Глава 8

Ладна пришла в себя на третий день. Лекарь в казарме сделал свою работу, срастил все раны, убрал воспаление, вывел яды. Помогла и вовремя нанесенная мазь, и мудрец из форта на кладбище. Девушка уверенно пошла на поправку. Мои раны – все, кроме шрама – затянулись за сутки. Но эти два дня были сложными, потому что тренировки отменились. Пятнадцатая продолжала оставаться хмурой, неразговорчивой и сторонилась общения. Весь десяток ходил пришибленный и хмурый. Один Хохо за всех старался, но получалось из рук вон плохо.

На очередном подметании дорожек я не выдержал и решил расспросить Кривого про странное поведение Пятнадцатой. Благо нам выпало работать в паре. Решив зайти издалека, начал разговор на отвлеченную тему. Ну… как умел:

- Кривой…

- Шрам? – не остался тот в долгу.

- Что с Пятнадцатой происходит?

- У неё и спроси, – парень пожал плечами.

- Спрошу. И даже запомню ответ, если останусь жив, – согласился я, – но ты с ней уже давно знаком.

- Ну я только знаком, – Кривой помотал головой. – Душу она мне не раскрывает.

- Ладно.

Быстрый и полезный диалог. Похожие диалоги состоялись у меня с Ножом и Хохо. Конечно же, Нож раскрыл мне больше всех – красноречиво махнул рукой и поморщился. К очнувшейся Ладне сходили все вместе. Ветераны отряда ещё забегали к ней каждый по отдельности, но я не слишком хорошо её знал, чтобы себе такое позволить. Да и совесть не позволяла расспрашивать раненую девушку. Оставалось только попробовать поговорить с Пятнадцатой, но её попробуй поймай. А нужно ещё самому быть в настроении – и чтобы рядом никого не было. Ещё три дня прошли во взаимном отчуждении. А вечером пятого дня ко мне пришла Ладна.

- Привет, – сказала она, когда я открыл на стук в дверь.

- Тебе точно уже можно ходить? – уточнил я, посторонившись и скинув со стула стопку одежды. Ладна скептически посмотрела на стул и уселась на мою кровать. – Как ты себя чувствуешь?

- Лучше, – девушка улыбнулась. – Я хотела сказать спасибо.

- Ага, – я кивнул, смутившись. – Ну… я же не один был…

Ладна засмеялась, но быстро прекратила, поморщившись.

- А Пятнадцатая права – ты смешной, – сказала она. – Если честно, пока ты там дрался, я больше никого и не видела.

- Ну та же Пятнадцатая пыталась прорваться. Кто-то копье кинул. Каждый раз мурло отвлекали, – поспешил оправдать ребят я.

- Скромняга ты, Шрам, – девушка погрозила мне пальцем, – а вот и зря. Ты правда меня спас. Заметил, когда эта тварь меня в первый раз потащила… не дал ей сделать это снова. Да и вообще… ты смог её убить!

- Это не я – это моё копьё! – возмутился я, и Ладна не удержалась от смешка.

- Ты так и будешь юлить?

- Ага!

- Хорошо.

Девушка поднялась с кровати, сделала шаг к двери и внезапно оказалась прямо напротив меня, обхватив шею руками. От короткого поцелуя я сомлел. Тело хотело продолжения. Но вообще я был занят тем, чтобы не выдать этих своих желаний, поэтому даже и не помышлял вырваться.

- Всё равно спасибо. И ещё… Шрам, поговори с Пятнадцатой?

- Э…

- С ней уже все говорили, но никто её не смог убедить. Она винит во всем себя.

- Ладна, подожди, – я решительно снял руки девушки с шеи, но отпускать ладони не стал. – А почему она так думает?

– Ну, ей не очень везет в последнее время, – сказала Ладна. – Нет… Ей ужасающе не везет!

- И? – подумал я о самом неприятном, учитывая моих «друзей» в школе.

- Попадает в неприятные ситуации, втягивает в них своих соратников по десятку. Она и про прошлый десяток считает, что сработало её невезение, а весь десяток попал под раздачу.

«Слава богам! Не та причина!» – промелькнула мысль в голове.

- Поговоришь? – не отставала Ладна.

- Второй день пытаюсь, – честно признался я. – Бегает она от нас.

- Знаю, – девушка кивнула и снова меня обняла. И только в этот момент я понял, что руками держу пустоту.

«Да как она это делает, а?».

- Шрам, она очень хорошо к тебе относится, – сказала Ладна. – Поговори, пожалуйста.

Девушка отстранилась и направилась к двери.

- Мне свои драные шмотки весь отряд уже притащил, – сказала она на пороге. – Так что и ты не стесняйся. Тебе – ремонт бесплатный, пока я тебе жизнь не спасу.

Я вышел следом спустя минуту[3] и отправился на улицу. Настроение испортилось окончательно, а идей о том, как поговорить с Пятнадцатой, не было. Чувствовал я себя самым последним дураком.

[3]Внимательный читатель, наверно, уже мог догадаться, что со временем в этом мире не все так просто. Но для невнимательного можно рассказать и про местный календарь. Базовая единица времени – удар сердца. Он примерно равняется секунде. 50 ударов сердца – минута. Час – внезапно! – 50 минут. А вот в сутках только 27 часов. День делится на «ночь» – 9 часов, до полудня – 9 часов и после полудня – тоже 9 часов. Календарь содержит 50 дней в месяце и 9 месяцев в году. 3 на лето, 3 на зиму и 3 на весну. Осень выделяется одним периодом в 69 дней. Мир-то сельскохозяйственный. Весна начинается со дня зимнего солнцестояния. Потом идет три месяца лета – а потом зима. Для времен года в книге автор использует привычные названия, но местные говорят о холоде, о тепле, о жаре и о сборе урожая, само собой.

Но дуракам везёт. Мне повезло на следующий день. После ужина я столкнулся с Пятнадцатой на лестнице. На хорошей лестнице. На винтовой лестнице. На узкой лестнице. Наши пути по внутреннему кругу пересеклись. Я спускался, Пятнадцатая поднималась – и заметили мы друг друга в последний момент. Пятнадцатая отступила к стене, желая меня пропустить, но наши желания совпали. Они ещё дважды совпали, прежде чем до меня дошло, что ситуацию нужно использовать. Жаль только наши желания не всегда совпадают с возможностями. Я вот собирался прямо её спросить – что это с ней такое происходит, но получилось совсем другое.

- Привет.

- Привет, Шрам, – Пятнадцатая слабо улыбнулась и начала меня обходить. Всё – провал.

В голове замелькали возможные фразы для продолжения разговора. Все они были подвергнуты моей суровой критике, а потом в голове образовалась полная и непроницаемая пустота. А Пятнадцатая уже начала подъём дальше.

- Да пошло оно всё, – в сердцах высказал я. – Как можно поговорить с человеком, если «привет» – вершина моих мыслей?

- Попробуй больше думать, – язвительно прокомментировала Пятнадцатая через плечо.

- Помнишь, с чего я начал? – бросил я вслед.

- С «привет»! – ответила Пятнадцатая, скрываясь за витком лестницы.

- Ну вот… тогда я думал, – сказал я пустой лестнице уже тише, – а вот когда не думал, ты хотя бы слушала…

По пути на улицу я думал только об одном: я – дно. Дно со всех сторон. Полное и непробиваемое дно. Меня не радовало яркое весеннее солнце, не утешало глубокое голубое небо. Не бодрила ненависть в глазах Четырнадцатого. Не радовала самая удаленная от входа лавочка, на которой можно бессовестно полежать и попытаться почувствовать себя и мудрость вокруг. Полежать, правда, как оказалось – нельзя. Мои ноги бесцеремонно спихнула Пятнадцатая.

- Ну давай, говори, – сказала она, садясь рядом.

- Не буду, – ответил я.

- Как так? – насмешливо уточнила десятник, – На лестнице хотел поговорить, а теперь передумал?

- Да, – согласился я.

- Это неправильно, Шрам, – Пятнадцатая поджала губы. – Я ради этого через всю казарму за тобой шла.

- Правильно, – не согласился я, пытаясь поймать ускользающую мысль… Нет! Не мысль – аналогию!

- Кто тебе такое сказал? – Пятнадцатая даже бровь изогнула.

- Никто не говорил.

- Тогда с чего ты это решил?

- А мне моя наставница показала, что так можно, – аналогию я поймал и мысль тоже. – Пятнадцатой зовут. Планы строила, обещала… А потом – взяла и передумала!

Пятнадцатая молча поднялась и пошла в казарму.

- И знаешь, – не унимался я. – Мне нравится. Так – проще. Пошло оно всё!

Девушка резко обернулась и двинула мне ногой в грудь. А когда я вылез из-за лавочки, она всё ещё стояла и злобно смотрела на меня: губы сжаты в тонкую линию, крылья носа раздулись. Я, потирая место удара, решил идти до конца:

- Пошли бы все эти тренировки!..

Как оказалось, удар руками у Пятнадцатой поставлен был не хуже, чем ногами. Теперь у меня болела скула и кровоточил шрам.

- Пошли бы эти планы на Пу…!

Я согнулся от удара в живот и только потом смог продолжить.

- …Щу!

- Шрам, не зли меня! – процедила десятник.

- Пошло бы это единство в десятке! – зло процедил я, ловя ладонями сначала один кулак Пятнадцатой, потом второй. Теперь у меня болели ещё и ладони, но запястья десятника были надежно схвачены, а использовать ноги против меня ей мешала лавочка. Девушка попыталась вырвать руки, но я не отпускал. Наоборот, притянул ещё ближе. – Потому что без десятника нет у нас никакого единства. И не будет!

Кулаки её я отпустил и, ожидая очередной оплеухи, опустил глаза вниз. А когда понял, что бить меня не станут, и поднял взгляд – Пятнадцатая уже была далеко.

- И ты тоже пошла бы, куда подальше, – сказал я тихо, стирая кровь рукавом. Да заживёт этот шрам когда-нибудь или нет? Прозвище есть, а вместо шрама – незаживающая рана.

Следующие два дня нам пришлось работать в две смены, потому что Пятнадцатая объявила поход на рынок. А вечером мне выдали первое жалование ааори. Вот только радости у меня по этому поводу не было. Пятнадцатая со мной не разговаривала и даже не смотрела в мою сторону. Но зато пообещала возобновление тренировок.

Вечером я отправился с порванными вещами к Ладне. Она жила в противоположной стороне казармы в так называемых «особых комнатах». Таких комнат было немного на каждом этаже, и получить случайно их было нельзя – только арендовать. Сумма была небольшая, но даже 10 ули в месяц себе мог позволить далеко не каждый. Комната была просторнее, удобнее – и даже имела запор на двери. Моя плетёная дверка никаких запоров не имела.

На стук Ладна открыла сразу и посторонилась, приглашающе кивнув головой.

- У тебя дни решимости наступили? – спросила она, закрыв дверь.