– Все время с самого Мота, – ответил Цзе-Мэллори, – но ты прав лишь частично, Флинкс.

Трузензузекс истинной рукой и руконогой указал влево от Флинкса и за него.

– Прежде всего, Флинкс, мы пытались догнать его.

Флинкс секунду тупо смотрел на философа. Потом повернулся и молча посмотрел назад. Септембер и Хасбога тоже.

Аб заметил всеобщее внимание, захихикал своим необычным смехом и начал громко читать стихи новой аудитории.

Флинкс отвернулся от своего подопечного, осмотрел груды тел на полу храма, остатки лагеря Септембера и Хасбоги и признал, что не видит никакой логики в происходящем.

Септембер, по-видимому, решил то же самое.

– Вы двое следовали за этим спятившим четвероногим не знаю чем, – недоверчиво спросил он, – и убили из-за него квармов? – Он удивленно покачал своей большой головой. – Но вы не похожи на сумасшедших.

– Квармы тоже, – ошеломленно добавил Флинкс. – Почему Аб так важен для них?

– Абаламахаламатандра, так ты назвал его в туннеле, – протянул Цзе-Мэллори, не обращая внимания на вопросы. – Аб сокращенно. У него есть имя. Интересно.

– Ты уклоняешься от ответа, Бран, – сердито сказал Флинкс высокому человеку с Востока. – Ты не тот Цзе-Мэллори, который пытался отгадать, как действует кранг. Почему квармы хотели убить Аба?

– Не квармы, – спокойно поправил Трузензузекс. – Совсем не квармы. Если они кого-то и хотят убить, так это тебя, Флинкс, из-за тех неприятностей, что ты им причинил. Но Аб для них – только сумма в конце счета. Их наняли другие, они-то и хотят смерти твоего случайного спутника. – Философ выглядел печальным и сердитым. – Квармы – это зло, которое мы унаследовали от непросвещенного периода, предшествовавшего Соединению. Я никогда не понимал, почему Федерация и Церковь терпят их. А что касается Аба, то есть очень влиятельные силы, которые хотят его уничтожения. Не просто смерти, но именно уничтожения.

– Но почему? – не понимая, спросил Флинкс. – Вы только посмотрите на него. – И он указал на невинное рифмующее существо. – Почему кому-то хочется смерти этого безвредного создания, и зачем идти на такие усилия для этого? – Снова повернувшись к Трузензузексу, он показал своим следующим вопросом, насколько вырос с их последней встречи. – Но еще интереснее, почему два индивидуума с вашими способностями идут на такие меры, чтобы помешать этому.

– А почему ты сам спас его в первый раз, прежде чем мы смогли это сделать? – спросил Цзе-Мэллори.

Флинкс, не глядя на него, раздраженно ответил:

– У меня способность совать нос в дела других людей. Я много времени провел, пытаясь от нее освободиться. Вообще-то я не собирался вмешиваться. Это Пип… – Он замолчал посредине предложения.

– Я не вижу минидрага, – согласился Трузензузекс. – Твой любимец мертв?

– Нет, – ответил Флинкс. – В сущности я не знаю. Это его родная планета. У человека, который привел меня сюда, тоже был минидраг, Бальтазар. Оба улетели ночью. Наверно, навсегда, хотя, – с надеждой добавил он, – всегда есть шанс, что они вернутся. – Тон его стал твердым. – Вы оба стараетесь отвлечь меня. Я не сяду в ваш скиммер, хитроумные старики, – Трузензузекс издал щелкающий звук, – пока не узнаю, почему кто-то хочет смерти Аба и почему вы хотите сохранить ему жизнь. – Он удивленно покачал головой. – Мне кажется, что ни я, ни Аб не стоим всего этого внимания.

Бран Цзе-Мэллори ответил, нетерпеливо взглянув в сторону входа в храм:

– Сейчас не место и не время, Флинкс.

Флинкс сложил руки на груди и сел на ближайший камень.

– Я не согласен.

Исили Хасбога печально перебирала остатки своего научного оборудования. Заговорив, она отбросила с лица пряди волос.

– Я должна согласиться с твоими друзьями, Флинкс. Отоиды вернутся, их будет вдвое больше. И когда они вернутся, я не хочу быть здесь.

– Прости, глупышка, – сказал Септембер. – Я поддержу парня. – Он одобрительно взглянул на Флинкса. – У тебя интересные друзья для твоего возраста, приятель. Продолжай упрямиться. Я с тобой.

– Ну, хорошо, – раздраженно свистнул Трузензузекс. – Бран?

Цзе-Мэллори отрицательно покачал головой. Он осмотрел Септембера, который покачивался на пятках, негромко распевая, внешне совершенно равнодушный к возможному появлению нескольких тысяч вопящих аборигенов.

– Если ты возьмешь свой замечательный Марк Двадцать, мистер Септембер, и выйдешь со мной, мы покараулим, пока эти двое болтают. – Септембер кивнул в знак согласия и положил ружье на плечо. – Постарайся покороче, Тру, – попросил Цзе-Мэллори товарища.

– Если здесь кто-то виновен в болтливости, – послышался спокойный ответ, – то не я.

– Спорный вопрос, – просто ответил Цзе-Мэллори, выходя вслед за Септембером по ступеням из храма.

– Никто не свободен от обвинений в спорах, – крикнул вслед ему Трузензузекс, но Цзе-Мэллори и Септембер уже вышли.

Снаружи они забрались в скиммер.

– Парень сказал, что транкс эйнт и философ, – сказал Септембер, чтобы начать разговор. – А ты?

– Я упомянул, что мы служили Объединенной Церкви. Я был Вторым Советником.

На Септембера это произвело впечатление.

– Очень высоко. Ни за что не подумал бы. Сам я никогда не видел толку в Церкви.

– Мы с Тру тоже. Поэтому и ушли из нее. – Обычные звуки джунглей позволили им слегка расслабиться. – А ты, сэр?

– О, я занимался всем понемногу, – скромно ответил Септембер, – и все понемногу то же делало со мной. – Он не стал вдаваться в подробности, а Цзе-Мэллори не расспрашивал.

Усевшись на четыре истинные ноги, Трузензузекс сложил истинные руки и жестикулировал во время рассказа руконогами, а за Флинксом Аб раскладывал кругом камни (на этот раз обычные) и негромко бормотал про себя.

– Флинкс, что ты знаешь о двойной системе Кармадж-Коллангатта и о планете Твоски Брайт?

Флинкс немного подумал и ответил непонимающим взглядом.

– Немного больше того, что ты только что сказал мне. Их названия. Я там никогда не был. Мне кажется, это высокоразвитые плотно населенные планеты.

– Верно, – сказал Трузензузекс, кивая. – Все три очень важны для экономики Федерации; устойчивые развитые планеты. Всем им предстоит умереть… по крайней мере большинству их жителей – но, вероятно, и самим планетам тоже.

– Их солнца станут новыми, – предположил Флинкс. Он нахмурился. – Это было бы странным совпадением.

– Мне кажется, ты специалист по совпадениям, мальчик. Твоя догадка неверна. Ситуация такова. Много лет назад, хотя и не очень много, научный зонд Федерации, исследуя пространство за темной туманностью, называемой Бархатная Дамба, обнаружил, что одна звезда превращается в ничто, исчезает. Конечно, она превращалась не в ничто, а в нечто такое, что напоминает ничто.

– Не думаю, чтобы я понял, – сказал Флинкс.

– Поймешь. Ваш Льюис Кэрролл понял бы. Он ведь был физик, мне кажется? Ну, неважно. Эта звезда погрузилась в бродячую черную дыру. Такой объект теоретически предполагался, но в данном случае обнаружен впервые. Его курс можно определить. И мы знаем достаточно, чтобы предположить, что лишь небольшой процент населения будет эвакуирован, прежде чем звезды этих планет будут поглощены бродягой.

Флинкс забыл собственные проблемы, пытаясь представить себе катастрофу такого масштаба, о которой рассказывает Трузензузекс. Он посидел молча, задумавшись, потом спросил:

– Но зачем ты мне все это рассказываешь? Какое отношение это имеет к тому, что вы здесь оказались.

Трузензузекс слегка изменил позу, когти его заскребли пол.

– Из-за твоего приобретения, твоего знакомства, твоего подопечного или как еще ты его называешь, – он указал истинной рукой на рифмующего Аба. – Возможно, в нем единственный шанс спасения этих планет.

Не зная, что сказать в ответ на это невероятное известие, Флинкс молчал.

– Черная дыра есть крайнее состояние сжимающейся материи, обычно это звезда, которая сжимается в точку, – объяснял философ. – В случае с бродягой мы считаем, что черная дыра состоит не из одной звезды, а из множества коллапсировавших звезд. Десятков, может, сотен. У нас нет инструментов для прямого наблюдения, но мы делаем заключение по скорости, с какой поглощалась звезда, наблюдавшаяся зондом. Для коллапсара масса бродяги огромна.