— Капитан, балду пинаешь? — деланно удивился Попугалов.

— Неужели запамятовал, как разрыли могилу цыганского барона да сняли все золотишко?

— Капитан, «нахалку» шьешь. Я же не копал.

— Знаю, но ты навел. У тебя в то время родился сын. Я тебя и пожалел. А ведь ты мог пойти соучастником.

Попугалов замолчал и глянул на своих коллег. То ли хотел попросить у них совета, то ли забеспокоился о недопитой водке. Нет, он искал возражение и нашел-таки:

— Капитан, это же было год назад.

— Миша, долги надо платить.

— Капитан, чего надо-то?

— То же самое, могилку разрыть.

— Этого барона?

— Нет, другую.

— Не того зарыли?

— Попугалов, ты не вникай.

— Как это не вникать? Предлагаешь не бутылку пива выпить.

Палладьев начал злиться. Кладбищенские могильщики обирали клиентов с откровенной наглостью. Из старых могил вытряхивали скелеты под новые захоронения, клали в могилу по два гроба, торговали любым клочком земли, продавали краденые надгробья, взятки давались-брались… А теперь Попугалов ломается, как черствый батон. И Палладьев спросил прямо:

— Отказываешься?

— Нет, капитан, но дело-то серьезное. На могиле, небось, стоит памятник?

— Цементная плита.

Капитан назвал фамилию на плите и объяснил, где находится могила. Попугалов ахнул:

— Да там грунт как черный сухарь. Мне одному не одолеть.

— Возьми надежного парня.

— А если начальство засечет?

— Миша, ты сегодня какой-то раздолбанный. Копать надо ночью.

Пьяная легкость покидала могильщика. Его лицо делалось каменным, как у надгробного памятника. Капитан догадался, что Попугалов обдумывает вопрос о плате.

— Миша, водки поставлю досыта…

— Двоим гроб не вытянуть.

— Не надо тянуть.

— А что надо?

— Открыть и заглянуть.

— И все?

— Да, и вновь закопать.

К чудесам на кладбище Попугалов привык — такое место. В склепах ночевали бомжи и утром выползали: грязные, худые, нетрезвые… Одна старушка поселилась на могиле своего мужа и кипятила на ней чай… Какие-то сектанты ежедневно приходили к месту захоронения своего единоверца и пели заунывные песни… На могиле авторитета бандиты жгли вечный огонь…

Капитан же предлагал ему дьявольскую непонятку. И он решил уточнить:

— Капитан, глянуть-то зачем?.

— Чтобы установить, там ли покойник.

— Да неужели ушел?

— Миша, в наше время мониторингов и кастингов все возможно.

— Ладно, капитан, сегодня ночью копнем.

— Миша, вот тебе мобильник. Сегодня я дежурю в РУВД до утра. Так что звони…

Палладьев заметил, что в кабинете на диване ему спалось лучше, чем дома под приемником, телевизором или компьютером. Видимо, тревога, что сейчас тебя поднимут и отправят на происшествие, имела снотворную крепость. Ночь прошла спокойно, но под утро его мобильник взыграл.

— Слушаю, — хрипло отозвался Палладьев.

— Капитан, порядок.

— Спасибо, Миша, завтра рассчитаюсь.

Попугалов молчал, будто хотел получить деньги немедленно. Свою молчанку он все-таки обозначил:

— Капитан, а у тебя все стыкуется?

— Что, гроб пустой?

— Нет, в гробу офицер.

— В каком смысле? — не понял Палладьев.

— Мужик помер в военном кителе.

— Миша, ты не ошибся?

— Фонариком светил. На груди колодка с наградами…

— Значит, ты раскопал не ту могилу.

— Капитан, зачем туфту лепишь. На каменной плите написано «Яков Дмитриевич», а фамилия сколота.

Теперь умолк капитан. Попугалов ждал. И хотя сказанное уперлось в перепутье, он заверил:

— Миша, все в ажуре, до завтра…

Оперативников удивить трудно, но им можно подбросить загадку. Они сидели в кабинете следователя, выжидающе поглядывая на Рябинина. Все правильно: решение принимает следователь. Похоже, что он принял:

— Ребята, уголовное дело я возбудил. Как вы понимаете, оно не из актуальных. Пока я забросил его в сейф, у меня впереди два месяца на расследование.

— А что скажешь о новой информации? — с нажимом поторопил майор, опасаясь, что следователь по своей привычке углубится в психологию.

— Мне непонятен этот Коловратский… Умен, образован, деятелен, а придумал такой дешевый бизнес с мумией, — углу-бился-таки следователь.

— К чему это говоришь? — не понял Леденцов.

— Он непременно проявится в какой-нибудь криминальной истории.

— Разве он уже не проявился? — с заметным раздражением бросил майор.

— А ваши версии? — Рябинин умерил их прыть деловым вопросом.

— У меня никакой, — честно признался капитан.

У майора она была, но он пришел выслушать версию следователя, а не свою излагать, в которую не очень верил. Майор вообще был недоволен этой возней с мумией: его задача — ловить преступников; его задача — решать загадки уголовные, а не мистические. Но очки Рябинина ждали, вздыбившись на переносице вопросительно. И майор ответил скорее своему подчиненному Палладьеву, чем следователю:

— Твой гробокопатель либо вообще не рыл, либо спьяну могилы перепутал.

— А китель? — не согласился капитан.

— Надо спросить Коловратского, в чем он похоронил отца.

— Может быть, официально могилу вскрыть, то есть эксгумировать?

— Игорь, а зачем? Глянуть на китель?

И майор задал главный вопрос, который витал с самого начала их встречи:

— Если в гробу отец, то откуда же мумия? Точнее, чей же труп у судмедэксперта?

Опера нетерпеливо уставились на следователя, поскольку наступило его время говорить. Он усмехнулся, будто вспомнил свежий анекдот:

— Братцы, ничего не остается, как уверовать в версию Коловратского. Я вот рассказывал…

— Про чертовщину? — теперь усмехнулся майор.

— Боря, не про чертовщину, а про его отца.

— Сергей Георгиевич, что же вместо двух трупов? — не утерпел капитан.

— Игорь, это криминальные фантомы, — объяснил следователь, умело прячась за собственные очки.

Палладьев тряхнул своими русыми кудрями, но понимания это не добавило. Значения слов по отдельности он знал — фантом, криминальный, — но, соединившись, они теряли свой первоначальный смысл. Поэтому капитан смотрел на своего непосредственного начальника, который молчал. Леденцов же слишком давно знал Рябинина, поэтому видел, что свою версию следователь озвучивать не хочет. Скорее всего, версия не додумана и не продумана.

Затянувшееся молчание стало неудобным. Рябинин его нарушил деловым голосом:

— Я вам сказал, что дело о мумии не актуально… А вот прокурор района меня упрекнул: если с мумиями будем бороться, как я, то они скоро станут бродить по городу стадами.

— Не дошло, — хмуро признался Леденцов.

— И до меня, — поддакнул капитан.

Рябинин прошел к сейфу и достал папку газет, видимо рекламных. Вернувшись за стол, он принялся читать вслух места, ярко очерченные красным цветом, видимым даже издали:

— Решаю любые личные проблемы… Приворот и отворот… Предсказываю все события… Адепт серой магии… Вывожу из черной полосы жизни… Связываю с вашим ангелом… Наведение чар… Решаю кармические проблемы… И этой чертовщиной набита не одна газета. Впрочем, одна реклама мне понравилась: наращиваю ягодицы взглядом.

Оперативники переглянулись, словно увидели эти самые наращенные ягодицы. Их переглядке майор придал смысл:

— Сергей, мы уголовный розыск, а не служители культа — бесов не изгоняем.

— Боря, эти бесы зовутся мошенниками.

— Заявлений от граждан не поступало, — успокоил его Леденцов.

— А прокурору уже поступило в виде телефонного звонка из администрации. В нашем районе весьма популярен некий «КС». Ребята, вы только по делам или в гости?.

— В гости, — в два голоса подтвердили опера.

Рябинин принялся искать кофейные прибамбасы. В кабинете, набитом папками уголовных дел, это оказалось не просто. Лишь кофейник сразу попался на глаза. Емкость с водой стояла на сейфе, банка с кофе приткнулась за компьютером, пачка сахара белозубо светлела в ящике стола. Пока Рябинин суетился, у Палладьева созрел вопрос: