— Вовсе нет — здесь нет дымовых ходов, видите?

— А почему их здесь нет, когда они должны тут быть? Вы же делали этот камин.

— Но его спроектировал мистер Спенсер — без всяких ходов.

— Тогда, значит, так и надо. Он говорит, что вы просто паникер, мистер Баджен, — весело сказала Аманда, и в этот самый момент в дверях появился Чарли и заявил, что, после того как они спустили вниз мебель, из лестницы посыпалась труха и на полу выросла целая куча, а труха все сыплется и сыплется.

— Что я говорил? — радостно заявил мистер Баджен, раздувая усы, и они пошли посмотреть на пораженное древоточцами место на лестнице, которое заметил Чарли. Под лестницей и в самом деле набралась уже целая куча трухи, а она все продолжала сыпаться, и этому не было видно конца.

— А как вы думаете, лестница рухнет? — спросила Аманда, проникаясь уважением к пророческому дару мистера Баджена и в то же время думая, не сменить ли ей название своего детектива. «Древоточцы в лестнице»… «Древоточцы в ступеньках лестницы»… «Гнев древоточцев»… нет, не подходит.

— Трудно сказать, — ответил он и прыгнул обе ими ногами на источенную ступеньку, от чего вниз хлынул целый поток мусора и трухи.

— О, пожалуйста, не надо! — воскликнула Аманда, живо представив себе картину сломанной лестницы, из-за которой она не сможет добраться до своей спальни. — Мистер Баджен, что же нам теперь делать?

— Лестницу надо менять, вот что я вам скажу. Поговорите с мистером Спенсером, когда он вернется домой, — сказал мистер Баджен и, захватив с собой Чарли и каменщика, отправился к своему фургону, поскольку рабочий день уже закончился.

Аманда налила себе мартини и уселась с пачкой сигарет ждать возвращения Стивена. Лестница была последней каплей, думала она, куря одну сигарету за другой и бросая их наполовину недокуренными. Только вчера она сломала пружину в своей машине, пытаясь преодолеть на большой скорости ужасный уступ в месте примыкания переулка к улице. Это был единственный способ выбраться на улицу, ведь когда она пыталась делать это на маленькой скорости, у нее всегда глох мотор. Кроме того, телефон разрывался от звонков, предназначенных Стивену, свет на кухне погас, и в довершение ко всему лестница вот-вот рухнет.

— Что ты за домовладелец! — безо всяких предисловий заявила Аманда, как только Стивен вошел в дом. — Ты знаешь, что лестница скоро упадет, а новая труба будет дымить и что я сломала пружину в машине, поскольку тебе лень обратиться к дорожным рабочим, чтобы они починили дорогу? Тебе бы только деньги получать!

Они разговаривали, стоя напротив друг друга у наполовину построенной стены, и Аманда видела, что даже в этот момент его больше интересовало, хорошо ли уложены кирпичи. Стивен одобрительно похлопал по ним и даже ударил слегка, чтобы проверить, прочна ли кладка.

— Ты мог бы хотя бы раз выслушать меня! — взорвалась она. Он вдруг услышал, что голос ее слегка дрогнул, и посмотрел на нее. На ее половине было темно.

— Я слушаю тебя, — ответил он. — Ты сказала, что мне бы только деньги получать. Почему у тебя темно?

— Потому что свет в кухне погас, и в этом, наверное, виноват тоже ты. Плохие предохранители, наверное, как, впрочем, и все в этом доме.

— Ты выговорилась? — равнодушно спросил Стивен. Наверное, он радуется, подумала Аманда, что скоро между ними возникнет стена, и не хочет портить себе удовольствие из-за пустяков.

— Неужели тебе все безразлично? — закричала Аманда. — Неужели тебя не волнует ничей комфорт, кроме своего? Как, к примеру, я смогу приготовить себе ужин сегодня?

— Ну, уж свет-то я могу починить, — ответил Стивен и, взяв фонарик и ящик с инструментами, легко перешагнул через стену.

Работая, он напевал, как обычно, то вальс из «Веселой вдовы», то песню о битве за Иерихон, но сегодня его пение раздражало Аманду. Она вернулась в свою гостиную и, налив себе мартини, вытащила сигарету из полупустой коробки.

— Ну вот и готово! — сказал Стивен, починив предохранители, и принялся щелкать выключателем, проверяя, как горит свет. Аманда никак не могла дождаться, когда он закончит.

— Теперь выслушаем остальные твои жалобы.

Она показала ему лестницу, и он, как и мистер Баджен, попрыгал на ней, а потом прошел в гостиную, чтобы посмотреть, как она там все расставила.

— Гм… очень недурно, — заметил Стивен. — У тебя хорошая мебель, Аманда, и эти старые ковры мне тоже очень нравятся. А мой камин оказался не так уж и плох, тебе не кажется?

Аманда смягчилась, услышав, как Стивен похвалил мебель тетушки Софи. Она сама восторгалась камином, отделанным сассекским камнем, но не собиралась закончить на этом разговор — нет, она непременно должна указать Стивену на недостатки камина и передать ему слова мистера Баджена о том, что он будет дымить.

— Дались же Баджену эти дымовые ходы! — нетерпеливо сказал Стивен. — Они давно уже вышли из моды, как и свиные пузыри, и никто их не делает.

— Свиные пузыри? — услышав это, Аманда сразу забыла о своих претензиях, а он, обрадовавшись этому, принялся рассказывать ей с большим знанием дела, как в старину в деревнях к трубе подвешивали надутые свиные мочевые пузыри, чтобы создать хорошую тягу, отчего камины никогда не дымили. — И что, они и вправду не дымили? — спросила она, заинтересованная его рассказом и возбуждаясь, как обычно, услышав что-то новое.

Стивен пожал плечами и рассмеялся.

— Я никогда сам не пробовал подвешивать эти пузыри, — сказал он. — А кстати, почему ты не разожжешь огонь и не убедишься сама, что старина Баджен ошибся? Здесь холодно.

— Я еще не купила уголь, — сказала Аманда и почувствовала, что это признание говорит о том, что она сама недостаточно расторопна. — Ну а что мы будем делать с уступом на дороге? — добавила она торопливо, вновь ринувшись в атаку. — Мне не хочется ломать машину всякий раз, когда я выезжаю на дорогу.

— Я сровняю этот уступ, но больше ничего сейчас делать не намерен, — ответил Стивен, вновь возвращаясь к своей властной манере говорить. — Неужели ты не понимаешь, что для того, чтобы починить дорогу как следует, потребуется двести фунтов, а может, и больше? Я живу здесь вот уже сколько лет без всяких происшествий, так почему бы тебе не потерпеть?

— Потому что, — резко ответила она, взмахнув хвостом, — я плачу тебе деньги, а Чарльз говорит, что не только домовладельцы, но и жильцы имеют права!

— Милосердный Боже! Опять этот Чарльз! — воскликнул Стивен, неожиданно приходя в ярость. — Почему ты всегда ссылаешься на слова этого пижона? Если для тебя так дорого его мнение, почему бы тебе тогда не простить его и не уехать отсюда?

Но Аманда не ответила ему. Увидев, что ей удалось вывести Стивена из себя, она моментально успокоилась и только улыбнулась с понимающим видом.

— Так он тебе все-таки сделал предложение? — спросил Стивен, хмуро глядя на нее. — Он ведь приезжал сюда недавно, правда? И ты из-за этого так грубо оставила меня поедать свой рубец с луком в одиночестве на кухне?

— Но ты ведь был не один… К тебе приехала Мариголд, — отпарировала Аманда. — Что же ты не угостил ее рубцом с луком или у нее слишком тонкий желудок, чтобы есть такую простую пищу?

— Почему ты насмехаешься над Мариголд? — ледяным тоном спросил он.

— Наверное, по той же самой причине, по которой ты насмехаешься над Чарльзом, — ответила Аманда и с удовлетворением увидела, что он удаляется на свою половину дома, не сказав больше ни слова.

«Однако я ничего не выиграла, поругавшись ним», — подумала Аманда, возвращаясь в свою темную, но одинокую гостиную. А ей хотелось бы пригласить его выпить мартини и занять у него до завтра сигарет. Она обнаружила, что ей больше не хочется готовить еду, от запаха которой у Стивена потекли бы слюнки, и, когда пришло время ужина, Аманда сварила себе два яйца, чувствуя в то же время по запаху, что миссис Тикл приготовила для Стивена что-то вкусное. Мог бы, подумала она со злостью, хотя бы из благодарности предложил, ей разделить с ним ужин, но потом вспомнила намеки и предупреждения Мариголд, которые она услышала вчера. Наверное, Стивен думает, что Чарльз имеет на нее какие-то права, и, конечно, из-за этого злится. «Как будто, — думала Аманда, с удовольствием первый раз моя горячей водой посуду у себя на кухне, — мне не безразличен и тот, и другой! Пусть Лич забирает его себе, со всем его чрезмерным самолюбием и другими сомнительными достоинствами, и попытается быть с ним счастлива!»