— Почему?

— Потому что ты непременно поссоришься со Стивеном, а ему только этого и нужно.

— Знаешь, если деликатные намеки, которые делала мне эта очаровательная миссис Лич имеют под собой основание, то я думаю, что настала пора мне вмешаться в ваши отношения, для твоей же пользы, Аманда.

— Мариголд намекала тебе на что-то? Но ты же видел ее всего один раз.

— Дело в том, что я недавно случайно повстречал ее на вокзале «Виктория», — заявил Чарльз довольно небрежно.

— И ты выслушивал ее деликатные намеки прямо на платформе? Интересно, а как это ты оказался в тот день на вокзале «Виктория»?

По тону Чарльза Аманда поняла, что он снова вспомнил о своих изысканных манерах, но в его голосе послышались веселые нотки.

— Ну что ты, Аманда, в самом деле! Неужели я не могу куда-нибудь поехать? Я провожал свою старую тетушку.

— А что делала твоя старая тетушка, пока Мариголд очаровывала весь вокзал?

— К тому времени, когда я встретил миссис Лич, поезд с моей тетушкой уже ушел. Послушай, Аманда, почему это моя случайная встреча с женщиной, которая считает тебя своей подругой, тебе кажется странной?

— Ну конечно, как же! Вы, наверное, очень продрогли, бедняжки, стоя на продуваемой всеми ветрами платформе и секретничая.

— Вовсе нет. Мы зашли в отель «Гросвенор», чтобы выпить, — спокойно ответил Чарльз, и Аманда бросила трубку.

Она понимала, что вела себя глупо и что самодовольство Чарльза вполне простительно, поскольку он подумал, что она ревнует его к Мариголд, но потом Аманда начала смеяться. Она с удовольствием представила себе Чарльза и Мариголд в чопорной атмосфере отеля «Гросвенор». Они, конечно, попросили, чтобы им принесли напитки в гостиную, поскольку Мариголд сказала, что там тише, чем в баре, и Мариголд, конечно, тянула свой коктейль до бесконечности, стараясь очаровать своего спутника женственностью и восприимчивостью. Она все еще смеялась, когда вновь позвонил Чарльз и спросил, все ли у нее в порядке.

— Все в порядке, дорогой Чарльз. Извини меня, что я вышла из себя, — извиняющимся тоном сказала Аманда, хотя и не чувствовала за собой особой вины, но она знала, что плохо обошлась с Чарльзом. — Наверное, я все-таки порядочная стерва, только я начала понимать это лишь сейчас.

— Надеюсь, это означает, что ты немного ревнуешь меня к миссис Лич, — ответил Чарльз, и Аманда поняла по его тону, что он доволен и слегка удивлен.

— Да, видимо, это так, Чарльз. Ну, спокойной ночи, — сказала она смиренно и положила трубку.

За неделю до Рождества прибыл наконец уголь Аманды, да и другие события, случившиеся за это время, вселили в Аманду уверенность, что ее жизнь входит в нормальное русло. Мистер Баджен и Чарли снова занялись возведением стены, Чарльз прислал замечательную посылку к Рождеству, Тиклы получили долгожданное известие о рождении внука, а, Мариголд поскользнулась на своем паркете, натертом до зеркального блеска, и растянула связки. Казалось, что для Аманды все складывается благоприятно, но на самом деле, как выяснилось позже, это были лишь звенья в целой цепи неудач.

Аманда понемногу восстановила душевное равновесие, которое покинуло ее в тот вечер, когда у нее произошел этот нелепый телефонный разговор с Чарльзом. Она была рада, что он не смог получить у Маршаллов приглашение для нее и что он до сих пор не нашел времени посетить ее. Если, как она опасалась, в ее непредсказуемом сердце поселилась любовь к ее не менее непредсказуемому домовладельцу, было бы несправедливо использовать бедного Чарльза в качестве утешителя, которому можно излить свои горести. Это, несомненно, привело бы к ссоре между ними. Известие о рождении внука у миссис Тикл показалось Аманде очень кстати, что касается бедняжки Мариголд, которая была прикована к постели и не могла нанести визит на мельницу, чтобы продемонстрировать христианскую заботу о комфорте дорогого Стиви, то, как ни пыталась Аманда вызвать у себя сочувствие к ней, это ей не удавалось, и она в душе радовалась, что Мариголд теперь у них не появится. Однако Аманду грызла совесть за то, что она радуется чужому несчастью, и как только представится возможность, она непременно навестит бедняжку, отвезет ей винограда и поболтает с ней часок-другой. Настроение Аманды портила только неспешная работа мистера Баджена по возведению стены.

— А нельзя ли отложить строительство этой стены, пока не закончится Рождество? Вы ведь так долго за нее не принимались, что, я думаю, она может подождать еще немного? — спросила она мистера Баджена. В посылке Чарльза было столько восхитительных деликатесов, что их хватило бы на целую армию: Йоркская ветчина, пирог с дичыо, паштет и сливовый пудинг, засахаренные фрукты, бутылка «Стилтона» и королевская индейка со связанными крылышками и ножками, которую можно было отправлять прямо в печь.

А ведь через кирпичи и цемент не просочатся никакие ароматы, и у Стивена не потекут слюнки, грустно подумала Аманда.

Мистер Баджен раздул свои усы и посмотрел на нее с терпеливым укором. Он уже высказывал свое недовольство по поводу того, что ему пришлось заменить каменщика, которого по совершенно непонятной причине отправили в другое место, хотя он еще не закончил работу здесь. В отместку за это мистер Баджен решил не торопиться, но в его намерения не входило снова менять свои планы.

— Все вы, женщины, на один лад, — проворчал он. — Сначала пристаете, чтобы мы делали все как можно быстрее, а когда мы наконец подчиняемся, вам уже хочется, чтобы мы перестали торопиться.

— Это мистер Спенсер всегда приставал к вам, чтобы вы закончили эту стену побыстрее, а не я, — необдуманно заявила Аманда, и мистер Баджен понимающе подмигнул ей.

— Ого! — заметил он, подмигнув и Чарли. — Я вас понимаю, мисс. Ведь мы все замечаем, правда, Чарли? Но неприлично и нехорошо вам тут жить без стены, вы меня поняли?

— Нет, не поняла, — ответила Аманда довольно холодно. — Я вас не понимаю. Я ведь имела в виду запахи.

— Запахи?

— Да, запахи готовящейся еды.

— А, теперь я понял. Знаете что? Давайте мы оставим вам отверстие в стене, просто не вставим один кирпич в середине, хорошо? Тогда запахи будут проникать в кухню мистера Спенсера, правда, Чарли?

Аманда решила оставить свои попытки уговорить мистера Баджена. Она не могла поставить старину Баджена на место, да и, кроме того, он так давно уже работал в этом доме, что казался просто членом семьи.

— Мистер Спенсер увидит, что в стене нет одного кирпича, — сказала она, бросая на мистера Баджена взгляд из-под ресниц, отчего он громко прочистил горло.

— Я скажу, что у нас не хватило кирпичей. И что я вернусь после праздников и заделаю дыру, хорошо?

Чарли, который редко высказывал свое мнение, подумал, что это была шутка, и неожиданно громко заржал.

— Надеюсь, — сказала Аманда, — что эта стена будет крепкой. Я имею в виду, что ее не постигнет участь потолка, да и вы, мистер Баджен, уверяли меня, что эта стена будет выложена надлежащим образом, как если бы это была ваша последняя работа.

Мистер Баджен плюхнул цемента на верхушку стены, задумчиво положил на него кирпич, а потом снял его.

— Ну, что касается этого, мисс, — веско сказал он, — я не могу вам обещать, что мы сделаем хорошую стенку, как указано в контракте, поскольку цемент теперь совсем не тот, что раньше, и плохо держит кладку. Да и кирпичи нынче совсем другие, их обжигают в этих новомодных печах, в которых они поворачиваются сто раз в минуту, словно сосиски, так что трудно сказать, будет ли эта стена прочной, понимаете?

Аманда слушала его, пораженная до глубины души. Она была уверена, что даже в самых новомодных печах для обжига кирпичи не поворачиваются, словно связки сосисок, но она начала понимать, правда слишком поздно, что упустила столько возможностей изучить различные грани души этого необыкновенного человека, мистера Баджена!

— Вы хотите сказать, что эта стена может упасть, если по ней хорошенько ударить, или что-нибудь к этом роде? — спросила Аманда, но он взглянул на нее так, словно она его оскорбила.