Потом конструктор перешел к особенностям запирающих устройств.
— Щелчки исчезли — подслушать поворот диска невозможно. Реле времени не позволяет ячейке открыться сразу, так что подбирать шифр одним поворотом рукоятки, как раньше, уже нельзя. На очереди новые конструктивные улучшения, — он постучал карандашом по блокноту с записями, — что же касается запроса товарища младшего лейтенанта, то мы должны его изучить.
— Штаб управления подготовит бумагу, — сказал Холодилин.
— Не проще закрывать ячейку на ключ? — спросил начальник розыска Белорусского. — Как на Западе.
Конструктор проговорил:
— Ключ — вчерашний день техники. Ключ можно потерять, можно изготовить новый. При соблюдении правил эксплуатации электроника дает неизмеримые преимущества.
Ответив на вопросы, конструктор уехал.
— Будем заканчивать, — Холодилин встал, — в соответствии с рекомендациями министерства мы приступаем к широкой, оперативно-штабной операции по задержанию преступника. Кодовое наименование «Магистраль». Операция проводится комплексно, одновременно на нескольких дорогах.
Холодилин говорил еще об устранении условий, способствовавших кражам. Денисов слушал невнимательно: к нему, рядовому инспектору, непосредственно это не относилось. Интерес снова вернулся к Денисову, когда Холодилин заканчивал выступление.
— …Преступник систематически переодевается. Сегодня он был в форме летчика, а чемодан, который мы нашли в базовой ячейке, оклеен фотографиями кораблей. Это не случайно. Обратите внимание — в списках подозреваемых из Баку упоминается посещавший автокамеры морской офицер.
«Моряк! — вспомнил Денисов и достал блокнот. — «31 декабря, младший лейтенант флота, 21 час. 12 мин., платформа 6». Нужно срочно поставить в известность Холодилина!»
Заместитель начальника управления говорил, что преступник внимательно изучает наружные шифраторы, возможно, следит за работниками милиции. Пыл Денисова тем временем постепенно угас.
«О чем поставить в известность? О том, что тридцать первого декабря по шестой платформе шел моряк?! О странном чувстве, заставившем меня обернуться и посмотреть вслед?! Ну и что? Тот ли это офицер флота? А если и тот, чем это поможет сегодня?!»
— Весьма странным выглядит и исчезновение свидетеля, который послал дежурного в отсек за преступником. Проверкой установлено, что он был один, без вещей. Покинул вокзал при непонятных обстоятельствах.
Холодилин поблагодарил за внимание.
Денисов вышел из кабинета одним из последних, однако, спускаясь по широкой парадной лестнице управления, вдруг заспешил на вокзал, заторопился на шестую платформу, как будто она могла ответить на вопрос о моряке, который его теперь интересовал.
ЗАМЕСТИТЕЛЮ НАЧАЛЬНИКА МОСКОВСКОГО УПРАВЛЕНИЯ ТРАНСПОРТНОЙ МИЛИЦИИ ПОЛКОВНИКУ ХОЛОДИЛИНУ
ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ»
ПО УКАЗАННОМУ ВАМИ НОВОМУ ШИФРУ В АВТОМАТИЧЕСКОЙ КАМЕРЕ ХРАНЕНИЯ НА СТАНЦИИ КИЕВ-ПАССАЖИРСКИЙ-ГЛАВНЫЙ ОБНАРУЖЕНА БАЗОВАЯ ЯЧЕЙКА ПРЕСТУПНИКА, В КОТОРОЙ НАХОДЯТСЯ ВЕЩИ, ПОХИЩЕННЫЕ НА СТ. БАКУ.
ЗА ЯЧЕЙКОЙ УСТАНОВЛЕНО НАБЛЮДЕНИЕ.
НАЧАЛЬНИК ДОРОЖНОГО ОТДЕЛА МИЛИЦИИ.
ВСЕМ, ВСЕМ. ОПЕРАЦИЯ «МАГИСТРАЛЬ».
В 11 ЧАС. 20 МИН. ПОСТУПИЛО ЗАЯВЛЕНИЕ О ТОМ, ЧТО В ПЕРИОД С 8 ЧАС. 26 ДЕКАБРЯ ПО 11 ЧАС. 2 ЯНВАРЯ НА КАЗАНСКОМ ВОКЗАЛЕ СОВЕРШЕНА КРАЖА ВЕЩЕЙ ИЗ АВТОМАТИЧЕСКОЙ КАМЕРЫ ХРАНЕНИЯ.
СПОСОБ СОВЕРШЕНИЯ КРАЖИ ТОТ ЖЕ. ЧАСТЬ ПОХИЩЕННЫХ ВЕЩЕЙ РАНЕЕ ИЗЪЯТА В БАЗОВОЙ ЯЧЕЙКЕ НА РИЖСКОМ ВОКЗАЛЕ.
НАЧАЛЬНИК ОТДЕЛА МИЛИЦИИ НА СТАНЦИИ МОСКВА-КАЗАНСКАЯ
В кирпичном домике на краю перрона было по-больничному тихо. Несколько машинистов разбирали за столом шахматную партию. Доска и фигуры, которые передвигали игроки, выглядели потемневшими, закопченными, они наводили на мысль о кочегарах, игравших здесь до ввода электрической тяги.
В другой комнате сидела дежурная по обороту электропоездов, голубоглазая, с высоким начесом белых кукольных волос.
— Слушаю, — сказала она Денисову.
Он представился.
— Хочу с вашей помощью восстановить картину станции на двадцать один пятнадцать тридцать первого декабря…
— Постараемся, — она поправила волосы и встала из-за стола.
Вдвоем они развернули рулон со схемой станции. Четыре вытянутых прямоугольника обозначали платформы.
— Значит, так, — сказала кукольная Эдит, — у всех платформ стояли поезда. С какой платформы начнем?
— С шестой.
— У шестой платформы на восьмом пути стояла электричка до Валеева-Пассажнрского, отправлением в двадцать одни час двадцать семь минут.
— Остановки не по всем пунктам? — оставалась еще надежда ограничить пункты розыска.
— По всем, кроме платформы Грачи.
Эдит называла номера электричек, время отправления, остановочные пункты. Денисов постигал суть с трудом, но главное все-таки уловил: моряк уехал не с первой отправлявшейся электричкой. На путях стояли поезда, уходившие в двадцать один шестнадцать и в двадцать один двадцать одна. Преступник выбрал валеевскую — двадцать один двадцать семь.
«Выходит, он не спешил?!»
— Извините, — Денисов достал блокнот и авторучку, — я лучше запишу…
Ей пришлось повторить сначала.
«Два поезда отправились в Валеево раньше того, который он выбрал. На шесть и даже, — Денисов, пробежал глазами написанное, — на одиннадцать минут. Значит, он ехал не в Валеево…» — Денисов стал рассматривать каждую строчку в отдельности.
«Какого черта?! Ведь он же спешил?! При нем были краденые вещи!»
Ответ пришел сам собой, когда он еще раз перечитал свои записи. Ничего загадочного в поведении моряка не было: только на одну станцию можно было попасть быстрее с электричкой, отправлявшейся в двадцать один двадцать семь. Денисов проверил еще раз.
«Деганово. Жилой массив, где ночью была похищена куртка штурмана».
— Спасибо, Эдит!
Наверху, в кафе, куда Денисов поднялся, знакомая официантка плеснула в стакан тепловатого кофе с коричневой пенкой.
— Сейчас принесут новый термос. Ждать будешь?
Сбоку от столика стоял музыкальный автомат. Денисов бросил пятак и наугад нажал клавиш. Автомат сработал не сразу, термос с кофе тоже задерживался.
— «…А может быть, нам этот день запо-о-омнится, — раздалось наконец из музыкального ящика, — как самый светлый день…»
Денисов посмотрел на часы: в Деганово лучше было ехать сейчас, до дневного перерыва в движении электропоездов.
Дача встала из-за кустов, как только Илья свернул на тропинку.
Увидев ее, Илья забыл о своих злоключениях.
Да и о чем вспоминать? Как он выпросил промасленную телогрейку у дремавшего в столовой стропальщика? Как поехал в ГУМ за пальто?! Стропальщик — чудак, наотрез отказался взять деньги. Пальто Илья купил первое попавшееся, почти без примерки, надел на себя. Упакованную продавщицей телогрейку оставил там же, в ГУМе, на урне. Вспоминать было не о чем, только страх не проходил.
Между соснами мелькнула островерхая черепичная крыша. Тишина и спокойствие исходили от утонувших в снегу построек.
Хозяин — уже немолодой, в вытертых джинсах и ватнике — вышел на крыльцо. Он жил одиноко, Илья ни разу не спрашивал у него, кто катался раньше на ржавевшем у сарая трехколесном велосипеде, ухаживал за гладиолусами в парниках. Во всем доме Илья не увидел ни единой женской вещи.
— Сколько этим соснам? — Илья встречался с хозяином дачи довольно часто, и в обоюдных приветствиях не было необходимости.
— Лет сто — сто двадцать, — мужчина смотрел куда-то в сторону, такая была у него манера, — я в сарай иду. Хотите со мной?
Из сарая они прошли в дом. Не глядя на Илью, хозяин дачи снова открывал и закрывал двери, поднимал доски, показывал состояние полов и фундамента. Так же торопливо и до обидного равнодушно показал он погреб, свел с крыльца и повел к гаражу.