Записка до смерти испугала Галиноса. Значит, здесь за ним наблюлают! Осторожно оглянулся. В кафе полным-полно народа, как узнать, кто к тебе «прилепился»? Постепенно Галинос успокоился. Эта история скорее похожа на тактику подпольщиков, чем на козни людей Цоумбоса. К нему вернулась обычная самоуверенность. Он получит новую связь и опять станет необходим Афинам назло дураку генералу!

Галинос заплатил по счету и вышел из кафе. Он часто оглядывался, но так и не заметил молодого человека, следовавшего за ним в некотором отдалении.

До «Средиземноморского» было сравнительно недалеко, пройти только по шикарной набережной Константина. В лучшей гостинице города царили тишина и комфорт. В вестибюле несколько приезжих, в ресторане — чопорные, солидные гости и дамы без кавалеров, одна из них просто красавица, тонкая, изящная. Галинос глазам своим не поверил, когда именно она поднялась и, сияя ослепительной улыбкой, пошла ему навстречу, мило поздоровалась и начала щебетать о том, как она рада встрече. Галинос немедленно взял себя в руки и ответил в тон. Они вошли в зал ресторана.

Дафна взяла быка за рога: вот уже два дня, как Карнеадес исчез. Нет сомнения, его схватила полиция.

Галинос испуганно выпучил глаза.

— Боже милостивый, что вы говорите…

Дафна вздохнула и пожала плечами:

— Он собирался к вам.

— Конечно, он был у меня. Ушел около трех часов. Он выглядел оживленным, — можно сказать — счастливым. Из-за бумаги…

— Вы ничего не заметили?

— Абсолютно. Я смотрел ему вслед, пока он не сел в автобус. В нем ехало несколько женщин с детьми, парочка студентов. Ничего подозрительного.

— Благодарю. К сожалению, это нам помочь не может. Спасибо вам и за то, что вы пришли. Вы сами знаете, как вам теперь быть. Мы просим вас сообщить о случившемся в Афины. И о том, что удар этот нас не согнет.

— Я не оставлю вас в беде! Ни в коем случае!

Дафна посмотрела на него с удивлением:

— Вы должны… лучше всего еще сегодня ночью. Вот вам билет. Если поторопиться, успеете на прямой восточный..

Ситуация показалась Галиносу донельзя занятной. Карнеадес отчаянно сопротивляется, не желая выдать адрес в Арецу. Юлиан орет на него: «Мразь, мы знаем точно, что в Салониках агент ЦК. Где он живет, валяй выкладывай где!..» Прекрасная проверка, «расколется» он или нет, лучше не придумаешь. Один день Карнеадес продержался. Продержится и второй. А на третий подумает: друзья давно предупредили товарища из ЦК. Ради чего терпеть эти муки? И назовет адрес: Арецу, вилла Монастериотиса. Юлиан не подаст виду, что внутренне хохочет. Не исключено, что полицейские нанесут визит в дом специалиста по глазным болезням. И выпьют по стаканчику вина с ним, которого «подло предали». Вот будет весело — вернее, могло бы быть, если бы эти прожженные конспираторы одним росчерком пера не перечеркнули его плана: раз, дескать, Карнеадес провалился, надо выручать товарища Галиноса. Это важно для спасения его жизни, для информации ЦК. Все продумано, все сходится. Нью-Йоркский институт отблагодарит его за детальный отчет. Но разве сравнишь жалкие триста долларов с тем, что он упускает в Салониках из-за сверхбдительности этих подпольщиков. Какое тут веселье! Дерьмо собачье!

Галинос наклонился к Дафне и тихо, проникновенно заговорил:

— Я не уеду, даже если мне придется ответить за это. Разумеется, из Арецу мне нужно немедленно убраться. Билет я сдам. Вырученных денег хватит, чтобы прожить два дня в гостинице. А вы тем временем подготовите мне новую квартиру. Сейчас на счету будет каждый человек. Предлагаю встретиться завтра здесь же. А товарищам передайте, что за свое решение я несу полную ответственность. Да, и главное: газета должна выйти немедленно! Если Карнеадеса арестовали, нужно сделать все, чтобы полиция потеряла к нему интерес. Идите, ободрите товарищей. Это не первый и не последний удар, который мы должны вынести. Оставшись твердыми и сплоченными, мы выстоим. Это единственное, что мы можем сделать для Карнеадеса.

Его слова произвели впечатление на Дафну, Курьер вел себя безукоризненно. Несмотря на опасность, он не потерял головы. Пусть руководство решает, оставаться ему или ехать. Дафна выпила рюмку курвуазье и поднялась.

— Нет, нет, прошу вас, не провожайте. Подумайте о нашем предложении; ваши пожелания я передам товарищам. Сама я ничего решать не вправе. Не исключено, что мы встретимся завтра вновь, но не обязательно. Я ли приду или кто другой, тоже вопрос.

И Дафна удалилась со всей допустимой для дамы поспешностью. Мозг Галиноса лихорадочно перебирал варианты. Схватить ее? Нет, хватать рано, в лучшем случае слава достанется Юлиану. Выследить? Нет, тоже не годится. Ее наверняка охраняют. Какая женщина! Ни на йоту не уступает Карнеадесу. Интересно, много у них таких?..

Если бы Галинос решил преследовать Дафну, ему стоило поторопиться. С помощью знакомого официанта Анастасия устроила так, что Дафна оставила гостиницу через служебный выход. В боковой улице стоял наготове «ягуар» Цацоса.

Спиридон ссадил свою жену по дороге и поехал с Дафной дальше, в Верхний город. Они оставили чересчур приметную машину у монастыря и пешком прошлись до дома, где находилась их типография.

Кроме наборщика и печатника, там находились Ставрос и Арис. Дафна рассказала о встрече.

— Сам тон твоего рассказа выдает, что ты его поддерживаешь, — сказал Цацос, выслушав ее.

Дафна смутилась: ей-то казалось, будто в сообщении своем она оставалась нейтральной.

— Не знаю… — проговорила она нерешительно.

— Я за его отъезд. Бумагу мы получили, чего нам еще? А ему нужна квартира, деньги, он в городе — все это нам в тягость, — сказал Ставрос. Остальные промолчали. Слова докера справедливы, но сейчас не до того, чтобы бросаться людьми, каждый пригодится. Арис предложил компромиссное решение.

— С арестом товарища Карнеадеса прежний канал связи с ЦК использовать больше нельзя, — сказал он. — Нам нужен новый канал. Пока его нет, товарищ Галинос — наша единственная возможность связаться с центром. У него на случай провала наверняка есть в городе явка, которую он держит в тайне от нас. Я предлагаю оставить его в городе до тех пор, пока он через эту явку не установит для нас постоянной связи с Афинами. Больше недели это не продлится. К работе привлекать его не станем, но будем держать в курсе. Отклики на выход газеты до нас дойдут, и ЦК скажет нам спасибо за сообщение о проделанной работе. Присутствие в городе Галиноса избавляет нас от необходимости посылать в ЦК письменные отчеты. Дафна сможет информировать Галиноса раз в два дня. А деньги для него как-нибудь отыщутся. Я, например, сэкономил несколько сот драхм…

Он сумел убедить всех. Даже Ставрос согласился.

— Ну ладно, раз он в нашей работе участвовать не будет…

Разговор зашел о делах газетных. Ставрос принес новую статью. В ней Ильва описывала положение женщин на табачных фабриках. Цацос прочел ее с удовлетворением и решил анонимно послать несколько «подарочных» экземпляров газеты своему тестю и братьям Анастасии, табачным королям Салоник. Статья Ставроса о полицейских ищейках в порту была уже набрана. Заимис сказал:

— Вот у нас и первое ядро корреспондентской сети: супруги Ставрос. Чем плохо?

Генерал Цоумбос объявил в полиции безопасности положение всеобщей готовности. Он решился на это по совету таких опытных сотрудников, как Юлиан, например. Они знали о тактическом приеме подпольщиков — отвлекать целенаправленными акциями внимание от своих арестованных товарищей. И раз бумага попала в их руки, они во что бы то ни стало постараются выпустить газету немедленно. Надо нанести массированный удар по агентам газеты — другого выхода нет. День и ночь по улицам города расхаживали переодетые полицейские, им было приказано задерживать людей с подозрительными свертками.

Утром в среду два нижних чина полиции сидели в кафе «Флохас» за кофе. Хмурые хотя бы потому, что ничего, кроме «скеттоо элафрос» — жиденького кофе без сахара, — они себе не могли позволить, сыщики таращили глаза на универмаг Лампропулоса, куда то и дело входили дамочки.