— Стив, — воскликнула Аманда и почувствовала, что румянец некстати залил ее лицо, — какой неожиданный подарок! Первый раз, чтобы… ну… я имею в виду… — Она смущенно замолчала, а он какое-то время смотрел на нее с нежностью.

— Какое удовольствие — застигнуть тебя врасплох и заставить отбросить эту твою очаровательную самоуверенность, — сказал он мягко. — Ты думала, что я не умею соблюдать светские приличия?

— Нет-нет, конечно нет, но только…

— Только что? Ты так и будешь всю жизнь сравнивать меня с изысканным мистером Брэдли?

— Я и не думала сравнивать тебя с Чарльзом, — возразила Аманда, почувствовав, что ее обычная самоуверенность вернулась к ней. — Он делает такие вещи просто автоматически.

— Это ты о чем?

— Да так, ни о чем. Для Чарльза букет цветов — просто дань вежливости, и не более того.

Аманда слишком поздно заметила, как сверкнули глаза Стивена, и вспомнила, что не настолько хорошо знает его, чтобы беспечно бросаться словами, не задумываясь о том, какое впечатление они на него произведут.

— То есть я хотела сказать… — начала она поспешно, но, увидев, как улыбка тронула его губы, смягчив суровое выражение лица, рассмеялась. — А, вечно я скажу что-нибудь не то! — сказала она. — У меня тоже для тебя сюрприз. Ты ужинаешь со мной, и если ты снова сядешь на своего любимого конька и будешь говорить мне, чтобы я сидела на своей половине или тому подобную ерунду, то, честное слово, я в тебя чем-нибудь швырну!

Стивен безо всякого приглашения опустился на стул и вытянул свои длинные ноги с умиротворенным видом человека, благополучно вернувшегося домой после тяжелого трудового дня.

— Сегодня я поставил своего «конька» в конюшню, — заявил он веселым тоном. — И я думаю, что настала пора показать, какое же угощение ожидает усталого странника.

— Неужели? — воскликнула Аманда, и в ее голосе прозвучала ее обычная резкость, но Стивен предупреждающе поднял руку.

— Не надо, Аманда, не порть первого впечатления. Я, конечно, тоже бываю резок, о чем ты мне неоднократно говорила, но ведь и ты тоже ужасно колючая.

Она улыбнулась и отошла, чтобы приготовить ему коктейль. Она совсем не считала себя колючей, а просто немного вспыльчивой, но ведь все рыжеволосые вспыльчивы. До нее вдруг дошло, что Стивен, в отличие от Чарльза, очень болезненно реагирует на ее необдуманные слова и может в свою очередь сам обидеть ее так, как никогда не обижал Чарльз.

— Странно все это, — промолвила она, поставив коктейль на низенький табурет у его ног. Стивен не спросил, что ей кажется странным, но по его быстрому взгляду, который он бросил на нее, она поняла, что он догадывается, в чем дело. Они потягивали свои коктейли и курили в дружелюбной тишине. Немного погодя он заметил, что она, наверное, потратила массу времени, чтобы сделать прическу.

Она и вправду, готовясь к встрече со Стивеном, затратила много усилий, чтобы уложить волосы в элегантную прическу, которую так любил Чарльз, бывший ярым противником ее хвоста.

— Да, — сказал она. — А тебе нравится?

— Мне больше нравятся распущенные волосы — тогда ты становишься похожей на маленькую девочку, — сказал Стивен и, небрежно протянув руку, вытащил шпильки из ее волос.

На мгновение ее охватило возмущение, она вспомнила о Мариголд и о том, какие позы она принимала в присутствии Стивена. Неужели эта дура была права? Неужели всем мужчинам действительно нравятся в женщинах только их кокетство и широко открытые от восхищения глаза — ведь это так льстит их мужскому самолюбию!

— Почему ты нахмурилась? — спросил Стивен. — Твой домовладелец, наверное, оказался слишком фамильярным?

Она нехотя улыбнулась и откинула волосы назад.

— Нет, я просто подумала о Мариголд, которая считает, что женщина как можно дольше должна выглядеть как маленькая девочка. Я не разделяю ее мнения.

— Да, вы с ней совсем разные, — резко ответил он, и его резкость могла означать, что сравнение очаровательной Мариголд было явно не в польз Аманды.

— Ну, разумеется, у нее масса достоинств, — возмущенно пробормотала она.

— Несомненно, — довольно холодно ответил Стивен. — А ты, случайно, не ревнуешь меня к ней?

— Чего ради! — воскликнула Аманда, взмахнув рукой в негодовании и пролив свой напиток. — С чего это вы взяли, что я могу ревновать вас, Стивена Спенсера? И к кому? К Мариголд Лич! Она, конечно, мила и привлекательна и умеет потешить мужское самолюбие, но при этом она безнадежно глупа, и ей никогда уже не будет снова тридцать лет, как бы она ни старалась!

Он не смог удержаться от смеха и хохотал так заразительно, что пролил свой коктейль, а потом взял у нее стакан и пошел налить им еще.

— Ты такая непосредственная и такая человечная, — сказал он, и ей показалось, что в его голосе прозвучали теплые нотки. — Кстати, она произвела большое впечатление на твоего мистера Брэдли.

— Да Чарльза может пленить любая миловидная особа, если рядом с ней он будет чувствовать себя мужчиной, — отпарировала она язвительно.

— А разве мы все не такие? — мягко возразил он. — Мы, бедные мужчины, так падки на лесть, а такие женщины, как Мариголд, созданы самой природой, чтобы утешать нас.

— А тебя она тоже утешала?

— Тебе не кажется, что у тебя нет права задавать этот вопрос?

— Да, я это знаю, но только я припоминаю, как в тот самый день, когда я решила снять твой дом, ты упомянул о том, что я могу служить для тебя прикрытием. Я еще сказала тогда Чарльзу, что у тебя, наверное, проблемы с женщинами.

— Неужели я так и сказал? Да я даже вообразить не могу себе, Аманда, чтобы кто-нибудь, находясь в здравом уме и твердой памяти, смог назвать тебя прикрытием от якобы осаждающих меня женщин. Я бы это назвал по-другому — из огня да в полымя.

— Ну ладно, это было всего лишь предположение, — сказала Аманда с плохо скрываемым торжеством в голосе, но ее самодовольство тут же улетучилось, когда она увидела выражение вежливого безразличия на лице Стивена.

— Однако это предположение отнюдь не лестно для тебя, как мне кажется, — бросил он небрежно, но, увидев, что на ее лице неожиданно появилось беззащитное выражение, смягчился. — Ты ведь еще такая молодая, правда? — мягко сказал он. — И вся твоя самоуверенность и искушенность — все это для такого человека, как этот напыщенный Чарльз?

Ситуация выходит из-под контроля, с беспокойством подумала Аманда, но он сам вложил ей в руки оружие, которое помогло спасти положение.

— А ты, случайно, не ревнуешь меня к Чарльзу? — спросила она и с удовлетворением отметила, как его лицо приняло такое знакомое ей настороженное выражение.

— Нисколько, — холодно ответил он. — Мне нет никакого дела до твоих привязанностей, как, впрочем, и тебе до моих. Не пора ли подумать о еде?

Да, давно было пора. Давно пора было вернуть все в этот странный вечер на круги своя, а заодно поставить ее несговорчивого, ершистого хозяина на его место — место гостя. К ужину все было готово, оставалось добавить лишь несколько штрихов. Стивен охотно воздал ему должное, но Аманда чувствовала какое-то смутное неудовлетворение. Она с облегчением выслушала слова благодарности и была рада, когда он удалился на свою половину.

После этого вечера дни замелькали, как кадрики кинопленки. Впрочем, ей, наверное, показалось так оттого, что она наконец смогла вернуться к своей работе, зная, что по вечерам Стивен будет дома, а может быть, оттого, что строительство пристройки близилось к концу и ее охватила паника. Совсем скоро мистер Баджен и Чарли перестанут громыхать ботинками, направляясь на кухню, чтобы выпить чаю, и у нее будет своя ванная, а между обеими половинами дома возникнет настоящая, а не воображаемая стена. После этого они будут полностью изолированы друг от друга. Раньше Аманду бесили бесконечные стирки пеленок и глажка брюк на соседней кухне, но теперь она почувствовала, что ей будет не хватать этой толчеи на кухне, этих бесконечных чаепитий и пересудов. Она уже не сможет зайти на кухню Стивена и занять что-нибудь по-соседски. А ведь она к этому уже привыкла. Мистер Баджен искренне заверил ее, что, когда стена между кухнями будет возведена, ей больше не будет мешать пение, доносящееся из ванной, но зато нельзя будет определить по запаху, что готовит себе на ужин сосед.