранды, в кроссовках, спортивных штанах и толстой байке, застёгнутой по горло.

Отец Дэнни — Мэллори — был прав. Банф был холодным и прекрасным. По крайней мере, окутывающий его лес. Пока я бежал по некоторым переделанным беговым дорожкам через лес, я думал, что холод может добавлять что-то определённо особенное к красоте. Белизну мороза вдоль травинок и на коре деревьев.

Я никогда не был из тех людей, кто проводит время, наслаждаясь природой. Так как я родился и вырос в городе, моя подверженность тишине — настоящей тишине — была ограничена. Но здесь, ранним утром, когда вокруг не было ничего, кроме животных и птиц, мир казался тихим.

Часы на моём запястье просигналили, показывая, что я бегаю час. Я вернулся к дому, не удивившись, что в окнах гостиной не горит свет. Но открыв входную дверь, я увидел лёгкое свечение из кухни. Я знал, что это будет не Дэнни — он не был жаворонком, если только у него не было конкретной причины встать пораньше.

Когда я зашёл за угол на кухню, меня поприветствовал вид спины Мэллори.

— Доброе утро, — сказал он, не оборачиваясь. Он стоял перед плитой, держа одной огромной рукой сковородку. Его волосы блестели от влажности, будто он только что вышел из душа. Его джинсы низковато висели на бёдрах, а на плечах растягивалась светло-серая майка Хенли.

— Доброе утро, — я отодвинул один из стульев рядом с тумбочкой и сел.

Ничего на кухне не должно было удивлять, но удивляло. Это было большое пространство с маленьким островком в центре и двумя массивными окнами прямо над раковиной. Деревянные шкафчики, светлые столешницы и приборы из нержавеющей стали. Основываясь на том, что я видел в остальном доме, в этом был смысл. Но здесь было что-то особенное. Или, может быть, что-то особенное теперь было во всём, когда начал проникать солнечный свет.

— Ты рано встал, — сказал Мэллори.

Я перевёл взгляд на него. Мне понадобилось мгновение, чтобы ответить.

— Я жаворонок.

— Не спалось?

А, должно быть, на моём лице были видны отличительные признаки. Он сказал это так, будто сам был с этим знаком, но по его лицу этого не было видно. В уголках его глаз было несколько слабых линий, а борода сейчас была немного пышнее, чем когда я видел его вчера, но под глазами не было теней, и над его головой не висели невидимые дождевые тучи.

Я пожал плечами.

— Мне нравится бегать по утрам.

— Дэнни говорит, что ты хочешь пойти в правоохранительные органы — стать снайпером. Надеешься попасть в ФБР?

— Ага.

— Тогда бег имеет смысл. У меня был один приятель в твоём возрасте. Хотел служить в полиции. Он всегда бегал или качался. А ещё ел как целая маленькая семья.

Он повернулся обратно к плите. Я рассматривал его мускулы через тонкую ткань его майки.

— Кем вы хотите стать, когда вырастите?

Он запрокинул голову и рассмеялся. Это был звучный прокуренный смех. Он напоминал мне перец.

— Думаю, я уже вырос, парень.

— Вы были правы — здесь красиво.