Я два раза прохожу лучом по месту надреза — готово. Я осторожно дую на ранку, чтобы облегчить боль.

— Всё в порядке, самое плохое позади.

— Это было не плохо, мой член был в лучших руках.

О… мой… бог… Он всегда такой прямолинейный! Мое лицо горит.

— Теперь что касается шрама. Тебе нужен специальный крем. При ежедневном массаже в течение нескольких недель спайки станут мягче, а кожа — эластичнее.

— Имеешь в виду, если я буду регулярно мастурбировать, станет лучше? — Его лицо покрывает мягкий румянец, тогда как мое объято пламенем.

— Да, — хрипло отвечаю я.

— Есть какая-то специальная техника?

Я качаю головой.

— И всё же, не могла бы ты показать мне, как это делается? — Его глаза сверкают.

Невыносимый мужчина!

— У меня нет крема, — лепечу я, хотя мне ничего так не хотелось бы, как дотронуться до его крепкого члена.

Он достает из настенного шкафчика голубой тюбик. Это смазка.

Мои глаза становятся большими.

— Что еще там есть?

Он пожимает плечами.

— Всего лишь пара игрушек, чтобы развлечься с рабынями. Хочешь испробовать?

Да, ему бы этого хотелось! Если бы в других комнатах не было камер, я бы поддалась искушению. А здесь, в туалете, мне это не кажется таким заманчивым, хотя я могу забыть об окружающей обстановке, когда вижу Джекса таким.

— Эм… Сначала нам надо позаботиться о тебе. — Я поспешно отвожу глаза от его эрекции, которая постоянно притягивает мой взгляд. Его пенис… интересный. Я имею в виду, не каждый день увидишь шрам на такой части тела. И как вены проступают под нежной кожей… Смогу ли я почувствовать их языком?

Очевидно, он ожидает от меня каких-то действий. Но я не решаюсь дрочить ему, он же может сделать это сам!

— Просто выдави гель на руку и вперед, как ты это обычно делаешь. Я буду снаружи. — Боже, это так неловко — объяснять ему, что он должен делать. Я встаю и собираюсь прошмыгнуть мимо него, но он с усмешкой сует тюбик мне в руку:

— Сделай это, док, я не могу. Я часто просыпаюсь по ночам от боли из-за стояка — это ад.

Ну да, лечится он без анестезии, а помассировать себя никак? Кроме того, у него и сейчас сильная эрекция, но не похоже, что это доставляет ему неудобство. Подлинный виновник обезврежен.

Но я ничего не говорю, потому что точно знаю, чего он хочет. И разве я не хочу того же самого?

— Тебе нужны частые эрекции, даже если поначалу станет больно, но кожа постепенно растянется, и с каждым разом будет всё лучше.

— «Частые эрекции» звучит как название терапии, и она мне подходит. — Его озорная усмешка заставляет моё сердце биться чаще. — Тогда я снова смогу наслаждаться утренним стояком.

Помоги мне, о небо…

Я прочищаю горло, наношу на руку щедрую порцию геля и снова сажусь. Почему этот тип выглядит еще привлекательнее, когда не бросает мрачные взгляды? В нём есть что-то такое, из-за чего ему невозможно отказать. Он — очаровательный пройдоха, искуситель. Не удивительно, что рабыни любят его. Мой желудок сжимается при мысли о том, как он развлекался с другими.

— Как ты раньше с этим справлялся?

— Шел отлить, после этого член обычно быстро падал.

Мы оба прыскаем от смеха, но сразу стараемся быть потише. Одной рукой я закрываю себе рот, второй держусь за живот, который оказывается перепачканным гелем. Поверить не могу, что у нас тут происходит такое лечение и, особенно, такие разговоры! Но это здорово — после долгого времени снова смеяться. Ощущение, словно меня покинуло сильнейшее напряжение.

Внезапно Джекс становится серьезным, наклоняется ко мне и приказывает низким голосом:

— Продолжай.

Я сглатываю. Его властность возбуждает меня так же, как его мягкость. В нем в любом случае всё до неприличия привлекательно.

Я растираю гель между ладонями и обхватываю член. Теплый и жесткий он пульсирует под моими пальцами.

Джекс снова упирается руками в стену и толкается бёдрами вперёд. Какая непристойная, но возбуждающая поза. Она подстегивает мою фантазию. Я могла бы повернуться к нему спиной, чтобы он взял меня сзади. Или испробовал игрушки… Внутри меня всё напрягается.

Сначала я массирую большими пальцами шрам, затем глажу ствол по всей длине. Какой же он толстый! Когда я обхватываю его, соприкоснуться друг с другом могут только большой и средний пальцы. А Джекс при этом просто стоит и наслаждается массажем. Его веки прикрыты, мышцы живота напряжены. От меня не укрывается, что он смотрит на мои груди, которые при каждом движении покачиваются.

Из головки появляется еще больше капель, Джекс с шипением втягивает воздух.

— Если ты продолжишь, я кончу.

— Как долго ты не…

— Слишком долго, — выдавливает он.

Я глубоко вдыхаю и говорю:

— Тогда кончи.

Джекс открывает глаза:

— Ты шутишь!

Ничего не отвечая, я продолжаю: массирую сильнее, сосредоточившись на налитой головке.

— Я хочу кончить на твои груди, док.

Когда я выдыхаю: «Да, сделай это», он издает рык и толкает член в мою руку в медленном, жёстком ритме. Я с трудом могу удерживать его — с такой силой двигается Джекс. Член становится ещё твёрже, Джекс запрокидывает голову, и на меня попадает первая струя его удовольствия.

Словно зачарованная, я смотрю как из головки выстреливает светлое семя и падает на мою грудь. Джекс кончает и кончает; тёплый, клейкий эякулят стекает по моим грудям на живот и далее к моему лону.

Горящий взгляд Джекса направлен мне между ног, и я раздвигаю бедра шире, чтобы он мог видеть меня полностью.

Находясь на пике наивысшего наслаждения, он тот мужчина, в которого я могла бы влюбиться. Он возвышается надо мной, большой и сильный, и в то же время полностью отдается в мои руки… Он в некотором роде подчиняется мне, на мгновение доверяя своё тело.

Когда семя заканчивается, я выпускаю из рук член и опускаю взгляд. Хотя мне неловко от того, как я выгляжу, и это на самом деле должно быть унизительно — сидеть перед ним голой и залитой спермой, я чувствую, что хочу его ещё сильнее.

Джекс прочищает горло и поднимает меня на ноги.

— Спасибо, док.

— Пожалуйста, называй меня, наконец, Саманта, — говорю я тихо и кладу руки ему на грудь. Мои соски касаются его кожи. Они такие твёрдые и чувствительные, что реагируют на легчайшее прикосновение. Раскалённое желание опаляет меня между ног.

С трудом переводя дыхание, я отступаю от Джекса.

— Мне… нужно помыться.

— Нет, это выглядит превосходно, хорошо для шоу. — Джекс улыбается так широко, что моё сердце сбивается с ритма. — Зрители будут в ярости, потому что не знают, что я с тобой сделал.

— Или я с тобой, — говорю я с ухмылкой.

— Дерзкая рабыня. — Он с усмешкой хватает меня за шею. Не сильно, но чтобы легко контролировать, и таким образом ведет меня в ванную. Мы вместе заходим в стеклянную душевую кабинку. Джекс сразу нажимает на переключатель, и нас окутывает теплым паром. Стекло запотевает, и мы снова скрыты от чужих глаз.

Ах, здесь вода будет тратиться экономно. У меня дома такой же душ. Пар увлажняет кожу, ты намыливаешься и только в самом конце ополаскиваешься водой.

Джекс набирает в руку гель для душа из тюбика на стене и растирает его по моему телу. Сначала по грудям, потом по животу и в конце скользит рукой между ног.

Я стону и прикусываю нижнюю губу. Его большая, сильная рука на моём теле, и прежде всего у меня между ног, вызывает восхитительные ощущения.

— Ты влажная и набухшая. Тебя возбудило, как я тебя мою?

— Не… а-а-х! — Я едва отдаю себе отчёт в том, что Джекс перекатывает мой клитор, зажав его между пальцев. Сквозь меня мчатся огненные импульсы, воспламеняя каждый нерв. Я хочу его. О, как я хочу этого мужчину!

— Скажи мне правду, Сэм, — слышу я его повелительный голос около уха. То, как он произносит моё имя, еще больше распаляет.

— Д-да, это возбудило меня.

— Обопрись о стенку, — приказывает он и разворачивает меня. Я кладу ладони на холодное стекло, выгибаю к нему зад и расставляю ноги. Что он будет делать?