— Я этого не говорил, — ответил мистер Баджен, кладя цемент более решительным жестом, чем прежде. — Мне все-таки дорога моя репутация, согласны? Я только хотел сказать, что материалы сейчас не те, что раньше, поэтому трудно что-нибудь обещать наверняка, и если что произойдет, то вина будет лежать на тех, кто изготовил эти кирпичи и цемент, — так же как и в случае с вашим камином. Вы уже зажигали в нем огонь? — Было ясно, что мистер Баджен хочет сменить тему разговора.

— Нет, я только что получила уголь. Но вы ведь говорили, что этот камин был неправильно спроектирован, а о материалах, из которых он был изготовлен, не было сказано ничего.

— А, это все взаимосвязано, — небрежно заметил мистер Баджен. Он положил кирпич на слой цемента и снова снял его.

Аманда оставила его за этим занятием, удовлетворенно подумав, что если они будут работать с такой скоростью, то им никак не закончить стену до Сочельника.

Сочельник… Как сладостны воспоминания о том волнении, которое охватывало ее накануне Рождества, и о том, с каким нетерпением она ждала подарков! Аманда думала об этом, подписывая поздравительные открытки, нарезая еловые лапы в лесу и украшая остролист. Ее радость увеличивалась еще и оттого, что она впервые делала это в своем доме. Она надеялась, что детишки, распевающие рождественские гимны, доберутся до ее дома, невзирая на ухабы на дороге. Еще она всей душой надеялась, что ее колючий домовладелец не отправится встречать Рождество в гости к кому-нибудь. Аманда даже суеверно сделала крест из пальцев, и она надеялась, что выпадет снег, и тогда Рождество станет настоящим Рождеством. Как было бы хорошо и уютно, если бы их дом по самую крышу завалило снегом, мечтала Аманда, позабыв о том, сколько сразу возникнет проблем. Они жили бы несколько дней, отрезанные от остального мира, питаясь теми продуктами, что прислал ей Чарльз.

Однако снег так и не пошел. Вместо этого наступила сильная оттепель и стало страшно сыро. Над прудом поднимались сырые туманы, и воздух в полуразвалившемся гараже был так насыщен влагой, что Аманда, сев в машину, которая только что вернулась из ремонта, обнаружила, что не может завести мотор.

— Это все из-за того, что ты так безразличен к мелочам, — проворчала она, поскольку не могла теперь отправиться за покупками. А к Рождеству нужно было подкупить еще кое-что и встретить Стивена, когда он будет возвращаться из Лондона.

— Ремонт гаража — это не пустяк. Ты сама должна научиться высушивать свечи и контакты, и тогда ты сможешь завести машину в любых условиях, — сказал назидательно Стивен, выслушав ее жалобу.

— Я не ожидала, когда вселялась в твой дом, что мне придется ставить машину в сарай с протекающей крышей, который стоит прямо на берегу пруда, — отпарировала она и, услышав его ответ, сама поняла, что ее слова прозвучали не очень убедительно.

— Ну что ж, не надо было здесь поселяться. Я признаю, что гараж можно было бы содержать и получше, но, прости меня, с прудом я ничего не могу поделать.

— Извини, — сказала Аманда и подумала: почему она всегда заводит разговор о неприятностях, хотя на самом деле хочет сказать Стивену что-то приятное?

— Все в порядке, — ответил он, и его ответ прозвучал дружелюбно, что было совсем на него не похоже. — Полагаю, что тебе приходится здесь не сладко. Я — плохой хозяин и сам прекрасно это знаю.

— О, Стив… — сказала она нежно, смягчаясь от его беззащитности. — Мне здесь так нравится, но иногда на меня что-то находит.

— На нас на всех иногда что-то находит. Миссис Тикл уезжает на Рождество, — мрачно сказал он.

— Почему?

— Едет к своему внуку. Ее дочь не справляется, и ей потребовалась помощь матери.

— О! — сказала Аманда, стараясь не выдать ту радость, которая охватила ее. Все складывается как нельзя лучше: Стивен остается без кухарки, и теперь он будет весь в ее власти. — Не беспокойся о еде. Чарльз прислал мне огромную посылку.

— Ах, Чарльз… — расстроенным голосом сказал Стивен, а потом вдруг добавил с легким презрением: — А почему это он не развлекает тебя сам? Почему бы вам с ним не отправиться в гости к друзьям или не устроить небольшой ужин на четверых в каком-нибудь роскошном отеле? С чего это он вдруг прислал тебе вместо этого посылку?

— Потому что, — опустив ресницы, ответила Аманда, — он знает, что я хочу провести Рождество в своем первом доме. И помимо того, его уже пригласили к друзьям.

— Прекрасно… Я, наверное, тоже договорюсь с друзьями и отправлюсь к ним, а может быть, встречу Рождество в клубе, если с друзьями не получится, — сказал он. — Не беспокойся обо мне, Аманда. Я ведь могу пойти к Мариголд, и как это я забыл о ней? У нее будет небольшая вечеринка.

— А ты разве не знаешь, что Мариголд растянула себе связки и лежит?

— Неужели? Бедняжка! Но я думаю, что вечеринка все равно состоится. Для того, чтобы Мариголд отказалась от развлечений, растянутых связок явно недостаточно.

— А она уже пригласила тебя на эту вечеринку? — спросила Аманда, и он небрежно ответил:

— Я думаю, что пригласит. Она всегда приглашает меня. Она, — добавил Стивен, осознавая, что его слова могут быть неприятны Аманде, — очень добросердечное создание, очень добросердечное и очень женственное…

— Да-да, — сказала Аманда, и в ее голосе послышалось плохо скрываемое раздражение. — Она, конечно, очень добра и женственна, но неужели тебе не приходила в голову мысль, что ты мог бы остаться здесь и встретить Рождество у себя дома? Я хотела бы…

— Что бы ты хотела, Аманда?

— Скажу тебе откровенно, я хотела бы, чтобы ты пришел ко мне на рождественский ужин, чтобы мы встретили Рождество вдвоем, — робко сказала она, не осознавая, что выражение ее лица изменилось — в зеленых глазах появилась нежность, а губы слегка дрогнули.

Он посмотрел на нее внимательным взглядом и сказал с мягким удивлением:

— Почему бы и нет? Я никогда не встречал Рождество в семейной обстановке, и тем более с чужим человеком.

— О, Стив… — сказала она, протягивая к нему руки и думая о том, что же за детство у него было, раз Рождество почти ничего для него не значит? — Стив… — Но в эту минуту зазвонил телефон, грубо вторгаясь своим звоном в их нежную беседу, и Стив, взяв трубку, протянул ее ей, недовольно хмурясь.

— Твой дружок, — сказал он и стал ждать с выражением скуки и равнодушия на лице, когда она закончит обмениваться короткими сердитыми репликами с Чарльзом.

После ужина Аманда принялась мыть посуду, и Стивен передавал ей свои тарелки через полувозведенную стену. Ему пришлось согласиться с тем, что Аманда вымоет и его посуду, поскольку миссис Тикл уехала. Несмотря на то что телефонный звонок Чарльза расстроил Стивена, он пребывал в благодушном настроении, и вскоре они уже стояли друг против друга, облокотясь на холодные кирпичи незаконченной стены, словно на стойку бара, и весело болтали.

— Странно, что между нами вырос этот барьер правда? — спросила Аманда, закуривая сигарету, которой угостил ее Стивен.

— Стены Иерихона, — ответил он, но видно было, что мысли его где-то витали. — Тебе нравится Чарльз?

— Конечно, — я его знаю давно, и он мне что-то вроде дальнего родственника. А что у тебя было за детство, Стивен?

— Не очень-то благополучное, с твоей точки зрения, я полагаю. Я воспитывался у тети и дяди, которые выполняли свои родительские обязанности, но считали, по-видимому, что дети в семье — страшное неудобство, поскольку своих у них не было.

— И вы никогда не отмечали Рождество, не устраивали спектаклей?

— У нас это было не принято. А ты знаешь, чего не имел никогда, о том и не вспоминаешь.

— Может быть, но от этого человек становится очень замкнутым. А ты ведь замкнут, правда?

— Неужели? — Стивен был искренне удивлен, и его взгляд задумчиво скользнул по неправильным чертам ее лица. Аманда стояла, облокотясь на стену и уперев подбородок в ладони, и весь ее облик волновал его.

— Да, — ответила Аманда, — мне кажется, ты стараешься избегать привязанностей. Ты очень заботишься о том, чтобы никто не вторгался в твою жизнь, и очень колок, но от этого ты многое теряешь.